Шерлок Холмс и Золотая Птица - Томас Фрэнк (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
– Наш клиент Васил Д'Англас может знать это наверняка, к тому же он мог бы порассказать и о том, как камень оказался внутри Птицы, – пробормотал я.
– Верно, – согласился Холмс. – И похоже, что упомянутый вами человек только что вышел из экипажа у наших дверей.
Через некоторое время я услышал тяжелые затрудненные шаги по нашей лестнице. Подъем сопровождался частыми остановками, но, в конце концов, тяжело дышавший Д'Англас вошел в нашу комнату.
Когда мы с Холмсом посещали Д'Англаса в Берлине, внешность этого человека производила довольно неприятное впечатление. Теперь же, хотя прошло немного времени, она стала просто отталкивающей. Кожа лба жирными морщинами нависала над печальными, глубоко посаженными глазами. Цвет лица приводил в ужас. Грубые черты уродливого лица, морщины и серая чешуйчатая кожа делали нашего клиента похожим на слона. Хотя поверхностный осмотр редко даст точные результаты, еще в Берлине я определил его заболевание как акромегалию – рост костей, вызываемый неправильной работой гипофиза. С большим трудом я подавил желание задать гостю вопрос о его самочувствии. Д'Англас, вероятно, и сам знал, что его состояние было критическим и ухудшалось день ото дня. Конечно, ему следовало немедля предать себя в руки берлинских докторов. Из ряда статей в «Ланцетте» я знал, что немцы значительно дальше других врачей продвинулись в изучении таинственного мозгового придатка. Хорошо, что Холмс спрятал Золотую Птицу, потому что Д'Англас мог попросту не вынести потрясения.
Мои мысли вернулись к нашему разговору с умирающим Линдквестом. Я вспомнил Селкирка, затеявшего охоту за Птицей на исходе жизни. А еще был Баркер и шепелявый торговец из Сент-Обри… Если бы в этот момент кто-нибудь предложил мне в подарок золотую Рух, я бы решительно отказался. Внезапно вспыхнувшее отвращение к огромному бриллианту, все еще лежавшему в моем нагрудном кармане, заставило меня вздрогнуть: захотелось немедленно расстаться с этим роковым предметом. Неожиданно я ощутил, что он излучает и смерть, что бесценный «Пиготт» может погубить и меня. Возбужденное воображение порождает иной раз причудливые фантазии.
Поздоровавшись с нами, Д'Англас грузно опустился в кресло у стола. Я забрал у нашего клиента шляпу и положил ее на угловой столик, но он не отдал толстую дубовую трость, которая помогала его ослабевшим ногам. Массивная рукоять, сделанная из бронзы, имела форму молота. Мне показалось, что трость арабской работы и могла бы заинтересовать антиквара.
– Мистер Холмс, ваша телеграмма чрезвычайно обрадовала меня. Я не находил себе места, с тех пор как из Стамбула пришло сообщение о краже Птицы. Вы обнадежили меня, и вот я здесь.
Д'Англас на мгновение повернул лицо в мою сторону и снова обратился к Холмсу:
– Я не смогу перенести еще одно разочарование. Скажите мне, что Птица у вас.
Не вынимая изо рта трубки. Холмс кивнул.
Д'Англас издал вздох облегчения. Глаза его засияли. Казалось, наш клиент пришел в экстаз. Наконец он обрел способность говорить:
– Скажите, сэр, как вы раздобыли Птицу?
– Это был подарок или плата, – сказал Холмс. – В каждом определении есть доля истины.
– Я должен видеть ее. – На лице Д'Англаса появилось беспокойство.
– Подождите немного, – успокоил его Холмс. – Я хотел бы получить кое-какие сведения.
Д'Англас пожал плечами, это движение напомнило мне виденного в детстве бегемота. Наш клиент казался неуклюжим и могучим, это впечатление усиливалось из-за его непропорционально больших рук со взбухшими суставами.
– Мистер Холмс, я рассказывал вам, что страсть к этой статуэтке досталась мне в наследство. Я говорил правду.
– Я знаю это. Меня чрезвычайно интересует эта история, а вы о многом умолчали.
Огромное лицо Д'Англаса напряглось.
– Я могу видеть Птицу?
– Разумеется.
Холмс подошел к столу. Открыв нижний ящик, он достал статуэтку и подал ее нашему посетителю.
Рух казалась маленькой в руке Д'Англаса, он долго внимательно рассматривал произведение искусства. Потом его узловатые пальцы плавно закачались, как весы в конторе пробирщика. Морщины на лбу углубились.
– Мне казалось, у Птицы должна быть другая масса.
Холмс не сводил глаз с клиента.
– В основании больше нет бриллианта.
Рука Д'Англаса судорожно сжалась, на мгновение мне показалось, что мощная ладонь раздавит статую. Но Д'Англас совладал с собой; с усилием дотянувшись до стола, он поставил на него Золотую Птицу. Огромные руки спокойно легли на рукоять тяжелой трости.
– Вы знаете?
– Почти все, – ответил детектив.
– А что с камнем?
– Он тоже у меня.
Ювелир тяжело откинулся назад, и спинка кресла заскрипела. На его лице отразилось облегчение, смешанное с удивлением.
– Я получу «Пиготт» или преследование будет продолжаться?
– Мы с доктором Ватсоном обсудили это. Когда вы наняли Нильса Линдквеста, чтобы возвратить статуэтку, бриллиант был скрыт в ней. Поскольку дело Линдквеста перешло ко мне, мы решили, что камень должен быть передан вам.
На лице Д'Англаса отразились два чувства – благодарности и изумления.
– Но, – продолжил Холмс, – я не могу позволить, чтобы в моих делах оставались белые пятна неопределенности. Тем более, когда все ответы можно получить немедленно. У меня и без того достаточно незавершенных дел.
Я тут же вспомнил «Палец инженера», а также таинственный «Случай с переводчиком». И конечно, «Опознание личности» – дело, которое Холмс даже не мог успешно завершить, что потом долго беспокоило его.
– С моей стороны, – отвечал Д'Англас, – было бы неблагодарностью утаить от вас хоть что-нибудь. Три поколения Д'Англасов были обречены на жесточайшие недуги; бриллиант стал проклятием нашего рода, а поиски его – целью трех жизней.
Если Холмс и любил что-нибудь сильнее хорошего рассказа, так это хороший рассказ, подтверждающий его догадки. Теперь он откинулся в кресле с выражением предвкушения на лице.
– Мы можем отбросить историю Птицы до нынешнего века. Начнем со двора Али-паши в Албании, когда бриллиант «Пиготт» и статуэтка стали одним предметом.
Ювелир согласился.
– Жан Д'Англас был профессиональным воином, служившим под знаменем Великого Императора. Потом он решил продать свою шпагу в Албании и удостоился доверия Янинского Льва. Француз по рождению, он затосковал вдали от семьи и приложил свой незаурядный талант к ювелирному делу. Али-паша прекрасно разбирался в произведениях искусства, и при его дворе можно было многому обучиться. Главной страстью правителя были, конечно, бриллианты.
Холмс не смог удержаться и блеснул знанием фактов:
– Именно страстью! Разве в 1818 году Али-паша не заплатил Ранделлу и Бриджу сто пятьдесят тысяч фунтов за «Пиготт»! Поистине поразительная цена для того времени. Можете себе представить, сколько стоит камень сейчас?
На отвислых губах Д'Англаса появилась слабая улыбка, в которой был оттенок горечи.
– Иногда ставка бывает слишком высокой, – сказал он. – Вы знаете, что правитель получил смертельную рану и призвал моего деда к себе в последние минуты своей жизни. Жан Д'Англас работал с Золотой Птицей, реставрируя ее основание. Статуя была в его руках, когда ювелир вошел в тронный зал. Жена албанца, Василики, была тоже призвана. Они были втроем, когда Али-паша отдавал последние распоряжения. Мой дед должен был взять бриллиант, который албанец всегда хранил в кошеле на поясе, и разбить его. После этого надлежало убить Василики. Али-паша чувствовал, что сможет спокойно умереть, лишь когда потеряет самое дорогое в жизни. Мой дед оказался перед страшным выбором: он любил Василики и состоял в тайной связи с ней. К счастью, ему не пришлось принимать решение: едва закончив говорить, Янинский Лев умер.
Я испустил вздох облегчения, хотя был знаком с этой частью истории. Печальные глаза ювелира заметили мое сочувствие.
– Это были жестокие времена, доктор. Увы, осознав, что его хозяина больше нет, мой дед поступил недостойно. В его руке был волшебный камень, а рядом находилась Золотая Птица, недавно залитое золото было еще теплым. Он вдавил бриллиант в дно статуэтки и, искусно удалив излишки металла, сгладил основание. Когда золото остыло и затвердело, «Пиготт» оказался благополучно спрятан в лучшем из укрытий. Василики дала Жану несколько мелких бриллиантов, которые он расколол, имитируя разрушение большого камня. Вы, вероятно, знаете, что самый твердый из минералов легко разбить, если удар придется в точку сочленения кристалла. Ювелиры знают, как найти эту точку. Дед объявил о смерти правителя и уничтожении бриллианта. При албанском дворе царила суматоха, началась склока между претендентами на престол, и над всем этим витал призрак Стамбула. Мой дед и Василики получили возможность исчезнуть, не вызывая подозрений.
