Печать фараона - Солнцева Наталья (мир бесплатных книг TXT) 📗
Одну возможность Смирнов склонен был отвергнуть – проклятие Молоха. Уж очень смутно, расплывчато и недоказуемо. И потом, не может же человек бесследно испариться? Он либо мертв, либо прячется, либо его где-то заперли и не выпускают, либо... вследствие бессознательного состояния или внезапного помрачения рассудка не в силах вспомнить, кто он. Последнее верно при отсутствии у него документов. Допустим, Марину ударили по голове, украли сумочку, где лежал паспорт... и все это произошло с ней за пределами Москвы...
Двое мужчин подошли к двери, за которой наблюдал Всеслав, и остановились перед ней. Кажется, открывают? Сыщик сразу перестал рассуждать, замер. Неужели, ему повезло и в такую непогоду последователи финикийского культа все же собираются предаться своим экзотическим игрищам?
Бронированная дверь отворилась, и мужчины вошли внутрь. Спустя минуту зажегся свет в одном из окон. Смирнов запасся терпением, – придется ждать, ибо друид говорил, что ритуалы совершаются под покровом ночи. Может, сменить место наблюдения?
Сыщик перешел в соседний подъезд – здесь жильцы его еще не видели – и прикинулся тоскующим влюбленным. Для этого он достал из-за пазухи букет искусственных цветов, упакованный в несколько слоев специальной полупрозрачной обертки. Издалека цветы не отличить от настоящих.
Роль ему удалась. Парочка долговязых девиц, спускающихся по лестнице, захихикала.
– Вальку ждешь? – развязно спросила та, что была укутана в пестрый шарф с бахромой из шерстяных шариков.
– Ага...
– Юрки не боишься? Он таких, как ты, не жалует.
– Пусть Юрка меня боится, – не очень уверенно пробасил Смирнов. Он опустил голову, пряча лицо.
– Гляди, какой смелый! Ну-ну! – засмеялись девчонки, пробежали вниз, хлопнули дверью парадного.
Всеслав был благодарен какой-то любвеобильной Вальке за невольную помощь. Другие жильцы наверняка тоже примут его за незадачливого ухажера.
Время текло невыносимо медленно. Сыщик уговаривал себя ждать. Чего? Он и сам не знал. Строить догадки по поводу исчезновения Марины надоело: все варианты перебраны по нескольку раз, а воз и ныне там. Если молодая женщина уехала из города, попытки отыскать ее обречены на неудачу. Если же она продолжает оставаться в Москве...
И снова движение у двери «Молоха» помешало ему логически завершить мысль. Несколько человек, среди которых была одна женщина, сгрудились у входа. Видимо, они воспользовались переговорным устройством... потому что их впустили. Так продолжалось в течение часа: люди подходили, говорили условную фразу или слово-пароль, дверь открывали, впускали прибывших и опять закрывали. Смирнов насчитал тринадцать человек.
– Чертова дюжина, – прошептал он. – Все правильно!
Стемнело. На улице бушевала метель, фонари тускло светили сквозь пелену летящего снега.
Сыщик счел нужным сменить точку наблюдения – еще по дороге к дому, где расположился «Молох», он приметил маленькое круглосуточное кафе. Днем оно пустовало, а вечером, по словам официантки, туда сходились завсегдатаи – поболтать, попить кофе. В зале стояли деревянные столики, стулья с резными спинками, горели гирлянды из разноцветных лампочек, и было гораздо теплее, чем в подъезде.
Пока Всеслав добежал до кафе, он стал похож на снеговика. Больше всего на свете ему сейчас хотелось горячего чая с лимоном. В приятном полумраке мигали лампочки, приглушенно звучала музыка. За столиком у окна, откуда был виден вход в «Молох», сидел скучающий молодой человек в свитере грубой вязки. Он не возражал, чтобы кто-нибудь нарушил его одиночество.
– У меня провалилось свидание, – удрученно «поделился горем» господин Смирнов.
Парень понимающе кивнул.
– Не дождался?
– Я замерз, как собака, а она не пришла. Представляешь?
– Плюнь, – лениво посоветовал парень. – Забудь. Другую найдешь.
– Думаешь, не стоит ей звонить? Давай выпьем, я угощаю.
Слово за слово, они разговорились.
– Мы на тусовку собирались, в «Молох», – доверительно, как старому знакомому, сообщил Всеслав молодому человеку. – Не приходилось бывать?
– Там? Не-е-ет. Мне такое баловство не по душе. Я в Бога верую.
– Да ты что? – преувеличенно удивился сыщик. – А при чем тут вера?
– Ребята местные рассказывают про этот «Молох» разные ужасы. Ихний Главный – настоящий черный маг! Порчу может навести, проклятие наслать и вообще... лучше от них держаться подальше. Про вампиров читал?
– Ну.
– Так в «Молохе» этом еще хуже! Они питаются человеческой энергией, понимаешь?
– Кровью, что ли?
– Кровью примитивно, – возразил парень. – Мне друзья говорили, им за большие бабки можно даже убийство заказать. Они на расстоянии всю энергию из человека высосут и... все, кранты ему! Поминай как звали.
Беседа увлекла Смирнова, но парень вдруг замолчал, будто воды в рот набрал. Не развязал ему язык и коньяк.
Сыщику ничего не оставалось, как пить чай и незаметно поглядывать на заветную дверь.
Наверное, из-за погоды ритуал окончился быстрее, чем обычно, – на улицу один за другим начали выходить последователи финикийских традиций.
– Ладно, пока, – попрощался с парнем Смирнов. – Пойду домой. Транспорт и так плохо ходит, а тут метель разыгралась.
– Иди, – кивнул тот. – Мне не страшно, я рядом живу.
Всеслав с сожалением вышел на улицу из теплого кафе. По его подсчетам и прикидкам, в «Молохе» остались двое – Главный и его охранник. Глаз у сыщика был наметанный, интуиции не занимать: он почти не сомневался в правильности вывода. Видать, Главный на черную магию не особо полагается, раз при нем охранник. Вот и славно! Без магии оно как-то спокойнее.
В этот момент дверь отворилась, и в снежную круговерть выскользнули две темные фигуры...
Глава 9
Вероника Грушина не была суеверной, суровое детство не располагало к подобным предрассудкам. Заботиться приходилось о выживании, а не о глупостях вроде привидений, чертей и прочей нечисти. Как всякие дети, – натура человеческая проявляется не только в кругу семьи, но и в любом другом, где выпадает расти ребенку, – они пугали своих сверстников и сами пугались «черной руки», вампиров и призраков. Развлекались. Но столкнуться нос к носу с представителями темных сил Веронике довелось только здесь, в Москве, когда Стас – и что ему в голову взбрело? – повел их в «Молох». Вероника-то хихикала, но... на самом деле ее пробрала жуть. Похожие чувства испытывала и Маринка – они потому и стали неразлейвода, что думали и чувствовали в унисон.
В детский дом иногда приглашали священника – на Рождество, на Пасху и некоторые другие религиозные праздники. Он рассказывал о заповедях Христа, о любви к ближним, о грехах и о том, как жили святые люди. Вероника с Маринкой маялись, как и большинство подростков, слушали вполуха, изнывая от нетерпения: когда же, наконец, начнут раздавать подарки? Хотелось конфет, печенья и мандаринов, а не скучных проповедей.
– Прости, Господи, и защити, – шептала теперь Вероника в подушку. – Не ведали, что творим!
В церковь они ходить не привыкли, молиться не научились, да и полагались всегда только на себя. Встреча в Москве со Стасом Киселевым казалась им чудом, ниспосланным судьбой, которая сжалилась над несчастными сиротами. Они обе втайне влюбились в своего спасителя, но не смели показывать этого. Разве они ему пара? Он вон какой... красивый, образованный, удачливый, всего тридцать один год, а уже банком заведует.
Вероника вспомнила слова, которые любила повторять их воспитательница: «Смешно вам? Смейтесь, смейтесь! Как бы потом плакать-то не пришлось!» Не слушались они воспитательницу... вот и расплата.
Здесь, в Москве, отношения девушек уже не были такими же чистыми и искренними, как в Шахтах. Из-за Стаса. Конечно, они ревновали его одна к другой, скрывали это и страдали.
После посещения «Молоха» по их жизни словно кто-то черту провел – разделил на «до» и «после». Веронике казалось, она все еще ощущает запах тех роз, которые протянул им человек с накрашенным лицом. Как ужасно, зло блеснули его глаза, налитые кровью! С тех пор сон у Вероники пропал, а в сердце поселился липкий, тягучий страх, он опутывал ее изнутри, связывал, душил, не давал шагу ступить. В горле появился комок, в висках стучало, давление прыгало, ноги дрожали, а желудок отказывался принимать пищу. Через неделю Вероника заметила, что брюки и юбка стали в поясе чуть свободнее. Потом случилась беда... которая отобрала у нее Маринку, сестренку.
