Маэстро, вы убийца! - Марш Найо (полные книги txt) 📗

— Запросто, — глаза у Хэчетта разгорелись. — Из вас выйдет динковая асси.

— Асси? — изогнула брови Трой.

— Ну — австралийка, — пояснил Хэчетт.

— Боже упаси, — возвёл глаза к небу Малмсли. Соня хихикнула.

— Вам что, не нравятся австралийцы? — вызывающе спросил Хэчетт, выдвинув челюсть.

— Не особенно.

— Тогда вот что я вам скажу. У нас в Асс… в Сиднее даже начинающие натурщицы способны усидеть в любой позе больше десяти минут кряду.

— Подумаешь, — фыркнула Соня. — Судя по твоей мазне, тебе от этого проку мало.

— И перед учениками они своими жоп… задницами не вертят.

— Должно быть, такие физиономии им не по вкусу.

— Хватит, Соня! — жёстко оборвала их перепалку Трой. — А вы, ребята, если хотите проверить свою гипотезу — поспешите. Через пять минут мы снова начинаем работать.

В досках, из которых был сколочен помост подиума, обнаружили щель, проходившую как раз через нужное место. Хэчетт снизу просунул в щель острие кинжала, а затем с помощью лотка от мольберта вбил его снизу по самую рукоятку. Когда после этого подмостки вернули в прежнее положение, то все увидели, что острие кинжала проходит прямо через нарисованный синим мелком крест, которым пометили сердце жертвы. Бейсил Пилгрим взял шёлковую драпировку и, перебросив её через подушку, прикрыл краешком кончик кинжала.

— Видите, ткань свешивается свободно и под ней ничего не заметно, — пояснил он.

— Угыы, а я вам что говорил! — торжествующе провозгласил Хэчетт.

Гарсия покинул своё рабочее место и присоединился к остальным.

— Ну что, Соня, может быть, займёшь прежнюю позу? — ухмыльнулся он.

Натурщица содрогнулась.

— Перестань, — поморщилась она.

— Интересно, выйдет ли кончик наружу под левой грудью? — полюбопытствовал Малмсли. — Неплохо было бы изобразить его на иллюстрации. Неясную тень и ручеёк крови. Все выдержано в строгих черно-белых тонах и вдруг — ярко-алая струйка. Как-никак, это ведь мелодрама.

— Типичная, — ухмыльнулся Гарсия.

— Что ж, Малмсли, — произнесла Трой. — Вы можете воспользоваться случаем и зарисовать все, как есть.

Малмсли улыбнулся, уселся на своё место и взялся за эскиз. Вальма Сиклифф склонилась над ним, опершись на его плечи. Хэчетт, Ормерин и Пилгрим стояли рядом, обступив их полукругом. Пилгрим одной рукой обнимал Вальму за талию. Филлида Ли суетилась поблизости. Трой, обведя взглядом маленькую группку, со вздохом убедилась, что её худшие опасения сбываются. Уотт Хэчетт уже успел поцапаться и с Малмсли и с натурщицей. Вальма Сиклифф откровенно играла в Клеопатру, а Гарсия уединился в углу с Соней. Что-то в их лицах привлекло внимание Трой. Что, черт побери, они задумали? Глаза Гарсии были прикованы к кучке, сгрудившейся вокруг Малмсли, на губах играла странная улыбка. Не понравилось Трой и то, как улыбалась Соня.

— Хватит, Хэчетт, — сказала она. — Вытаскивайте кинжал и — принимайтесь за работу.

Вынуть кинжал оказалось ещё более непростым делом, чем забить между досками. Наконец, все было кончено, подиум водрузили на место, а Соня, ворча и огрызаясь, улеглась в прежнюю позу.

— Чуть больше веса на правое плечо, — подсказала Кэтти Босток.

Трой надавила на плечо натурщицы. Драпировка складками опустилась на нагое тело.

— Ой! — вырвалось у Сони.

— Во, как будто кинжал воткнулся, — усмехнулся Малмсли.

— Не надо — мне плохо будет, — взмолилась Соня.

Гарсия хмыкнул.

— Пронзил насквозь ребра и вышел прямо под левой грудью, — не унимался Малмсли.

— Прекратите!

— Как у цыплёнка на вертеле.

Соня приподняла голову.

— Что-то вы слишком развеселились, мистер Малмсли, — сказала она. — И — откуда вы черпаете своё вдохновение? Из книжек? Или — из порнографических журналов?

Кисть выскользнула из пальцев Малмсли прямо на бумагу, основательно заляпав её свежей краской. Малмсли выругался себе под нос, ожёг натурщицу свирепым взглядом и принялся лихорадочно оттирать свой рисунок влажной губкой. Соня злорадно захихикала.

— Господи, — в сердцах произнесла Кэтти Босток. — Ты ляжешь наконец в свою позу или нет?

— Тихо! — скомандовала Трой. Её послушались. — Принимайтесь за работу. Групповая выставка открывается шестнадцатого числа. Думаю, что многие из вас захотят поехать в Лондон, чтобы принять в ней участие. Так и быть, на тот уик-энд я отпущу слуг, а мы продолжим работу в понедельник.

— Если эта штука у меня получится, то я её выставлю, — сказала Кэтти Босток. — Если нет — сдам в музей.

— Думаю, на групповой просмотр вы поедете все? — спросила Трой.

— Кроме меня, — мотнул головой Гарсия. — Я хочу куда-нибудь смотаться.

— А мы с тобой как? — спросила Вальма Сиклифф Бейсила Пилгрима.

— Как скажешь, милая.

— «Мы»? — изумилась Трой. — «Милая»? Что это значит?

— Скажем им, Бейсил, — мило улыбнулась Вальма Сиклифф. — К чему нам это скрывать? Только не падайте в обморок. Вчера вечером мы обручились.

Глава 4

УГОЛОВНОЕ ДЕЛО ДЛЯ МИСТЕРА АЛЛЕЙНА

Стоя на коленях на садовом коврике, Леди Аллейн посмотрела на сына.

— Что ж, мой дорогой, мне кажется, для одного дня мы посадили уже вполне достаточно. Увози свою тачку и приходи домой. Тяпнем по стаканчику шерри и поболтаем. Мы с тобой это заслужили.

Старший инспектор Аллейн послушно затрусил по дорожке, толкая перед собой тяжеленную тачку. Вывалив её содержимое в костёр, он смахнул со лба капельки пота и прошагал в дом. Полчаса спустя, приняв ванну, он присоединился к матери, поджидавшей его в гостиной.

— Садись к камину, сыночек. Наливай себе шерри. Я сберегла самую лучшую бутылочку на наш прощальный вечер.

— Мадам, — с чувством произнёс Аллейн, — вы — идеальная женщина.

— Нет, всего-навсего идеальная мама. Я люблю польстить себе, почитая свою персону хорошей воспитательницей. Ах, как тебе идёт вечерний костюм, Родерик. Жаль, твоему братцу не достаёт такой утончённости. Джордж всего выглядит слишком расхлябанным.

— Джордж — славный малый, — улыбнулся Аллейн.

— Да, я его тоже люблю.

— Вино и впрямь замечательное. Жаль, что это наш последний вечер. Три дня у Батгейтов и — письменный стол, телефон, незабываемые запахи Ярда и славный старина Фокс, улыбающийся до ушей. Впрочем, я уже изрядно соскучился по своей работе.

— Родерик, — укоризненно произнесла леди Аллейн. — Ну почему ты не хочешь прогуляться вместе со мной в Татлерз-энд?

— По одной простой причине, мамуля — сердечный приём меня там не ждёт.

— Почему ты так думаешь?

— Мисс Трой меня на дух не выносит.

— Ерунда! Она — очень милая и толковая молодая особа.

— Мамочка, дорогая!

— Зайдя к ней, я пригласила её отужинать с нами, пока ты здесь. Она согласилась.

— А потом, когда пришло время, отказалась.

— Причина у неё была вполне веская — согласись.

— Допустим, — кивнул Аллейн. — Она ведь, как ты выразилась — очень толковая молодая особа.

Леди Аллейн перевела взгляд на висевший над камином портрет.

— Нет, дорогой, не может она к тебе так относиться. Этот портрет уверяет, что твои рассуждения ошибочны.

— Эстетическое восприятие объекта живописи не имеет ничего общего с личным отношением.

— Вздор! Не болтай напыщенную чепуху о вещах, в которых не смыслишь.

Аллейн усмехнулся.

— И вообще, — величественно продолжала леди Аллейн. — Ты стал жутко упрямый и своенравный.

— Мамочка, — взмолился Аллейн. — Можно подумать, что виноват я, а не эта особа!

— Я вовсе тебя не виню, Родерик. Налей себе ещё стаканчик. Нет-нет, мне не надо.

— Как бы то ни было, я рад, что этот портрет достался тебе, — сказал Аллейн.

— А в Квебеке ты с ней часто встречался?

— Нет, мамуля, — улыбнулся Аллейн. — Совсем немножко. Мы с ней раскланивались, когда приходило время трапезничать, да и порой вели светские беседы в гостиной. В последний вечер я сводил её в театр.