Подвиги Геракла (др. перевод) - Кристи Агата (библиотека электронных книг .txt) 📗

— Вы находите мой гонорар высоким? — спросил Эркюль Пуаро.

— Да. Ведь это, — изучающе посмотрел на него сэр Джозеф, — совсем несложное дело.

— Я не собираюсь торговаться, — пожал плечами Пуаро. — Я эксперт, а за услуги эксперта вы должны платить.

— Я знаю, что вы крупнейшая фигура в этой области, — откровенно признался сэр Джозеф. — Я наводил справки, и мне сообщили, что вы самый сведущий специалист в делах, где надо докопаться до самой сути. Вот почему я обратился к вам. И я не пожалею затрат.

— Вам повезло, — сказал Пуаро.

— Э-э… — снова произнес сэр Джозеф.

— Чрезвычайно повезло, — продолжал Пуаро. — Могу признаться вам без излишней скромности, что я достиг вершины своей карьеры. Честно говоря, очень скоро намереваюсь уйти в отставку, поживу в деревне, время от времени буду путешествовать, чтобы посмотреть мир, быть может, выращу сад, особое внимание уделив улучшению свойств кабачков. Великолепные овощи, но в них небольшой привкус… Но, разумеется, суть не в этом. Я хотел бы кое-что разъяснить. Перед уходом в отставку я поставил перед собой определенную задачу: принять к исполнению двенадцать дел, ни больше ни меньше. Так сказать: «подвиги Пуаро». Ваше дело, сэр Джозеф, первое из двенадцати. Меня привлекла, — Пуаро тяжело вздохнул, — его поражающая незначительность.

Значительность? переспросил сэр Джозеф.

— Незначительность, я бы так сказал. Мне приходилось заниматься разными делами: я расследовал убийства, необъяснимые смерти, грабежи, кражи драгоценностей, но впервые мне предстоит заняться выяснением обстоятельств пропажи собаки породы пекинес.

— Вы меня удивляете! — фыркнул сэр Джозеф. — Я предполагал, что к вам без конца должны были обращаться женщины по поводу пропажи любимых собачек.

— Это верно, — согласился Пуаро. — Но это первый раз, когда ко мне обращается с такой просьбой муж, а не жена.

Маленькие глазки сэра Джозефа опять сузились.

— Начинаю догадываться, — заметил он, — почему мне рекомендовали именно вас. Вы проницательный человек, господин Пуаро.

— А теперь, — спокойно продолжал Пуаро, — посвятите меня, пожалуйста, в обстоятельства дела… Исчезла собака. Когда?

— Ровно неделю назад.

— И ваша жена, полагаю, до сих пор безумствует?

Сэр Джозеф посмотрел на него изумленно.

— Вы не поняли. Собака была возвращена.

— Возвращена? Тогда разрешите спросить: зачем нужен я?

Лицо сэра Джозефа стало малиновым.

— Потому что, — возмущенно начал он, — будь я проклят, если меня не надули! Хорошо, господин Пуаро, я расскажу вам все по порядку. Собаку украли неделю назад — срезали с поводка в Кенсингтон-парке, где она гуляла с компаньонкой жены. На следующий день от моей супруги потребовали выкуп в двести фунтов. За что, я вас спрашиваю, двести фунтов? За маленькое тявкающее чертово отродье, которое всегда и всюду путается у вас под ногами?!

— Вы, естественно, не одобрили выплату таких денег?

— Конечно нет, — сказал сэр Джозеф, — и не стал бы платить, предупреди она меня заранее. Милли, моя жена, знает меня хорошо. Мне она ничего не сказала, а выслала деньги — бумажками по одному фунту — в указанный адрес, как было оговорено условием.

— И собаку вернули?

— Да. В тот же вечер раздался звонок, и там, на крыльце, сидела собака, а вокруг — ни души.

— Отлично, — сказал Пуаро. — Продолжайте.

— Затем Милли, конечно, призналась в содеянном, — продолжал сэр Джозеф, — и я несколько погорячился. Разумеется, через некоторое время я остыл. Во-первых, дело сделано, а во-вторых, не следует искать в поступке женщины какой-либо смысл. Я, наверное, оставил бы все это дело, если бы не встреча в клубе со старым Самуэльсоном.

— И что он? — поинтересовался Пуаро.

— Точно такой же случай произошел с собакой его жены! Это несомненно шантаж! Его жену ободрали на триста фунтов. Ну, это уж слишком много! Я решил, что этот рэкет следует пресечь, и послал за вами.

— Но, сэр Джозеф, — заметил Пуаро, — подобным делом (и это обошлось бы вам гораздо дешевле) занимается полиция.

Сэр Джозеф потер кончик носа.

— Вы женаты, господин Пуаро?

— Увы, — сказал Пуаро, — лишен этого блаженства.

— Гм-м… — произнес сэр Джозеф. — Не знаю, как насчет блаженства, господин Пуаро, но, будь вы женаты, знали бы, что женщины — забавные существа. Моя жена впадает в истерику при малейшем упоминании о полиции. Вбила себе в голову, будто что-то может случиться с ее драгоценным Шан Тангом, если я пойду туда. Она об этом и слышать не хочет и, честно сказать, не очень доброжелательно относится и к идее вашего участия. Но я настоял, и она наконец согласилась. Все же ей это не нравится…

Эркюль Пуаро задумался.

— Я чувствую, — сказал он, — что ситуация весьма деликатная. Возможно, будет лучше, сэр Джордж, если я сам побеседую с вашей женой и узнаю от нее все подробности. Одновременно я попытаюсь успокоить леди Хоггин относительно безопасности ее собаки в будущем.

Сэр Джозеф кивнул и поднялся с места.

— Я отвезу вас к ней сейчас же.

II

В большой, теплой, обставленной изысканной мебелью гостиной сидели две женщины.

Когда сэр Джозеф и Эркюль Пуаро вошли, маленький пекинес бросился к ним навстречу, ожесточенно лая и делая сумасшедшие круги вокруг Пуаро.

— Шан, Шан, иди сюда. Иди к мамочке, хорошенький мой, — сказала одна из женщин. — Возьмите его, мисс Карнаби.

Женщина, которую назвали мисс Карнаби, поспешила взять пса на руки.

— Лев! — произнес Пуаро достаточно громко, но в то же время словно для себя. — Ну прямо настоящий лев!

— Да, он действительно хороший сторожевой пес, — с трудом переводя дыхание, сказала мисс Карнаби. — Он не боится никого и ничего. А кроме того, он такой жизнерадостный.

Представив Пуаро дамам и выполнив необходимые при этом формальности, сэр Джозеф сказал:

— Ну, господин Пуаро, я вас оставляю. Предоставляю вам самому разбираться в этом запутанном деле. — И, кивнув головой, покинул комнату.

Леди Хоггин оказалась тучной, легко раздражающейся по любому пустяку женщиной, с крашеными рыжими волосами. Ее компаньонка, мисс Карнаби, была тоже полным, но очень милым существом, в возрасте между сорока и пятьюдесятью. Она обращалась к леди Хоггин с величайшей почтительностью и не скрывала того, что боится ее до смерти.

— Теперь расскажите мне, пожалуйста, леди Хоггин, — сказал Пуаро, обращаясь к хозяйке, — все обстоятельства этого отвратительного преступления.

— Весьма признательна вам", господин Пуаро, за то, что вы говорите так! — воскликнула леди Хоггин. — Пекинесы чрезвычайно чувствительны — так же чувствительны, как дети. Бедный Шан Танг мог умереть от страха.

— Да, это было так ужасно! — с глубоким вздохом подтвердила мисс Карнаби.

— Расскажите мне, пожалуйста, как все это произошло? — спросил Пуаро, обращаясь к дамам.

— А вот как это случилось, — начала леди Хоггин. — Шан Танг вышел на прогулку с мисс Карнаби…

— О Боже, Боже, — запричитала компаньонка. — Это моя вина. Я оказалась такой глупой, такой беззаботной.

— Я не хочу вас упрекать, мисс Карнаби, — ехидно заметила леди Хоггин, — но думаю, вам следовало бы быть более осторожной.

— Как это произошло? — спросил Пуаро, обращаясь к мисс Карнаби.

— Ах, то, что случилось, выходит за рамки обычного, — разразилась мисс Карнаби стремительной, возбужденной речью. — Мы шли по цветочной аллее. Шан Танг, конечно, на поводке, он перед этим долго бегал по траве без поводка, и я собиралась уже идти домой, когда внимание мое привлек ребенок в колясочке — он так мило мне улыбался… прелестные розовые щечки и такие локоны. Я не могла удержаться, чтобы не поговорить с няней, которая везла коляску, и спросила о возрасте ребенка. Няня сказала, что малышу — семнадцать месяцев. Я уверена, что говорила с ней не более одной-двух минут, как вдруг глянула вниз — Шана там не было. Поводок был обрезан прямо у самого ошейника…