Операция «Степной барашек» (Роман) - Зибе Ганс (книга жизни txt) 📗
И вдруг раздался выстрел, от звука которого Ромер испуганно вздрогнул.
«Что-то случилось! Кто же это стрелял?.. У Хойслера есть пистолет, но в кого он мог стрелять?!»
Ромер страстно желал только одного: все бросить и бежать отсюда, чтобы ничего не видеть и не знать! Но как же Хойслер?.. Бросить его?..
Ромер почти бесшумно поднялся по лестнице. Дверь лаборатории была приоткрыта, и он осторожно заглянул внутрь. Ромер увидел открытый сейф и Лорхера возле письменного стола, а рядом с ним мужчину, очень похожего на него.
Незнакомец сделал нечто совсем непонятное: сначала намазал каким-то составом лист бумаги, а затем прилепил его к сейфу. Ромер ничего не понимал, но он не видел Хойслера! Ромер чуть нагнулся, чтобы заглянуть под лабораторный стол, и… увидел его. Обер-лейтенант неподвижно лежал на полу перед сейфом. Ромера охватил ужас. Кровь прилила к голове, а ноги стали ватными. Так продолжалось несколько секунд, пока он не преодолел сковавший его страх. Незаметно он проскользнул к лестнице и сломя голову бросился вниз.
Еще перед началом операции Хойслер приказал Ромеру, чтобы тот, если случится что-нибудь непредвиденное, незамедлительно связался с майором Вольнофом. Тот будет ждать их возвращения в загоне для овец, до которого от лаборатории было километров пять. Ромер вывел свой мопед через калитку и помчался к майору.
Лорхер уставился на неподвижного Хойслера, а Крампен наклонился над ним и, взяв руку обер-лейтенанта, нащупал пульс.
— Он всего лишь потерял сознание, — спокойно проговорил Крампен, вынимая из руки Хойслера портфель. Затем он защелкнул у него на запястьях наручники. Пистолет обер-лейтенанта валялся на полу. Крампен поднял его, поставил на предохранитель и положил на стол.
— Что это такое? — спросил Лорхер, показывая на красовавшуюся на сейфе бумагу. Он перешагнул через лежавшего на полу Хойслера и, подойдя ближе к сейфу, вслух прочитал: «ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! Этот сейф оборудован специальным ослепляющим устройством! Открывающий сейф без разрешения подвергает серьезной опасности свое зрение! Пиротехническая фабрика „Лорхер и Зайдельбах“».
Лорхер сдвинул очки на нос и рассерженно спросил:
— Ты что, с ума сошел?! К чему это?
Крампен ехидно усмехнулся и, отодвинув недоумевающего Лорхера в сторону, вытащил из рюкзака Хойслера ящик с боеприпасами.
— Неужели ты ничего не понял? Да я эти фотографии разошлю по редакциям кое-каких газет! Лучшей рекламы для тебя и быть не может!
— Какая глупость! — не проговорил, а скорее простонал Лорхер, выходя из себя. — Да ты испортишь мне весь гешафт! Ослепляющая граната может быть использована лишь в том случае, если ее поражающее действие не является длительным…
— Да кто об этом говорит? — грубо перебил его Крампен.
Лорхер устремил на сына неподвижный взгляд, и лицо его побледнело. Потом он смотрел то на металлический ящик с боеприпасами, то на лежавшего без сознания Хойслера… Неожиданно Лорхер оживился и обрел такую подвижность, какую трудно было ожидать от его массивной фигуры: оттолкнув Крампена в сторону, он отстегнул защелки ящика и поднял его крышку.
— Нет, — заговорил он, — этого ты не сделаешь!
В ящике в специальных углублениях-гнездах лежали пять пластиковых яиц, похожих на страусиные. Они до удивления были похожи на пасхальные яйца, раскрашенные красными полосами с разводами. В шестом же гнезде, обведенном зеленой краской, покоился шар, похожий на коричневый теннисный мяч, но несколько большего размера.
— Ты их заменил! — испуганно воскликнул Лорхер. — Так вот почему ты говорил о пасхальных яйцах! Боже мой, что же теперь будет?!
— Эта мысль пришла мне в голову совершенно случайно. Стоит ли стрелять холостыми патронами, когда имеются боевые! Здесь ведь не учение, а серьезная борьба! Готов биться об заклад, что теперь ты получить крупные кредиты!
Лорхер в изнеможении опустился на табурет и, достав из кармана платок, начал вытирать им вспотевший лоб.
— Боже мой, что же теперь с ним будет?! — с этими словами он показал на Хойслера, который начал приходить в себя.
Крампен закрыл крышку ящика с боеприпасами и поставил его в сейф на прежнее место. После этого он взял в руки свою фотокамеру и как ни в чем не бывало начал делать снимки, словно выполнял самый обычный фотозаказ.
— Этого ты не должен был делать, Берт, — зашептал Лорхер, — по крайней мере до тех пор, пока не посоветовался со мной!..
— Да перестань ты, в конце концов, ныть! — оборвал Лорхера сын. — Ты еще будешь благодарить меня! — Он махнул рукой в сторону Хойслера. — Что ты ему плохого сделал? А он у тебя со спокойной совестью намеревался стащить твое новое оружие!
Этот аргумент подействовал на Лорхера, он даже немного приободрился.
— Позвони же наконец в полицию! — чуть ли не приказным тоном проговорил Крампен, закуривая сигарету.
Лорхер вскочил с табурета и бросился к письменному столу Зайдельбаха, на котором стоял телефон.
Вскочив на мопед покойного хозяина гостиницы Вильгельма Фенске, Ромер сначала помчался по дорожке для велосипедистов, а затем свернул на полевую дорогу, по которой обычно мало кто ездил. На этот раз путь всего лишь в пять километров показался ему ужасно долгим. В темноте он не сразу разыскал заброшенный загон для овец.
Дул легкий ветерок. Ромер повел мопед прямо через небольшой кустарник, а когда толкать его стало особенно трудно, прислонил к стволу одинокой березы. Вскоре он рассмотрел силуэт крыши. И в тот же миг его ослепил свет автомобильных фар.
Машина майора Вольнофа стояла неподалеку от полуразрушенного загона.
— Что случилось?! — раздался вдруг взволнованный голос майора.
— Хойслера застрелили, — прошептал Ромер.
— Насмерть?
— Думаю, что да! Сначала я услышал выстрел, а чуть позже… увидел его лежавшим на полу, возле сейфа… Он был неподвижен!
Вольноф помрачнел. Он явно злился из-за случившегося.
Майор невольно задумался. В Хойслера стреляли, однако это вовсе не значит, что тот был убит. Вольноф прекрасно понимал, что мертвый Хойслер для него менее опасен, чем живой. Произошедший инцидент наделает много шума, и теперь начальство потребует от него подробного доклада о случившемся. А если Хойслер окажется жив и проговорится обо всем, тогда ему, Вольнофу, не видать звания подполковника как своих ушей, более того, его могут понизить в звании или даже демобилизовать.
Майор приказал Ромеру следовать за ним в машину:
— Ведите себя так, как будто вы об этом инциденте ничего не знаете. Территория фабрики довольно большая!
— Так точно, господин Вольноф! — ответил Ромер, садясь на переднее сиденье рядом с майором.
— А теперь еще раз расскажите о случившемся, только подробно, со всеми деталями. — Вольноф включил портативный магнитофон.
6. МЕРТВЫЕ ГЛАЗА
В десять часов двадцать две минуты реактивный самолет «ДС-9», следовавший из Парижа, приземлился на аэродроме в Базеле. В числе первых пассажиров на землю сошел Фред Горица с «дипломатом» в руке. Другого багажа у него не было. Загорелое лицо Горицы говорило о том, что он недавно побывал в тропиках. На нем был легкий костюм, в котором он был похож на путешественника, только что вернувшегося из поездки по Африке.
В просторном зале аэровокзала его ожидал сотрудник фирмы «Вольта-гаражен», студент второго курса биологического факультета, который передал ему документы и ключи от автомашины «Альфа». Уже судя по одному этому, разведывательная служба действовала безотказно.
Базельский аэродром располагался на территории, население которой говорило в основном на французском языке. Шоссе, соединявшее аэродром с городом, было обнесено колючей проволокой. Базель Горица знал намного лучше, чем любой крупный город Западной Германии. Проехав по шоссе, он свернул на Люцернринг и, объехав сити, миновал виадук и поехал по шоссе, которое вело на Цюрих.
