Битвы божьих коровок - Платова Виктория (список книг TXT) 📗
– На мать и санаторий “Северная Ривьера”?
– Возможно, я не совсем точно выразился…
– И что это за книга?
– “Бодо Тодол”, – после непродолжительного молчания раскололся Спасский. – Тибетская “Книга Мертвых”. Дореволюционное издание. Без купюр…
Только теперь Забелин понял, кого так сильно напоминает ему Феликс Олегович Спасский. Гиммлера! Такого же тихоню-палача и доморощенного оккультиста!
– Вы ведь видели место преступления, Феликс Олегович.
– Да. Я видел место преступления, – после непродолжительного молчания подтвердил сторож.
Забелина передернуло от бесстрастности его голоса. Даже если Спасский, как он утверждает, и невиновен в убийстве, мог бы проявить хоть какое-то сочувствие к жертве, хоть какое-то сострадание.
– И что вы скажете по этому поводу?
– Глупость.
– Глупость?
– Люди, которые… Которые совершили это, не имеют никакого отношения ни к одному из культов. Они понятия не имеют о сатанизме.
– Зато вы очень хорошо о нем осведомлены. Та литература, которую мы нашли у вас в тумбочке…
– Это легально изданные произведения.
– И “Майн кампф”? – тотчас же подловил Забелин жалкого человеконенавистника. – Насколько мне известно, распространение этой книги запрещено.
– Я купил ее в начале девяностых. Нравы тогда были значительно либеральнее.
– А все остальные издания?
Книги, выуженные из тумбочки сторожа, не отличались особым разнообразием: “Некрономикон”, “Сатанинская Библия”, “Сборник литаний и молитв Культа Люцифера”… И целая кипа отксерокопированных брошюр сходной направленности.
– Я много лет занимаюсь изучением сатанизма. И даже собираюсь опубликовать комментарии к “Сатанинской Библии”.
– Почтенное занятие, ничего не скажешь. Вы закончили университет?
– Психологический факультет. Но в последнее время специализировался по шумеро-аккадской мифологии. Отголоски некоторых шумерских культов мертвых можно найти в знаменитом “Некрономиконе”…
Глаза оголтелого адепта шумеро-аккадской мифологии заблестели так нестерпимо, что Забелин зажмурился. На своем веку в Управлении он повидал парочку серийных убийц и с десяток маньяков помельче. И мог с уверенностью утверждать, что именно этим они и отличались от остальных людей – таким вот торжествующим блеском в глазах. Блеском высшего знания о том, что же находится за Чертой.
За чертой смерти.
– И что же там находится, за чертой смерти? – спросил однажды Забелин у одного из своих подследственных, обвиняемого в убийстве пяти человек.
– Жизнь, – ответил тот.
Через полгода он повесился в камере.
– …В том самом “Некрономиконе”, который лежал у вас в тумбочке, – сказал Забелин и поморщился: то ли парень действительно дурачок и не понимает, что над ним нависло. Или просто косит под дурачка. А умники, косящие под дурачков, – только лишний геморрой для следствия. Со временем, конечно, расколется, но нервы потрепать – потреплет.
– Я объяснял вам, я профессионально занимаюсь теорией сатанизма.
– Только теорией? Не применяете знания на практике?
– Я никого не убивал.
– Значит, вас не было около двух суток, – перевел разговор Забелин.
– Чуть меньше, если быть совсем точным. Я уехал в субботу утром и вернулся сюда вечером в воскресенье.
– И вернувшись, не заметили ничего необычного?
– Нет. Я очень устал. Сразу же лег спать.
– И на второй этаж не поднимались?
– Нет. Я вообще нечасто там бываю.
– Как долго вы работаете сторожем? Спасский на секунду задумался.
– Около года. Хотя я не вижу особого смысла в этой своей деятельности. Дом законсервирован, мебель вывезена, красть здесь особенно нечего.
– И все же вы продолжаете работать.
– Да. Это очень выгодное место. Приличная зарплата, минимум обязанностей и масса свободного времени.
– На изучение сатанинских культов, – поддел Спасского Забелин.
– Не только.
– Вас нанял на работу хозяин особняка?
– Нет. Хозяина я никогда не видел. Говорят, что, пока еще строительство было не закончено, с ним произошла какая-то темная история. В подробности мне вдаваться не хотелось.
– Тогда кто же вас нанял?
По лицу Спасского пробежала легкая усмешка.
– Она и нанимала.
– Что значит – “она”? – опешил Забелин.
– Девушка… та самая, которая…
– Вы хотите сказать, что именно гражданка Алексеева…
"Скверно, должно быть, я выгляжу, – подумал Забелин. – Глаза из орбит, и язык во рту не помещается… Вот это сюрприз, мать его за ногу!..”
– Что же вы раньше… – Забелин мог бы многое сказать сатанисту-теоретику, но только махнул рукой.
– Не знаю, почему я этого не сказал. А разве вы всегда можете объяснить свои поступки? – Похоже, сейчас Спасский говорил искренне.
– А теперь, значит, решили об этом рассказать.
– Вы ведь все равно все установите.
– Ну хорошо. На работу вас наняла гражданка Алексеева. Елена Сергеевна.
– Я знал ее под другим именем. И не ты один!
– Под каким же?
– Мицуко. Она называла себя Мицуко.
– Она приезжала сюда?
– Нет. Никогда. Мы встречались в городе. Раз в месяц. Всегда в одном и том же месте. В метро, на выходе из “Маяковской”.
– Вот как! Ей было удобно встречаться с вами в метро?
– Думаю, это мне так было удобно. Я живу недалеко, на Рубинштейна. Мне так было удобно, а она не хотела лишний раз меня напрягать.
Забелин едва не засмеялся в лицо ушлому парню. Похоже, по травле басен этот карманный Гиммлер не имеет себе равных!
– И откуда такая забота?
– Дело в том, что я был одиннадцатым. Одиннадцатым из кандидатов на должность сторожа. И первым, кто согласился здесь работать.
– Что так? – по инерции спросил Забелин, хотя и без его вопроса все было ясно.
Зловещий лабиринт коридора, архитектура, заимствованная прямиком из фильма ужасов, скульптуры и барельефы, от одного присутствия которых хочется пить водку декалитрами. Даже сейчас, когда на улице октябрь, довольно приличная погода и есть какой-то намек на солнце, – и то кровь перманентно стынет в жилах от всего этого дьявольского великолепия. А что творится здесь зимой и поздней осенью? Не каждый человек согласится добровольно обречь себя на заточение в этом склепе. Тут и у здорового крыша поедет…
– Дом мрачноват, – мечтательно произнес Спасский.
– А для вас оказался в самый раз.
– Для меня – да.
– И как же вы вышли на нее?
– На кого?
– На девушку? Ну, и на работу, разумеется.
– По объявлению. Знаете, такие бесплатные газеты… “Центр-плюс” называются. Их в почтовые ящики кладут… По-моему, у меня она где-то сохранилась.
– И что же было в газете?
– Требуется сторож и все такое… Оставьте свое сообщение на пейджере, вам перезвонят. Я оставил. Мы встретились с хозяйкой… Приехали сюда. Я все осмотрел, сказал, что согласен. Обговорил с ней условия. Она дала мне деньги вперед. И ключи от дома. Рассказала, что к чему. Потом мы встречались с ней во второе воскресенье месяца, она передавала деньги. У “Маяковской”, я уже говорил…
– Только она?
– В каком смысле?
– Только она передавала?
– Два или три раза приезжал мужчина. Думаю, это когда хозяйка куда-нибудь уезжала.
– Он сам вам об этом говорил?
– Кто я такой, чтобы передо мной отчитывались? Просто я так предположил, вот и все.
– А сама Алексеева – она никогда сюда не приезжала?
– Кроме единственного первого раза – нет… Сюда вообще никто не приезжал.
– А вы ни с кем не общались? Вы ведь здесь уже около года.
– Нет… Я не люблю людей. У меня от них ногти слоиться начинают.
"Отмороженный какой-то… разговаривать не разговаривал. Вроде как лыбится тебе, а сам сквозь тебя смотрит”, – вспомнил Забелин короткую характеристику, данную сторожу хохлом Полтавченко. Совсем недалек от истины хитрый хохол!..
– Ничего, что я здесь сижу? – спросил Забелин.
– А что мы можем сделать? И вы, и я?
