Битвы божьих коровок - Платова Виктория (список книг TXT) 📗

– Да нет, это наш отдел кадров озверел, – поправил Забелина Крянгэ. – Берут на работу всякий сброд, а потом еще чему-то удивляются. Не контора, а филиал Пряжки, честное слово! Скоро будем стационар открывать…

– Ладно… – Забелин был истым патриотом Управления и не терпел, когда посягают на святыни. – Что скажешь о трупе?

– Смерть наступила около полутора суток назад или чуть меньше… Точнее скажу после вскрытия. Но ориентировочно в субботу, между восьмью и двенадцатью вечера. Других ран или повреждений на теле нет. Горло перерезано профессионально. Возможно, убийца и раньше проделывал такие вещи…

– У нас ничего подобного не было, – резко прервал фантазии судмедэксперта Забелин. – Во всяком случае, последние года три-четыре…

– Я же не говорю о ежеквартальном избиении младенцев. И не о постоянно действующих секциях поклонников Сатаны… Но для подобного рода жертвоприношений нужно иметь определенные навыки. Так что не исключено, что преступник мог работать и на бойне. Или в хирургическом отделении, что в общем одно и то же. Последнее даже более вероятно.

– Ты думаешь?

– Я вижу. Орудие, которым была зарезана жертва, его не нашли?

– Пока нет.

– Неважно. Сто к одному, что рана была нанесена медицинским скальпелем.

– Ты думаешь? – снова повторил Забелин.

– Я вижу. Обрати внимание на характер раны: тонкий разрез, идеально ровные края. Ни один нож, даже остро заточенный, не даст такого эффекта. Только скальпель.

– А следы насилия… обнаружены?

– Нет. Во всяком случае, внешний осмотр ничего не дал.

– А следы борьбы?

– На первый взгляд ничего. Ни синяков, ни гематом, ни видимых повреждений нет. Чуть позже предоставлю тебе детальный отчет… Возможно, кое-что еще проявится. Но, повторяю, кожные покровы не повреждены, кости не сломаны, и вряд ли жертва отчаянно сопротивлялась… Хотя… Кое-что все-таки есть. Вот взгляни.

Крянгэ помахал перед носом Забелина лупой и приблизил ее к беспардонно поднятой им правой руке девушки.

– Ноготь указательного пальца сломан. А под ногтем среднего – частички волокна растительного происхождения. Под ним же – запекшаяся кровь. И под указательным тоже. Но это все, что я пока могу тебе сообщить…

– Значит, кровь… Она царапалась, что ли?

– Думаю, да. Так что ты должен искать человека с царапинами на теле. И довольно глубокими… – Крянгэ на секунду задумался, а потом протянул сухопарый кулачок и ловко ухватил Патока за руку. Ту самую, на которой оставила свою печать Мицуко. – Вот видишь? Примерно с такими. Три полосы. Две глубокие, одна – едва заметна. Так что ищите, други мои, какого-нибудь сумасшедшего докторишку с отметинами.

. Забелин, как будто потеряв всякий интерес к жертве, принялся мять в ладонях руку стажера. Пацюк потянул руку на себя и едва удержался на ногах, когда Забелин выпустил ее.

– Уже кое-что, – сказал он и подмигнул стажеру, переводя взгляд на красноречивые царапины. – Семейные разборки? Утехи выходного дня? Помнится, в пятницу у тебя их еще не было.

– Кошка поцарапала, – ляпнул Пацюк первое, что пришло в голову, и покрылся испариной.

– Ну-ну…

Крянгэ сложил лупу и засопел. Самое время поддеть непочтительного сопляка:

– Ну, это не кошка тебя цапнула, заявляю как эксперт… В лучшем случае – собака. А в худшем – сука какая-нибудь отпетая… Любишь отпетых сук, стажер?

– С чего вы…

– Все мужики любят отпетых сук. Такая уж наша доля…

– А может, все-таки кошка его оприходовала? – добродушно захохотал Забелин.

– Если и кошка, то драная, – поддержал следователя эксперт. – Таких типов, как наш Поцик, приличные женщины за три версты обходят. Остаются только неприличные…Те самые отпетые суки, на которых я намекал. А вообще, эта вся история меня совсем не радует… Не вдохновляет, понимаешь ли…

– Что именно? – сразу же перешел на деловой тон Забелин.

– Да тело! Уж как-то вяло она защищалась… Ну, ноготок сломала, ну поцарапала кого-то… А ведь ей глотку перерезали. Поактивнее надо было быть, поактивнее…

Потрясенный этим производственным цинизмом Пацюк переводил взгляд со следователя на эксперта и обратно.

– Так ведь она и защищалась! Как могла, так и защищалась. Следы под ногтями, ты сам говорил… – возразил Крянгэ Забелин.

– Да, конечно…

– Может быть, ее сначала оглуш… – начал было Пацюк, но Крянгэ предупредительно поднял палец:

– Никаких повреждений на теле, душа моя! Не забывай.

– А если какое-нибудь снотворное? Психотропные препараты?

– Психотропные препараты выносим за скобки сразу же. Глазное дно абсолютно чистое. Никаких изменений.

А что касается снотворного – вскрытие покажет. И все равно… Печенкой чую, эта девица доставит вам хлопот… И эта стенка распрекрасная тоже, – Крянгэ перевел взгляд на пентаграмму.

– Ну, сатанисты у нас наперечет, – вяло возразил Забелин. – Не все, конечно, но…

– Вот именно. А сколько новых идиотов каждый день отпочковывается? А вообще, чего-то здесь явно не хватает…

– Чего же? – спросили Пацюк и Забелин хором и с неподдельным вниманием воззрились на тщедушного всезнайку.

– Антураж какой-то блеклый. Пентаграмма, это понятно, это я приветствую. Ну а где перевернутый крест? Где сатанинское распятие? Где алтарь, скажите мне на милость? Куцевато все это выглядит для полноценной черной мессы.

– А если они того… – робко возразил Забелин. – По упрощенному варианту? Унифицированному. А?

– Все может быть… – Крянгэ был вынужден согласиться со следователем. – Ладно, будем увозить. К завтрему предоставлю тебе полный отчет. Может быть, картина изменится. – Крянгэ, потерявший всякий интерес к Пацюку и Забелину, снова уставился на ровные края раны на шее Мицуко. – Да, редкостная была красотка. Ангел во плоти…

Пацюку снова стало дурно. На столе перед ним лежала самая прекрасная девушка в мире. Лежала и улыбалась ему широко раскрытым обескровленным горлом. Он пришел в себя только после того, как тело Мицуко, любовно закутанное в черный пластиковый мешок, переместилось на каталку, а Забелин снова подергал его за рукав:

– Ладно. Здесь и без нас справятся. Пойдем. – Куда?

– Показания снимать. Со свидетелей. И с подозреваемого.

– А что, есть уже и подозреваемый? – спросил Пацюк, пряча оцарапанную руку за спину.

– Есть. Сторож. Он здесь круглый год живет. На первом этаже. Раскладушку видел?

– Ну.

– Так вот, у него под этой самой раскладушкой тазик стоял. Эмалированный. Догадываешься с чем?

И снова перед Пацюком закачалось тоненькое горлышко Миц… Алексеевой Елены Сергеевны – русло этого горлышка пересохло около полутора суток назад. Или что-то около того. Старый хрен эксперт Крянгэ установит точное время. И завтра предоставит подробный отчет.

– С чем?

– С кровью жертвы. Вот так-то.

– А… подозреваемый?

– Ничего внятного по поводу таза сказать не может. Во всяком случае – пока.

…Через час картина происшедшего (во всяком случае, ее финальная часть) была полностью восстановлена.

Тело было найдено сегодня в семь пятнадцать утра некими Павло (он так и просил указать в протоколе – не Павел, а Павло) Полтавченко и Бабаджоном Насруллае-вым! Первый был уроженцем города Очакова Николаевской области. Второй – житель Ура-Тюбинского района Таджикистана. Полтавченко и Насруллаев вместе с еще двумя таджиками и молдаванином, такими же нелегалами-гастарбайтерами, работали на строительстве коттеджа. Коттедж этот (тот самый новорусский винегрет) находился в трехстах метрах от особняка, где произошло преступление. Все пятеро рабочих вот уже три месяца безвылазно сидели в недостроенном доме и не выбирались не только в город, но и в ближайший магазин. Продукты им привозил человек хозяина, он же следил за строительством. Такая оседлая аскетичная жизнь несколько удивила Забелина, но и ей нашлось объяснение: денег строителям на руки не выдавали, опасаясь, как видно, что они будут потрачены на спиртное.

– Дураки, – так охарактеризовал работодателей Павло. – Мы и сами не пили бы. Это кацапы водку глушат, а мы – ни-ни. Чурки мои вообще спиртного не потребляют, им религия не позволяет. Они больше по анаше прикалываются. И вообще… У нас семьи, нам гроши зарабатывать надо, а не водку пить. Мы и без выходных работаем. Шесть часов на сон всего – а так круглые сутки…