Прокурор расследует убийство - Гарднер Эрл Стенли (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗

— Пока нет. Мы должны подождать коронера.

— Я провел множество дел с Гарри Перкинсом — нашим коронером, — заметил Ларкин, — он не держится буквы закона. Думаю, если мы начнем досмотр без него, Гарри не поднимет шума. По совести говоря, я вообще не очень представляю, зачем мы здесь. Скорее всего, парня подвел мотор. Двойная доза снотворного просто заглушила двигатель.

— Интересно, — сказал Селби, — есть ли среди его вещей что-то ценное, за сохранность чего он опасался. Все-таки я до сих пор не понимаю, почему он не только запер дверь, но и подпер ручку стулом.

Селби подошел к постели, осторожно приподнял угол подушки и заглянул под нее. Все это он проделал, не сдвинув труп с места. Ничего не увидев, он не успокоился и сунул руку под подушку. Пусто.

— Нам необходимо точно установить причину смерти, — бросил прокурор, приподняв одеяло. Труп был облачен в толстый фланелевый халат. Селби прикрыл тело и продолжил: — Пока ничего не вызывает подозрений. Но это обязательная процедура. Надо известить жену.

— Я попросил Джорджа Кашинга телеграфировать ей, — сказал шериф Брэндон, — пусть она решит, как поступить с телом.

Начальник полиции слегка помрачнел:

— Зря вы это сделали, шериф. Здесь как раз тот случай, когда коронер предпочитает действовать самостоятельно. Вы же знаете, что он владелец похоронного бюро и в телеграмме обычно указывает, что готов подготовить тело для похорон.

— Гарри в это время был на похоронах, — неторопливо заговорил шериф, — а мне нужно было что-нибудь предпринять. Если он захочет, то пошлет жене еще одну телеграмму.

Селби осмотрел комнату. Жилет и сюртук пастора были аккуратно развешаны в стенном шкафу. Обшлага сложенных по складке брюк зажаты верхним ящиком комода, пояс почти касался пола. Единственный чемодан был открыт и лежал на стуле.

— Что, это весь багаж? Чемодан и пишущая машинка?

— Пальто и портфель в шкафу, — сказал Брэндон.

— Что в портфеле? — поинтересовался прокурор.

— Какие-то газетные вырезки и листки с машинописным текстом — проповедь или рассказ, короче, множество слов, стоящих друг за другом.

— Успели просмотреть карманы?

— Нет.

— Давайте сделаем это сейчас. Осмотрите одежду, а я потрясу чемодан. Не могу отрешиться от мысли, что у покойника было что-то ценное, иначе зачем он забаррикадировал дверь? Да и письмо намекает на это.

Селби обратил внимание, что чемодан был упакован чрезвычайно тщательно, одежда аккуратно сложена. Он извлек две чистые сорочки, комплект тонкого белья, несколько крахмальных воротничков, Библию в потертом кожаном переплете, очки в футляре, на котором был вытеснен адрес окулиста в Сан-Франциско, и полдюжины простых черных носков. Селби нашел также продолговатую коробочку для пилюль с ярлычком, на котором было написано карандашом и чернилами: «Успокоительное». В чемодане оказался кожаный футляр с импортным миниатюрным фотоаппаратом.

— Посмотрите, — сказал Селби, — весьма дорогая штучка для пастора из крошечного городка. Камера стоит долларов полтораста.

— Многие люди его типа — страстные энтузиасты, — заявил начальник полиции. — У человека обязательно должно быть хобби, несмотря на то что брюки блестят, а локти пальто протерты чуть ли не до дыр.

— Где был его бумажник? — поинтересовался Селби.

— В кармане сюртука.

— Визитные карточки, еще что-нибудь?

— Да, несколько штук, на них напечатано: «Чарльз Брауер, Миллбэнк, Невада». Еще девяносто шесть долларов бумажками и около двух мелочью. Водительское удостоверение, конечно.

Селби еще раз бросил взгляд на неподвижную фигуру в постели. Вдруг он ощутил во всем происходящем какую-то чудовищную несправедливость. Селби показалось, что он подглядывает в щелку за жизнью человеческого существа, у которого были свои надежды, страхи, разочарования, устремления. Его оправдывало лишь то, что он должен выполнять свои обязанности. Он понял, что чувствуют медики, осматривая больных, когда им приходится становиться поверенными абсолютно чужих для них людей и узнавать о самых интимных сторонах их жизни.

Неожиданно для самого себя Селби решил, что на сегодня с него достаточно.

— Ладно, — сказал он. — Кажется, проблем нет. Пусть немного поработает коронер. Возможно, он захочет провести расследование. Кстати, Джордж Кашинг будет благодарен, если вокруг этого события не поднимется газетный шум и особенно если не будет поднята версия о самоубийстве. По-моему, мы имеем дело с естественной смертью.

Прокурор повернулся к двери, ведущей в триста двадцать третий номер, еще раз осмотрел сломанный замок и спросил небрежно:

— Рекс, а что в номере с другой стороны?

— Думаю, то же, что и здесь, — ответил шериф.

— Скорее всего, за дверью ванная, — высказал идею начальник полиции. — Отель спроектирован так, что ванная комната расположена между номерами. Можно взять номер с ванной или без нее. Поскольку с этой стороны ванной нет, вероятно, она за другой дверью. В этом номере только умывальник. Кстати, там его бритвенный прибор.

Селби осмотрел умывальник и стеклянную полочку над ним. На полочке лежал помазок, щетина которого истерлась от интенсивного употребления. Кроме помазка там находились безопасная бритва, тюбик крема, зубная щетка и коробка с зубным порошком. Селби без всякого интереса проинспектировал ручку двери, ведущей в закрытую ванную комнату. Он повернул ее со словами:

— Посмотрим, открывается ли дверь с этой стороны? — и тут же резко бросил: — Постойте, ведь эта дверь не заперта. Кто-нибудь уже пробовал ее открывать?

— Не думаю, — ответил Ларкин. — Коридорный сообщил Кашингу, и тот распорядился, чтобы никто ничего в номере не трогал.

— Почему же Кашинг не прошел через триста девятнадцатый? Ему не надо было бы ломать замок, следовало лишь открыть дверь.

— Думаю, потому что номер был занят, — сказал Ларкин. — Кашинг мне сказал, что триста двадцать третий свободен, а в триста девятнадцатом кто-то живет.

Селби кивнул в ответ.

— Хорошо, я отправляюсь в офис. Кажется, здесь мне делать больше нечего.

Раздался стук в дверь триста двадцать первого номера.

— Кто там? — поинтересовался Брэндон.

— Гарри Перкинс, коронер.

— Проходи через триста двадцать третий, Гарри. Через несколько секунд в дверях возникла долговязая фигура коронера.

— Мы слегка осмотрелись здесь, Гарри, — начал объяснять Ларкин. — Ты был на похоронах, а нам хотелось разобраться, что же произошло. Похоже, снотворное подействовало на уже барахливший насос. Особых ценностей у покойного нет. Имеется примерно сотня, что покроет твои расходы на подготовку тела к отправке. Шериф уже телеграфировал жене. Может быть, ты тоже пошлешь телеграмму и спросишь, не желает ли она воспользоваться твоими услугами?

— Прости меня, Гарри, — сказал шериф, — я не знал, что ты хотел бы телеграфировать сам.

— Никаких проблем, — ответил коронер.

Он подошел к постели, с видом профессионала посмотрел на труп и спросил:

— Когда я смогу его забрать?

— В любое время, — ответил Ларкин. — Шериф согласен?

Брэндон вопросительно взглянул на Селби, тот кивнул и сказал:

— Я отправляюсь в офис.

— На машине? — поинтересовался шериф.

— Да. Увидимся позже.

Глава 3

Дуглас Селби разделался с письмами, не терпящими отлагательства, которые накопились на его рабочем столе, сходил в кино и улегся в постель с детективным романом в руках. Читая таинственную историю, Селби вдруг понял, что она имеет к нему самое прямое отношение. Убийство перестало быть для него отвлеченным техническим приемом, когда автор использует труп как стержень, на который нанизываются тайны. Почему-то его мысли вернулись к застенчивому маленькому пастору, который так тихо лежал на койке в гостиничном номере. Селби с шумом захлопнул книгу. Какого дьявола, подумал он, этот скромный человечек после смерти стал таким настырным? При жизни пастор с его устоявшимися привычками, стремлением держаться в тени с таким видом, как будто он в чем-то виноват, никогда не заставил бы Селби задуматься о нем. В лучшем случае он мог вызвать насмешливое любопытство.