Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Погонин Иван (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
Впрочем, обладая «Зеркалом шайтана», можно стучать в двери любой страны. Человечество на грани великой войны, и Иван станет желанным гостем кайзера, императора или короля, если принесет к его трону супероружие, способное раздавить любую армию за считаные минуты.
Катя дождется, она верит в него, но и он верит в нее. Когда Иван станет самым богатым и могущественным человеком в мире, миллионы красавиц будут готовы отдать ему свои сердца.
Иван пешком добрался до Иссы, а там его подвезли до большого татарского села – Елюзани на границе с Пензенской губернией. Это заняло у него почти день. Здесь Иван переменил историю и рассказал местным жителям, что он ехал из Казани в Крым к брату на свадьбу, но его ограбили. Добрые татары не могли не помочь соотечественнику, собрали немного денег и усадили его на огромный обоз с зерном, который направлялся в Пензу, на Ардымское зернохранилище.
До Пензы добрались за два дня, причем, проезжая заставу, Иван предусмотрительно закопался в пыльную прошлогоднюю пшеницу, но телеги все равно никто не обыскивал. В Пензе Иван на почтовом поезде доехал до Ртищева, а оттуда на древнем пассажирском шарабане с крышей – до Саратова. В Саратове ему удалось устроиться крючником на баржу, на которой он за трое суток доплыл по Волге до Царицына, а там взял пассажирский билет на пароход до Ростова-на Дону. Далее Иван пересек Азовское море, а оказавшись в Керчи, доехал на поезде до Феодосии, а оттуда уже на перекладных до Коктебеля. Кара-Даг он решил пересечь пешком. До Шайтан-Калаяр оставалось пройти не более десяти верст.
Часть третья
Глава первая
Нет ничего красивее крымской природы, когда на смену маю приходит июнь. Мрачные доселе холмы, пробудившиеся от зимней спячки, вдруг предстают перед путешественниками в убранстве стыдливой невесты – покрытые воздушными хлопьями бело-розовых яблонь, душистыми гроздьями лиловой сирени, синими бутонами диких орхидей и ослепительно желтыми, красными и голубыми цветами. А чуть вдалеке угрожающе устремлены в небо острые пики остывшего вулкана. До скончания времен на самой вершине здесь будет грозить осерчавшему Богу Чертов палец. Скалы кое-где расступаются Сциллой и Харибдой, но так же неожиданно смыкаются, так что, если идешь быстро, еле успеешь заметить в просвет мрачные бухты. Видные за десятки верст, величественно шествуют к своему окаменевшему трону король и королева Карадагских скал, чтобы сесть перед навсегда погасшим чертовым камином – жерлом вулкана, обращенным к морю застывшей лавой.
Но не будем останавливаться и примемся карабкаться по пыльной тропинке, заросшей кустарником, под плаксивые крики чаек. На самом верху Кара-Дага, среди звонкой пугающей тишины мы вдруг увидим мрачное нагромождение камней – черный и таинственный Мертвый город, словно бы охраняемый окаменевшими духами скал. Если пройти через Мертвый город по узкой, известной немногим местным жителям тропке и пролезть под грудой валунов, то можно оказаться на старой изъезженной дороге между глухих скал, заброшенной еще пару веков назад из-за горного обвала. Идти придется долго, но труд будет увенчан невиданным зрелищем – вы упретесь в зеркальную черноту скальной гряды Шайтан-Калаяр, известной также как Черные, или Чертовы, скалы. Дальше пути нет. Лишь немногие охотники за сокровищами, по рассказам стариков, умудрялись добираться до берега моря, где скалы не такие отвесные, и забираться наверх. Только богатств никто из них не нашел, а голову сложили многие. Старик Шайтан-Калаяр незваных гостей не любит.
По пыльной дороге вдоль коктебельского берега Черного моря плелась старая арба, держа, как видно, путь к Кара-Дагу. Правил повозкой, запряженной пузатым мерином, старый татарин из горно-прибрежных татов. Он был одет в грязную нательную рубаху-кольмек и суконные шальвары, подвязанные расшитым учкуром. На голове старика болталась в такт движению повозки каракулевая шапка-колпак.
Рядом с возницей сидел его молодой сородич, судя по одежде – из поволжских татар. Его недавно бритую незагорелую голову, всю в порезах, украшала черная расшитая тюбетейка. Молодой татарин, одетый в широченную рубаху, напоминавшую платье, и темно-зеленый чекмень, застегнутый на левом боку, зябко ежился, непривычный к холодному морскому ветру. А вот его глаза были какого-то странного, совершенно нетюркского небесно-голубого цвета.
Диалекты крымских и поволжских татар отличаются, но кроме всего прочего молодой татарин языка почти не знал: говорил, родители умерли рано, и вырастили мальца в русской деревне, благо мать была оттуда. Так и общались: на плохом русском, плохом крымско-татарском и плохом татарском.
– Чего Шайтан-Калаяр едешь? – спросил пожилой.
– Атам менеке анда ульде. Отец мой тут погиб, – отвечал молодой, теребя жиденький ус, – на скалу полез, да упал. Хочу место это найти, помолиться.
– Старый Шайтан-Калаяр гостей совсем не любить, – согласился пожилой. – Я молодой был совсем, тоже с братом по скала лазил, самоцвет искал. Брат нога в щель попал – совсем сломал. Опасно тут. Смотри Шайтан-Гюзгюсю не лазай – разобьешься насмерть.
– Не буду, – пообещал молодой.
Наконец арба подъехала к узкой дороге.
– Дальше пешками идти, – указал на черные скалистые пики кургузым пальцем пожилой. – Найдешь дорогу-то?
– Найду, – ответил молодой, спрыгивая с повозки и стаскивая большой холщовый мешок, – ряхмят, якше кеше. Спасибо, добрый человек. – Он сунул пожилому двугривенный и поклонился, прижав руку к груди. Впереди его ждали Чертовы скалы.
Иван Гусев долго ходил по небольшой площадке, усеянной валунами и острыми камнями. Наконец швырнул мешок в небольшую расщелину и улегся на него, положив руки под голову.
Здесь двадцать пять лет назад они стояли лагерем, здесь встретил свою смерть его отец, и здесь уже немолодой адъюнкт историко-филологического факультета Денис Смородинов впервые назвал внезапно осиротевшего Ванюшу своим приемным сыном. Здесь они были в шаге от сокровищ, но так и не нашли их. То, что не удалось отцу, вернее отцам, теперь удастся сыну.
Отец видел сына только историком, да и Денис Трофимович считал, что ему удалось исполнить мечту старого друга. Но это было не так.
Прошел еще один день, затем ночь, которую Иван провел на земле, закутавшись в халат. Наутро он уже стоял в центре скал Шайтан-Калаяр, глядя на высоченную гладко-черную скалу Чертово Зеркало и на полуразрушенную древнюю крепость Шайтан-Кале. Он был здесь уже шестой раз, начиная с того времени, когда разбился его отец.
Иван закурил, уселся на валун, извлек из пыльной торбы пергамент и зеркальце. Да, теперь он окончательно убедился – контур зеркального отражения гор на карте идеально совпадал с контуром настоящих гор, были тщательно прорисованы даже зубцы и башенки крепости, теперь уже не существовавшие. Очевидно, в шкатулке и было зеркало – да глупый Стрыльников не догадался посмотреть в него на отражение карты.
Так, теперь надо было разобраться с этим проклятым темным ханом, который напал на седого хана. Кто же это мог быть? Начнем с того, что хан в Крымском ханстве мог быть только один, стало быть, подобного противостояния крымских ханов быть не могло. Отлично, будем считать, что под словом «хан» подразумевается правитель, властитель. Итак, какой-то темный иноземный завоеватель напал на какого-то пожилого предка Ахмет‑бея (испокон веков замком Шайтан-Кале владели только Гиреи или их родственники). Итак, крепость заложили еще при Хаджи-Гирее I в 1461 году. Строительство, однако, шло крайне медленно: на такой высоте и крутых скалах мало что хорошего могло получиться. Манускрипт был написан примерно в XVI веке, стало быть, надо вспомнить властителей крепости за два с лишним века, причем непременно пожилых.
Иван начал загибать пальцы: Нур-Даулат-Гирей, Джанибек-Гирей, Сахиб-Гирей… О, может, Сахиб-Гирей? Старого хана как раз задушил его же племянник в борьбе за власть, когда старик был в походе. Нет-нет, это все не то. Даже если Иван и разберется, кто был седым ханом, а кто темным, – ему все равно не узнать, где сложил голову нападавший. Нет, загадка должна была решиться как-то иначе.
