Два романа об отравителях - Кристи Агата (лучшие книги TXT) 📗
Перед нею стоял загорелый молодой человек в сером фланелевом костюме, прижав глаз к видоискателю небольшой кинокамеры. Камера зажужжала. Глядя на девушку в объектив, молодой человек заговорил:
— Все хорошо, только делай что — нибудь! Улыбнись, заговори, закури сигарету — все равно что, только что — нибудь делай! Если ты будешь так вот стоять, все будет выглядеть простой фотографией.
— Но, Джордж, что же я должна делать?
— Я же сказал тебе: улыбайся или говори… Девушку, видимо, охватила робость, которую всегда испытывают люди, когда знают, что каждое их движение будет запечатлено. С извиняющейся улыбкой она подняла белую сумочку и начала размахивать ею в воздухе. Потом огляделась вокруг в поисках путей к бегству и кончила тем, что расхохоталась прямо в объектив.
— Мы только пленку портим, — воскликнул молодой человек с видом рассерженного кинорежиссера.
У человека, стоявшего у ворот метрах в четырех от них, внезапно возникло странное ощущение. Он чувствовал сейчас, что девушка взвинчена до предела, ее веселье — одна лишь видимость, а непрерывное жужжание камеры превращается в какой — то кошмар.
— Так что же мне все — таки делать?
— Сделай пару шагов. Вот туда направо, я хочу снять тебя на фоне колонн.
Мужчина, стоявший чуть поодаль, засунув руки в карманы, насмешливо хмыкнул. Это был невысокий, подвижный человечек, темные очки которого отчасти скрывали то, что он намного старше, чем можно судить по его легкому летнему костюму. Однако морщины на подбородке и седые волосы, видневшиеся из — под широких полей шляпы — панамы, выдавали его возраст.
— Марионетки! — проговорил он с едким сарказмом. — Марионетки и ничего больше. Он, видите ли, хочет, чтобы за нею виднелись колонны! Ему не нужна фотография Марджори или снимок дома в Помпее. Ему нужна фотография Марджори и дома в Помпее, чтобы можно было показать, что они были здесь. Это выглядит жалко.
— А что тут плохого? — спросил громовой голос. Он принадлежал высокому плотному мужчине с короткой рыжеватой бородкой, стоявшему с другой стороны от молодых людей.
— Марионетки, — повторил мужчина в панаме.
— Я с тобой совершенно не согласен, — сказал рыжебородый. — И вообще не понимаю тебя, Марк. Каждый раз, когда мы попадаем на место, где есть что — то любопытное, ты, если я правильно тебя понимаю, стараешься держаться от него подальше только потому, что оно действительно любопытно. Разреши спросить, какого дьявола — он произнес эти слова громким голосом, прозвучавшим на весь дворик, — ехать куда — то, если не хочешь увидеть то интересное, что там есть? Ты скажешь, что так поступают тысячи людей. А тебе никогда не приходило в голову, что, если тысячи людей в течение тысяч лет приезжают в какое — то определенное место, то не исключено, что там есть все — таки что — то такое, на что стоит взглянуть?
— Спокойнее, — сказал мужчина в панаме. — И не надо так кричать. Ты не понимаешь и никогда не поймешь. Что ты, например, увидел здесь? Где мы сейчас находимся?
— Это несложно установить, — ответил высокий. — Что вы скажете, молодой человек?
Он повернулся к загорелому юноше, неохотно оторвавшемуся от кинокамеры. Девушка засмеялась. Сунув камеру в футляр, висевший у него на плече, молодой человек вытащил из кармана путеводитель и начал сосредоточенно перелистывать страницы.
Наконец он откашлялся и начал с торжественным видом читать:
— Номер тридцать четыре, две звездочки. Вилла Арриуса Диомедеса, прозванного так потому…
— Чепуха, — перебил его высокий мужчина. — Ее мы видели десять минут назад. Это там, где нашли все эти скелеты.
— Какие скелеты? — запротестовал юноша. — Не видели мы там никаких скелетов, доктор Джо.
За темными очками лицо высокого мужчины побагровело от ярости.
— Я не говорю, что мы видели скелеты, — ответил он, энергично поправляя суконную фуражку. — Я сказал, что это место, где все эти скелеты нашли. На этой самой улице — ты что, не помнишь? Раскаленный пепел засыпал там всех рабов; так их и раскопали потом, разбросанных по полу, как кегли. Это был дом с зелеными колоннами.
Подвижный человечек в панаме скрестил руки, на лице его появилось ехидное выражение.
— Если хочешь знать, Джо, они не были…
— Что не были? — перебил его доктор.
— …не были зелеными, — продолжал человечек. — Лишнее доказательство того, что большая часть людей совершенно неспособна точно рассказать о том, что они видели или слышали. У них отсутствует наблюдательность. Они просто не умеют наблюдать. Что вы на это скажете, профессор?
В группе было еще двое мужчин, стоявших сейчас в тени, за колоннами перистиля. Человек, наблюдавший за этой сценой, едва различал их. Можно было только догадаться, что один из них средних лет, а другой молод. С помощью лупы они разглядывали кусочек лавы, найденный у балюстрады. На обоих были черные очки.
— А нас не интересует вилла Арриуса Диомедеса, — ответил голос со стороны балюстрады. — Что это за дом?
— Я уже нашел, — вмешался молодой человек с кинокамерой, глядя в путеводитель. — Я просто ошибся страницей. Это номер тридцать девятый, верно? Ну вот «Номер тридцать девять, три звездочки. Дом Аулюса Лепидуса, отравителя».
Наступило молчание.
До этого момента группа выглядела обычно: семья или близкие знакомые, настроение которых немного испорчено жарой и усталостью. Судя по некоторому внешнему сходству и по манере перебивать друг друга, можно было сделать вывод, что доктор Джо и человечек в панаме, которого звали Марком, — братья. Марджори, очевидно, тоже их родственница. Все абсолютно нормально.
Однако перемена после произнесенной фразы была настолько разительной, как будто во дворике внезапно похолодало или потемнело. Один лишь молодой человек с путеводителем, казалось, ничего не заметил. Все остальные замерли, четыре пары солнцезащитных очков повернулись к юноше, оказавшемуся словно бы в центре маскарада. Солнце отражалось в очках, придавая лицам непроницаемый и мрачный характер масок.
Доктор Джо нервно переспросил:
— Как, как?
— Отравителя, — повторил юноша. — «По изображению меча и лишенной коры ивы (lepidus означает лишенный коры, очищенный и тем самым разумный или приятный), выложенному мозаикой на полу вестибюля. Момзен идентифицировал этот дом как принадлежащий…».
— Да, но кого же он отравил?
— …который, если верить Варрону, убил пятерых своих родственников с помощью соуса из ядовитых грибов, — продолжал читать молодой человек. Потом он с интересом оглянулся, словно ожидая, что трупы отравленных все еще валяются вокруг. — Неплохо, черт возьми! — добавил он. — Похоже, что в те времена людей можно было бы безнаказанно отравлять хоть пачками.
Тут же юноша понял, что совершил какой — то промах, густо покраснел и, захлопнув книгу, негромко спросил:
— Послушайте, я сказал что — то, о чем не следовало говорить?
— Ничего подобного, — с самым естественным видом возоазила Марджори. — Просто хобби дяди Марка — криминалистика. Верно ведь?
— Верно, — кивнул Марк и, обернувшись к юноше, добавил: — Скажите, молодой человек… я все забываю ваше имя…
— Ты отлично знаешь, как его зовут, — воскликнула Марджори.
По преувеличенному уважению, которое юноша проявлял к Марку, было ясно, что — тот не просто дядя Марджори, а, видимо, заменяет ей отца.
— Хардинг, сэр. Джордж Хардинг, — ответил юноша.
— Ах, да! Так вот, мистер Хардинг, скажите мне — слыхали вы о городке Содбери Кросс, недалеко от Бата?
— Нет, сэр. А что?
— Мы приехали оттуда, — сказал Марк. Он подошел энергичным шагом к фонтану и сел на его край с видом человека, готовящегося к длительной речи. Сняв шляпу и очки, он положил их себе на колени. Теперь видно было, что волосы у него седые и жесткие, с вихрами, перед которыми гребешок бессилен и в шестьдесят лет. Блестящие, умные голубые глаза искрились ехидством. Время от времени он поглаживал морщинистую кожу подбородка.
— Хорошо, мистер Хардинг, — заговорил он снова, — давайте посмотрим в лицо действительности. Предположим, что отношения между вами и Марджори не просто флирт, обычный на борту корабля. Предположим, что вы оба принимаете все это всерьез или, по крайней мере, верите, что принимаете…
