Чума насилия - Пентикост Хью (версия книг .txt) 📗

Джерико начал карабкаться на высокую насыпь, пытаясь подняться на вершину гряды. Каждые несколько шагов приходилось останавливаться, борясь с головокружением. Взобравшись наконец наверх, он попытался высмотреть кого-нибудь из дозорных. Но никого не увидел, да и его никто не окликнул. Тогда он спустился по противоположному склону и вышел на полянку.

В первое мгновение ему показалось, что из-за головокружения он сбился с дороги. Полянка опустела. Не было ни Конрада, ни Тани, ни амазонки с ее войском. Он уже собрался возобновить поиски, но остановился. В его фотографической памяти всплыла россыпь камней справа от лужайки и уродливо искривленная береза, под которой лежал Конрад.

Гнездо он нашел, но птичка улетела.

Джерико попытался собраться с мыслями. Куда они могли уйти и унести Конрада? Почему они исчезли? Если они видели его стычку с Годдардом, то могли остановить доктора, не дав ему сбежать. После этого они почему-то решили перенести раненого. Ему нужно было внимательнее рассмотреть следы на шоссе, чтобы выяснить, в какую сторону уехала машина Годдарда. Если он развернулся, чтобы ехать в город за полицией, на шоссе должны были остаться четкие следы колес. Видно, сознание еще не полностью вернулось к нему, раз он не сообразил такой простой вещи.

Одно было несомненно. Передвигаясь по земле, отряд не мог исчезнуть бесследно. Джерико обошел полянку по периметру и вскоре обнаружил предмет своих поисков — множество отпечатков ног, сломанные цветы и небольшие вмятины на мягкой земле. Отряд прошел здесь и отправился на юг от лужайки. Он двинулся в том же направлении и внизу перед собой увидел конюшни Баумана. Следы вели туда. Он прошел еще около двадцати ярдов и вдруг оказался в окружении целой толпы. Хиппи как будто выросли из земли, держа его на прицеле. К нему подошла беременная, держа оружие так, как будто родилась с ним в руках.

— Где врач? — спросила она.

— Разве вы не знаете? Ведь вы не могли не видеть, что случилось.

— Вы не привели врача?

— Я не довел его несколько ярдов. Если вы не остановили его, то он сбежал.

Ее лицо окаменело.

— По-моему тот, которого нам удалось найти, не слишком-то хорош.

— У вас есть врач?

— Его привел Дэвид. Лучше послушаем, что скажет Джан. Иди прямо к конюшне и ничего не пытайся сделать.

— Я думал, что уже сдал экзамен, — ответил Джерико.

В сопровождении беременной и еще нескольких человек, которые шли за ним по пятам, Джерико направился к конюшне. Из-за больной головы ему казалось, что все, что его окружает, болезненный бред. Дети с оружием в руках!

Подойдя к конюшне поближе, он заметил в окнах и дверном проеме силуэты вооруженных людей. Ему приказали войти. То, что он увидел, еще больше напоминало кошмар. Стоящие в стойлах золотистые лошади, насторожив уши, наблюдали за разворачивающимся перед ними странным спектаклем. Широкий стол перенесли в центр конюшни, и на нем лицом вниз лежал Конрад. С него сняли рубашку, и Джерико увидел зияющую рану. Кто-то протянул через конюшню длинный провод, заканчивающийся лампой без абажура. Таня держала лампу над раной, которую осматривал дряхлый старик, одетый в измятый костюм. На носу у него были очки в стальной оправе, то и дело съезжавшие на кончик острого носа. К тому же ему не мешало бы побриться. Губы старика непроизвольно подергивались. Амазонка с непроницаемым выражением лица стояла с ним рядом, сжимая в руках автоматический пистолет. Среди обступивших стол хиппи Джерико увидел Дэвида Прентиса.

Старик поднял на амазонку глаза и заговорил дрожащим писклявым голосом:

— Здесь я не смогу ему помочь.

— Придется, — ответила амазонка.

— Но мне темно, я ничего не вижу! — запротестовал старик; он перевел взгляд на свои бессильно дрожащие руки. — Я убью его, если попытаюсь вынуть пулю. Простите меня. У меня нет даже самого необходимого.

— Может, налить ему стаканчик? — раздался громкий голос Джерико.

Две дюжины пар глаз уставились на него.

— Ты никого не привел? — спросила амазонка, ее глаза горели, как раскаленные угли.

— Почти привел, — ответил Джерико, — я довел его до шоссе, почти до того места, где стояли ваши дозорные, когда я уходил. Я недооценил его, и он ударил меня рукояткой револьвера. Очевидно, ему удалось скрыться, и теперь он вернется с солдатами. По крайней мере, именно так он и собирался поступить. Я серьезно предлагаю дать этому человеку выпить. Разве вам не знакомы симптомы?

— Если вы выпьете, то справитесь, мистер Смоллвуд? — спросила Джан.

Старик вытаращил на нее глаза:

— Сказать вам правду?

— И побыстрее.

— Если я выпью, то, пожалуй, у меня хватит духу попытаться. Не уверен, что из этого что-то выйдет, но попробовать я, по крайней мере, решусь.

— Только где достать спиртное?

— На втором этаже живет конюх, — сказал Дэвид, — у него должно что-нибудь найтись.

— Пойди поищи, — распорядилась амазонка.

В голосе Тани по-прежнему почти не было слышно волнения:

— Вытащить пулю очень важно, Джан, но я боюсь, Конрада это не спасет. Он потерял столько крови, что ему нужно интенсивное лечение: переливание крови, лекарства, чтобы избежать инфекции.

— Ни в какую больницу мы его не повезем, — резко бросила Джан. — Этот человек сделает все, что нужно.

— Леди права, — вмешался доктор Смоллвуд, — у меня нет даже самого необходимого.

— А что вам нужно?

У старика задрожал голос.

— Ради бога, мисс Джан, разве вы не видите, что я слишком стар, чтобы справиться с такой задачей?

Дэвид поднялся по внутренней лестнице в квартиру на втором этаже. Вскоре он вернулся, держа в руках полбутылки бурбона и грязный стакан. Его лицо было белым как мел. Джерико подумал, что парень пережил день, полный таких ужасов, что никогда не сможет его забыть. Сначала убили эту девушку, Элли, потом он обнаружил окровавленного умирающего Баумана, теперь присутствовал при попытке в первобытных условиях извлечь пулю из спины Конрада, который тоже был на грани смерти. Дэвид протянул бутылку и стакан доктору Смоллвуду. Старик взял стакан, но его руки тряслись так сильно, что он, казалось, вот-вот выронит его. Амазонка подошла к нему и взяла у него стакан и бутылку. Плеснув в стакан щедрую порцию виски, она протянула его Смоллвуду. Старик вцепился в стакан обеими руками, но губы его так тряслись, что содержимое все равно проливалось на грязную рубаху.