Хикори-дикори - Кристи Агата (лучшие книги без регистрации TXT) 📗

– Но я по-прежнему разделяю вашу точку зрения. Конечно, мотивы важнее всего.

– Ведь на все существуют свои причины, и, возможно, человек, совершающий тот или иной неблаговидный поступок, полностью себя оправдывает.

Тут миссис Хаббард не выдержала и с негодованием воскликнула:

– Что за чушь!

– Вы глубоко заблуждаетесь, – слегка повернулся к ней Колин. – Нужно учитывать психологическую подоплеку поступков.

– Психологическая дребедень! – отрезала миссис Хаббард. – Терпеть не могу эти глупости!

– Потому что вы ничего не знаете о психологии, – сурово ответствовал Колин и вновь обратился к Пуаро: – Данные проблемы меня чрезвычайно интересуют. Я сейчас стажируюсь на кафедре психологии и психиатрии. Мы анализируем самые сложные, парадоксальные случаи, и уверяю вас, месье Пуаро, что невозможно подходить к преступнику только с мерками первородного греха или сознательного нарушения законов страны. Надо понять, в чем корень зла, если вы действительно хотите наставлять молодых преступников на путь истинный. Таких теорий в ваше время не было, и наверняка вам сложно их принять.

– Воровство все равно остается воровством, как его ни объясняй, – упрямо сказала миссис Хаббард.

Колин раздраженно нахмурился. Пуаро терпеливо произнес:

– Мои взгляды, несомненно, устарели, но я охотно вас выслушаю, мистер Макнаб.

Колин был приятно удивлен.

– Это вы хорошо сказали, месье Пуаро. Значит, так: я постараюсь вам объяснить как можно проще.

– Благодарю, – кротко сказал Пуаро.

– Удобнее всего начать с туфель, которые вы вернули сегодня Салли Финч. Как вы помните, была украдена одна туфля. Всего одна.

– Да, и помнится, меня это поразило, – сказал Пуаро.

Колин Макнаб подался вперед, его красивое, но холодное лицо оживилось.

– Но истинный смысл происходящего, конечно же, ускользнул от вас! А ведь история с туфелькой – превосходная, наглядная иллюстрация современных теорий. Мы имеем дело с ярко выраженным «комплексом Золушки». Вам, вероятно, знакома сказка о Золушке?

– Лишь во французском варианте.

– Золушка, бесплатная поденщица, сидит у очага; ее сестры, разодетые в пух и прах, собираются на бал в королевский дворец. Фея, крестная Золушки, тоже отправляет девушку на бал. Когда часы бьют полночь, ее наряд превращается в лохмотья, и она поспешно убегает из дворца, теряя по дороге башмачок. Стало быть, мы имеем дело с человеком, который мысленно отождествляет себя с Золушкой (разумеется, подсознательно). Тут налицо и фрустрация [2] и зависть, и комплекс неполноценности. Девушка крадет туфельку. Почему?

– Девушка?

– Ну конечно! – укоризненно произнес Колин. – Это и дураку понятно.

– Ну, знаете, Колин! – воскликнула миссис Хаббард.

– Пожалуйста, продолжайте, – вежливо сказал Пуаро.

– Возможно, она и сама толком не знает, почему она это делает, но ее подсознательное желание вполне понятно. Она хочет быть принцессой, хочет, чтобы принц ее заметил и полюбил. Важно и то, что она крадет туфельку у симпатичной девушки, которая как раз собирается на вечеринку. – Трубка Колина давно погасла; он помахивал ею, все больше воодушевляясь. – А теперь рассмотрим некоторые другие события. Девушка, как сорока, крадет безделушки, так или иначе связанные с понятием женской привлекательности: компактную пудру, губную помаду, серьги, браслет, кольцо. Любая из краж имеет двойную подоплеку. Девушка хочет, чтобы ее заметили. И даже наказали – такое желание нередко наблюдается у малолетних преступников. Это не воровство в обычном смысле слова. Такими людьми движет вовсе не жажда обогащения, а нечто иное. Из тех же самых побуждений богатые женщины, бывает, крадут в магазине вещи, которые они вполне могут купить.

– Глупости! – яростно возмутилась миссис Хаббард. – Просто есть люди без стыда и совести, вот и вся премудрость!

– Однако среди украденных вещей было бриллиантовое кольцо, – сказал Пуаро, не обращая внимания на миссис Хаббард.

– Его вернули.

– Но неужели, мистер Макнаб, вы и стетоскоп причисляете к женским безделушкам?

– О, история со стетоскопом затрагивает еще более глубокие уровни подсознания. Не очень привлекательные женщины могут сублимироваться, добиваясь успехов в профессиональной деятельности.

– Понятно, вы не хотите ставить меня в неловкое положение! – Пуаро внезапно подался вперед и похлопал молодого человека по коленке. – А чернила, которыми залили конспекты, а шарф, изрезанный на мелкие кусочки, – вы и к этому относитесь спокойно?

Куда только девался благодушный, менторский тон Колина!

– Нет, – сказал он. – Поверьте, я встревожен. Дело серьезное. Девушку нужно лечить, причем срочно. Однако этим должны заниматься врачи, а не полиция. Ведь бедняжка сама не ведает, что творит. Она совершенно запуталась. Если бы я…

– Значит, вам известно, кто она? – прервал его Пуаро.

– Скажем, у меня есть основания подозревать кое-кого.

Пуаро пробормотал, как бы подводя итог рассуждениям:

– Девушка, не имеющая особого успеха у мужчин. Робкая. Привязчивая. Не очень быстро соображающая. Не удовлетворенная жизнью и одинокая. Девушка…

В дверь постучали. Пуаро замолк. Стук повторился.

– Войдите! – крикнула миссис Хаббард.

Дверь открылась, и в комнату вошла Селия Остин.

– Ага, – кивнул Пуаро. – Так я и думал: мисс Селия Остин.

Селия с тоской посмотрела на Колина.

– Я не знала, что ты здесь, – сказала она прерывающимся голосом. – Я пришла, чтобы…

Она глубоко вздохнула и кинулась к миссис Хаббард:

– Пожалуйста, прошу вас, не вызывайте полицию! Это я виновата. Вещи брала я. Не знаю почему. Сама не понимаю. Я не хотела. На меня вдруг что-то нашло. – Она обернулась к Колину: – Теперь ты знаешь, на что я способна… и, наверное, даже видеть меня не захочешь. Я знаю, я – ужасная.

– Вовсе нет, с чего ты взяла? – сказал Колин. Его бархатный голос был теплым и ласковым. – Ты просто немножко запуталась, вот и все. Это такая болезнь… от искаженного восприятия действительности. Доверься мне, Селия, и я быстро тебя вылечу.

– Да, Колин? Правда?

Селия смотрела на него с нескрываемым обожанием. Он отеческим жестом взял ее за руку:

– Но теперь все будет хорошо, и тебе не придется нервничать. – Он поднялся со стула и жестко посмотрел на миссис Хаббард. – Я надеюсь, – сказал он, – что больше не будет никаких разговоров про полицию. Ничего действительно ценного украдено не было, а все, что Селия взяла, она вернет.

– Браслет и пудру я вернуть не могу, – встревоженно перебила его Селия. – Я их выбросила в туалет. Но я куплю новые.

– А стетоскоп? – спросил Пуаро. – Куда вы дели стетоскоп?

Селия покраснела:

– Никакого стетоскопа я не брала. Зачем мне старый дурацкий стетоскоп? – Она зарделась еще больше. – И я не заливала чернилами конспекты Элизабет. Я не способна на такую пакость.

– Но шарфик мисс Хобхауз вы все-таки разрезали на мелкие кусочки, мадемуазель.

Селия смутилась и запинаясь ответила:

– Это совсем другое. Я хочу сказать, что Валери на меня не обиделась.

– А рюкзак?

– Я его не трогала. Но тот, кто его разрезал, сделал это просто со зла.

Пуаро взял реестр украденных вещей, который он переписал из блокнота миссис Хаббард.

– Скажите мне, – произнес он, – и я надеюсь, что теперь-то вы скажете правду: что вы взяли из этого списка?

Селия взглянула на листок и тут же ответила:

– Я ничего не знаю про рюкзак, электрические лампочки, борную кислоту и морскую соль, а кольцо я взяла по ошибке. Как только я осознала, что оно дорогое, я его вернула.

– Понятно.

– Я не хотела поступать бесчестно. Я просто…

– Просто – что?

Взгляд Селии стал затравленным.

– Не знаю… правда, не знаю… У меня в голове такая каша…

Колин властно вмешался:

– Я буду вам очень признателен, если вы оставите Селию в покое. Обещаю, что это больше не повторится. Отныне я полностью отвечаю за Селию.