Прокурор расследует убийство - Гарднер Эрл Стенли (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗

— Где ты сейчас? — поинтересовался Селби.

— В здании городского управления, нужно прихватить шефа полиции. Мы будем в отеле чуть раньше тебя. Номер триста двадцать первый. Поднимайся сразу туда, там и встретимся.

— О’кей, Рекс, — сказал Селби, повесил трубку и повернулся к своим заместителям. — Действуйте, ребята. На вас лежит вся текущая работа нашей конторы.

Схватив шляпу, Селби промчался по отделанному мрамором коридору здания суда, перепрыгивая через две ступеньки, спустился по парадной лестнице, подбежал к автомобилю и тотчас же рванул к гостинице. Подъехав к «Мэдисону», он обратил внимание, что Брэндон уже прибыл. Машина шерифа, оборудованная мигалкой и сиреной, стояла в запрещенной для парковки зоне у самого входа в отель. Вдобавок была перекрыта и часть улицы: рабочие устанавливали ажурные осветительные столбы, на которые недавно выложила деньги городская казна. В результате Селби оказался в такой дорожной пробке, что ему пришлось потратить почти десять минут, чтобы выбраться из нее, найти место для парковки и вернуться к гостинице.

Джордж Кашинг, хозяин отеля, которому, кстати, Селби был обязан тем, что тот предоставил номер для штаба выборной кампании, подошел к прокурору с приятной улыбкой на лице. Кашингу едва перевалило за пятьдесят, он пытался держаться с утонченностью преуспевающего представителя высшего света из крупного города. На нем был тщательно отутюженный темно-синий костюм из тонкой шерстяной ткани, сшитый хорошим портным. Покрой и стиль, правда, были рассчитаны на человека лет на двадцать моложе. Под тусклыми, выцветшими глазами Кашинга заметно обозначились мешки. Кожа выглядела так, как будто ее никогда не обжигал холодный ветер и не ласкали яркие солнечные лучи. Однако взгляд этих тусклых, выцветших глаз мог быть холоден и напорист. Десять лет в гостиничном бизнесе приучили Кашинга не уступать в своих требованиях.

— Послушай, Дуг, — начал Кашинг, — он умер своей смертью. Понимаешь? Это не самоубийство. Конечно, он принял снотворное, но это абсолютно не связано с печальным концом.

— Как его зовут? — спросил окружной прокурор.

— Преподобный Чарльз Брауер. Он прибыл из Миллбэнка в Неваде. Я не хочу, чтобы это оказалось самоубийством. Такой поворот событий придаст печальную известность отелю.

Шагая к лифту, Селби еще надеялся, что у Кашинга хватит такта по крайней мере воздержаться от упоминания о своем вкладе в избирательную кампанию, однако когда открылась дверь кабинки, тот коснулся своими пухлыми пальцами с тщательно ухоженными ногтями рукава прокурора:

— Ты же знаешь, что я сделал все для вашего успеха во время выборов, и мне бы хотелось, чтобы вы тоже иногда шли мне навстречу.

Селби кивнул в ответ.

— Номер триста двадцать первый, — сказал Кашинг и помахал лифтеру, разрешая закрыть дверь.

На третьем этаже Селби без труда нашел триста двадцать первый номер. Он постучал в дверь, из-за которой раздался голос Брэндона:

— Дуг, это ты?

— Да.

— Проходи через триста двадцать третий. Дверь открыта.

Селби вошел в соседний номер. Это было типичное гостиничное помещение. Дверь, ведущая в триста двадцать первый номер, была широко распахнута, длинная металлическая полоса под ручкой, прикрывающая замок, сорвана.

— Входи, Дуг, — позвал Брэндон.

Селби прошел в номер. Маленький пастор покоился на кровати, на его уже похолодевшем лице было странно задумчивое выражение. Глаза закрыты, челюсть слегка отвисла, и, как это ни удивительно, после смерти в нем было больше достоинства, чем при жизни. Дверь оказалась закрытой и припертой стулом так, что его спинка не давала ручке повернуться.

Отто Ларкин, начальник полиции и обладатель густого баса, торопливо приветствовал окружного прокурора.

— Ничего не тронуто, все в том же виде, как было тогда, когда его обнаружили, — заверил он. — Постоялец попросил разбудить его в десять. Телефонист на коммутаторе неоднократно пытался дозвониться, но ответа не получил. Коридорный безуспешно стучал в дверь. Парень попытался ее открыть, но убедился, что дверь чем-то приперта изнутри. Тогда он посмотрел через фрамугу и увидел, что гость лежит на кровати. Коридорный его окликнул два или три раза — безуспешно. Ухитрившись просунуть голову внутрь, парень заметил, что дверь подперта стулом. Был извещен Кашинг, который и распорядился проникнуть сюда через триста двадцать третий номер. На соединяющих номера дверях запоры с обеих сторон, отсюда и следы взлома.

Послушайте, что я скажу, Селби. Я друг Сэма Роупера и поддерживал его в избирательной кампании. Вам это известно. Вы не можете меня осуждать — я работал с ним бок о бок четыре года. Но теперь, когда вы, ребята, заняли контору, я хочу работать в одной упряжке с вами. Это наше первое дело, и мне бы не хотелось, чтобы злопамятность вносила дисгармонию в наши отношения. Я собирался навестить вас обоих, но пока не имел возможности. Нам есть о чем потолковать.

— Хорошо, — ответил Селби, — мы обсудим все в подходящее время и в подходящем месте. А что это за листок в пишущей машинке? Предсмертная записка?

— Нет, — сказал Брэндон, — всего-навсего письмо к жене, очень трогательное. Почитай.

Селби приблизился к столу. Из каретки портативной машинки торчал листок бумаги со штампом отеля. Листок почти до конца был заполнен текстом.

Селби наклонился над пишущей машинкой и начал читать:

«Моя драгоценная супруга, вот уже несколько дней, как я нахожусь в Мэдисон-Сити, но пока не могу похвастаться успехами. Мне придется задержаться еще на неделю, а может быть, и дольше. Погода все время великолепная. Теплое, ласковое солнышко сияет с темно-голубого неба. Стоят безветренные дни и прохладные ночи. Здесь тепло, но не жарко. Утром в день прибытия был легкий туман, но вскоре он рассеялся.

У меня для тебя есть сюрприз. Если мне удастся встретить нужных людей, наши финансовые проблемы будут решены раз и навсегда. Если ты думаешь, что эти люди не захотят меня выслушать, то глубоко заблуждаешься. Они должны будут прислушаться, ведь я родился не вчера, как ты знаешь.

В поезде мне не спалось, пришлось принять снотворное, но оно не очень помогло. Сегодня я принял двойную дозу. Думаю, что сумею выспаться. По совести говоря, я и сейчас почти сплю.

Это деловой город, здесь ходит трамвай и имеется несколько первоклассных отелей.

До Голливуда меньше сотни миль, и, если у меня будет время, я постараюсь туда попасть до отъезда. Жаль, что тебя нет рядом. Я совсем сплю. Этой ночью я славно отдохну. Попрошу разбудить меня в десять утра. Завтра поищу в округе еще… Бесполезно, я сплю и уже не вижу клавиатуру».

Затем следовало слово, тщательно забитое буквой «х». На столе рядом с машинкой лежал конверт с адресом: Миссис Чарльз Брауер, 613, Сентрал-стрит, Миллбэнк, Невада.

— Похоже, он перебрал снотворного, — сказал Рекс Брэндон. — Мы проверили в книге регистрации, по прибытии пастор заполнил карточку. Зовут Чарльз Брауер, прибыл из Миллбэнка, Невада. Живет на Сентрал-стрит, 613, что соответствует адресу на конверте. Все прекрасно сходится. Бедняга очень хотел спать… Что ж, крепче уснуть невозможно.

Селби кивнул, соглашаясь, а затем спросил:

— Как ты полагаешь, почему он не только запер дверь, но и подпер ее стулом?

— Спроси что-нибудь полегче, — ответил Брэндон. Начальник полиции решил предложить свою версию.

— Видите, какой это малыш, — сказал он. — К тому же служитель церкви. Такие люди часто бывают трусливы как кролики, особенно когда им приходится путешествовать. Обратите внимание, как он пишет о нашем городе — отелях, трамвае. Держу пари, что ему не довелось много странствовать, Мэдисон кажется ему огромным городом после Миллбэнка.

— Коронер [1] уже извещен? — задал вопрос Селби.

— Да, конечно. Сейчас он на похоронах, мы ждем его с минуты на минуту.

— Успели произвести осмотр личных вещей? — обратился Селби к Брэндону.