Похищение премьер-министра (сборник) - Кристи Агата (прочитать книгу .txt) 📗
Повернувшись к окну, он принялся задумчиво разглядывать его. Похоже, что-то его глубоко заинтересовало. На время в комнате воцарилась тишина.
– Ну что? – нетерпеливо прервал я его размышления. – Для чего мы здесь, Пуаро? Может быть, расскажете, что у вас на уме?
Пуаро вздрогнул, будто очнулся, и виновато взглянул на меня:
– Je vous demande pardon, mon ami. Просто хотел убедиться, что дверь номера с этой стороны тоже заперта на задвижку.
– Понятно, – сказал я, оглядев дверь, через которую можно было пройти в соседний номер, – итак, она, как видите, заперта.
Пуаро кивнул. Казалось, какая-то мысль по-прежнему не давала ему покоя.
– Да и потом, в любом случае, – продолжал я, – какое это имеет значение? Дело-то все равно закрыто. Жаль, конечно. Хотелось бы мне, чтобы вам в очередной раз представился шанс блеснуть. Но, увы, дело оказалось проще пареной репы. Даже такой осел, как этот инспектор, не мог тут ошибиться.
Пуаро снова кивнул:
– Но дело вовсе не закончено, друг мой. И не будет закончено, пока мы не найдем того, кто на самом деле стащил жемчуга.
– Разве это не дело рук горничной?
– А, собственно, с чего вы взяли?
– Ну, – запинаясь, промямлил я, – ведь их же нашли… в ее собственной постели!
– Та-та-та, – нетерпеливо перебил Пуаро, – какой же это жемчуг, друг мой!
– Что?!
– Подделка, Гастингс. Обыкновенная подделка!
От изумления я лишился дара речи.
Пуаро ослепительно улыбнулся мне:
– Наш добрый друг инспектор вряд ли хорошо разбирается в драгоценных камнях. И то, что он с таким триумфом продемонстрировал нам, не более чем фальшивка!
– Пойдемте! – вскричал я, хватая его за руку и пытаясь увлечь за собой.
– Куда?
– Надо немедленно бежать к Опалсенам!
– Думаю, этого делать не стоит.
– Но эта бедняжка…
– Ну что ж, Гастингс, эта самая бедняжка, как вы ее называете, думаю, будет спать гораздо спокойнее, пребывая в уверенности, что ее драгоценные жемчуга в руках нашей доблестной полиции.
– А вор преспокойно удерет с настоящими жемчугами!
– Ах, мой друг, вы, как всегда, говорите не подумав! А откуда вам, к примеру, знать, что жемчуга, уникальные жемчуга, которые миссис Опалсен накануне столь заботливо уложила в свою шкатулку, уже тогда не были поддельными? И что кража – я имею в виду настоящую кражу – не была совершена гораздо раньше, может быть, месяц назад?
– О боже! – совершенно сбитый с толку, пробормотал я.
– Именно, – лучась удовлетворенной улыбкой, подтвердил Пуаро. – Значит, мы продолжим розыск.
Он направился к двери, постоял немного возле нее как бы в нерешительности, потом вышел в коридор, уверенно прошел в дальний конец, остановившись возле дверей в небольшую клетушку, где горничные и коридорные каждого этажа держали свои хозяйственные принадлежности. Там мы застали небольшое сборище. Горничная, с которой мы недавно имели возможность познакомиться, окруженная группкой взволнованных слушателей, с жаром рассказывала любопытным о тех испытаниях, что выпали на ее долю. Заметив нас, она остановилась на полуслове и вопросительно посмотрела в нашу сторону. Пуаро с обычной для него галантностью отвесил ей изысканный поклон:
– Прошу прощения за беспокойство, мадемуазель. Не будете ли вы столь любезны открыть мне номер, который занимает мистер Опалсен?
Женщина охотно согласилась, и мы вместе с ней направились обратно. Номер, в котором жил мистер Опалсен, был по другую сторону коридора. Дверь его была как раз напротив двери в спальню супруги. Горничная, вытащив из кармана запасной ключ, отперла номер, и мы вошли.
Когда она уже повернулась, чтобы уйти, Пуаро вдруг обратился к ней:
– Одну минуту, мадемуазель. Скажите, вы никогда не видели среди вещей мистера Опалсена вот такую карточку?
Он протянул ей обычную белую визитную карточку – простой прямоугольник из белого картона, на мой взгляд, ничем не примечательную. Горничная, взяв ее в руки, внимательно разглядывала ее, затем покачала головой:
– Нет, сэр. По-моему, нет. Но в комнатах джентльменов обычно чаще бывает коридорный.
– Понимаю. Благодарю вас, мадемуазель.
Пуаро забрал у нее визитку. Горничная поспешно вышла из номера. Пуаро, как мне показалось, явно что-то не давало покоя. Наконец он коротко кивнул, словно в ответ на собственные мысли, и повернулся ко мне:
– Прошу вас, позвоните, Гастингс. Три раза – так обычно вызывают коридорного.
Снедаемый любопытством, я, однако, молча повиновался. А Пуаро, забыв, по-видимому, о моем существовании, опрокинул на пол содержимое корзинки для бумаг и хлопотливо рылся в груде мусора.
Через несколько минут на вызов явился коридорный. Пуаро задал ему тот же самый вопрос, что и горничной, и точно так же дал посмотреть на какую-то карточку. Ответ, увы, был тем же. Коридорный твердо заявил, что не видел ничего похожего среди вещей, принадлежавших мистеру Опалсену. Пуаро вежливо поблагодарил его, и тот удалился, правда, на мой взгляд, довольно неохотно. Судя по выражению его лица, коридорного терзало мучительное любопытство по поводу перевернутой корзинки и разбросанных повсюду бумажек. Скорее всего, он не успел заметить, как Пуаро, запихивая всю эту неопрятного вида кучу мусора обратно в корзинку, с досадой пробормотал себе под нос:
– А ведь жемчуга были застрахованы на большую сумму…
– Пуаро! – пораженный, воскликнул я. – Теперь я понимаю…
– Ничего вы не понимаете, друг мой, – поспешно перебил он меня, – впрочем, как обычно! Это невероятно – и тем не менее так оно и есть! Ну что ж, предлагаю вернуться к себе.
Мы молча направились к своему номеру. Едва успев закрыть за собой дверь, Пуаро вдруг бросился переодеваться, чем совершенно сбил меня с толку.
– Сегодня же вечером возвращаюсь обратно в Лондон, друг мой, – объяснил он. – Это совершенно необходимо.
– Да?
– Абсолютно. Само собой, основная работа мозга уже завершена (ах, эти замечательные серые клеточки, друг мой!), но теперь нужны факты, подтверждающие мою теорию. Я непременно должен их отыскать! И пусть никто не думает, что Эркюля Пуаро можно обмануть!
– Жаль. А я рассчитывал уговорить вас отдохнуть хотя бы несколько дней, – уныло протянул я.
– Не злитесь, мой дорогой, умоляю вас! Тем более что я рассчитываю на вас. Надеюсь, вы окажете мне одну услугу… так сказать, в честь старой дружбы.
– Конечно, – поспешно ответил я, сразу воспрянув духом; мне вдруг стало стыдно. – Что надо сделать?
– Рукав моего пиджака, того, что я только что снял… не могли бы вы его почистить? Видите, там что-то белое – то ли пудра, то ли мел. Ничуть не сомневаюсь, друг мой, что вы заметили, как я провел пальцем вдоль ящика туалетного столика, не так ли?
– Боюсь, что нет.
– Ай-ай-ай, Гастингс! Вы должны были внимательно следить за тем, что я делаю. Ну да ладно. Вот тогда-то я и перепачкался в этом белом порошке и по рассеянности не заметил, что заодно испачкал и рукав пиджака. Поступок, достойный всяческого сожаления и тем более совершенно не согласующийся с моими принципами.
– Но что это за белый порошок? – перебил его я. Принципы Пуаро нимало меня не занимали. Тем более что я и так их уже основательно изучил.
– Ну-ну, естественно, это не знаменитый яд Борджиа, – игриво подмигнув мне, ответил Пуаро. – Вижу, Гастингс, ваше воображение уже заработало! Боюсь, это всего лишь обычный мелок.
– Мелок?
– Ну да. Тот самый, которым принято натирать края ящиков, чтобы они выдвигались без всякого шума.
Я расхохотался:
– Ах вы, старый греховодник! А я-то бог знает чего только себе не вообразил!
– До свидания, друг мой! Меня уже нет. Я улетаю!
Дверь за ним с шумом захлопнулась. Улыбаясь чуть грустно, чуть умиленно, я снял с вешалки пиджак Пуаро и потянулся за платяной щеткой.
На следующее утро, не получив весточки от моего друга, я решил после завтрака немного прогуляться. Встретил кое-кого из старых друзей и пообедал вместе с ними в отеле. Потом, покуривая, мы долго болтали о прежних временах. За разговором время летело незаметно, и, когда я наконец вернулся в «Гранд Метрополитен», было уже больше восьми.
