Дело о пустой консервной банке - Гарднер Эрл Стенли (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
– Это очень интересно, – заметил Трэгг. – И у вас в фотолаборатории много разных материалов, мисс Джентри?
– Да нет, не очень. У меня нет денег, чтобы покупать их.
– Это довольно дорогостоящее времяпрепровождение, – уточнила миссис Джентри.
– Не скажи, Флоренс. Оно окупается.
– Вы работаете на других?
– Случается, – сказала Ребекка.
– Соседи, бывает, просят, – пояснила миссис Джентри.
– Проявляю и печатаю-то я немного, – добавила Ребекка. – На этом не разбогатеешь. А вот увеличивать фотографии иногда приходится. Хотелось бы иметь побольше средств, чтобы не думать о расходах. Я могла бы делать великолепные снимки, если бы у меня было достаточно денег, чтобы приобрести небольшую автомашину. Чтобы выезжать и…
– У нее отлично получается, – согласилась миссис Джентри. – Я всегда ей говорю: надо специализироваться на фотографировании детей.
– Детей! – так и вскинулась Ребекка. – Это в тебе говорит твоя материнская закомплексованность! Ты хочешь, чтобы твоих маленьких карапузиков снимали без конца – на дни рождения, когда они первый раз надели длинные штанишки, новые костюмчики… Но это только захламляет дом и ровным счетом не дает ничего ни уму, ни сердцу.
– Такие фотографии много значат для нас с Артуром, – деликатно заметила миссис Джентри, не желая, видимо, спорить с золовкой.
– А для меня они ничего не значат! Просто лишний расход фотоматериалов. Уж эти мне семейные альбомы, заполненные всякой чепухой, – ища поддержки, обратилась она к лейтенанту Трэггу. – Я же хочу делать снимки такие… С необычными облаками, деревьями, упирающимися в небо, цветы… Я бы уверенно завоевывала призы, будь у меня достаточно средств на машину… А то приходится пользоваться фотоматериалами с истекшими сроками годности.
– Что вы имеете в виду? – спросил Трэгг.
– Да, знаете, лейтенант, пленки годны в течение определенного срока. Вы, наверное, обращали внимание когда-нибудь, что, покупая их, все смотрят на срок изготовления эмульсионного слоя.
– Вы имеете в виду проставленную в штампе дату, указывающую, что она пригодна до определенного числа, месяца, года?
– Совершенно верно, – подтвердила Ребекка.
– Но все же ее можно использовать и после этого срока?
– Конечно. Но это зависит от того, в каких условиях хранилась пленка, в каком месте. Ее вполне можно использовать еще месяцев шесть после истечения указанного срока, а если она хранилась в сухом прохладном месте, то и спустя годы.
– И вы покупаете бумагу и пленку с истекшим сроком годности? – спросил Трэгг.
– Естественно, ведь ее можно приобрести в некоторых магазинах с очень большой скидкой.
Трэгг некоторое время обдумывал услышанное, а затем спросил:
– А что же случается, однако, с пленкой, если она становится слишком старой?
– Ну… разное. Обычно она как бы покрывается налетом, мутнеет.
– Те пленки, – продолжал свою мысль Трэгг, – которые находились в коробке, были старые, то есть просроченные?
– Да.
– Тогда, может быть, ваши пленки помутнели от давности хранения?
– Возможно, – с некоторой неуверенностью подтвердила Ребекка. – Но ведь до этого случая у меня не было проблем с ними. Человек, у которого я их покупаю, никогда не подводил.
– А на этот раз оказались покрытыми налетом?
– Да, и явно.
– Очень интересно, – сказал Трэгг. – Но мы несколько отклонились от темы, а ведь я собирался огорошить миссис Джентри сообщением, что ее сын оказался в очень опасном положении. Он уличен в попытке запутать показания по делу об убийстве. Не исключено, конечно, что он стремится выгородить виновного.
– Не знаю, что заставляет вас так думать, – возмутилась миссис Джентри. – Артурчик – хороший мальчик. Он…
– Почему я вам это говорю, – прервал ее Трэгг, – так это потому, что знаю: ваш сын и в самом деле хороший мальчик. Но я знаю также, что он, однако, очень молод, романтичен и склонен к чрезмерной галантности. Он пытается кого-то выгородить, а это особенно опасно. Так вот, миссис Джентри, думаю, ваш сын – хороший парень, но, по-моему, Опал Санли – и постарше его, и более опытна, и неплохо разбирается в жизни. Мне кажется, их связь никак не назовешь добропорядочной. А уж после совершения убийства совершенно убежден, что связь эта вынуждает вашего сына скрывать от нас что-то очень важное и ставит его самого тем самым в весьма щекотливое положение по отношению к закону.
Миссис Джентри, пряча глаза, едва сдерживала рыдания.
– Он не мог… совершить ничего дурного, – настаивала она еле слышно.
– Дело совсем не в этом, – повысил голос Трэгг. – Если он не скажет всей правды, нам придется принять меры, чтобы он признался во всем. Мне казалось, что к вам необходимо зайти и откровенно поговорить, поскольку вы так озабочены сложившейся ситуацией и так любите его.
– Вот видишь, Флоренс, – упрекнула Ребекка. – Ты не слушала меня. Может быть, теперь ты послушаешь лейтенанта. Когда мальчик что-то скрывает от собственной матери…
– Да что же Артурчик скрывает? – яростно воскликнула миссис Джентри.
– Да многое, – презрительно фыркнула Ребекка. – Они с этой девицей устраивали всякие тайные свидания, о которых он никогда не говорил. Я пыталась тебя предостеречь…
– Мне кажется, – миссис Джентри поджала губы, – лучше, если бы ты немного подождала с этими высказываниями, пока мы не останемся одни, Ребекка. Ты всегда подслушивала, когда дети по телефону назначают свидания, а потом расспрашивала их. Артурчик в том возрасте, когда это неприятно. Он уже не мальчик и становится достаточно зрелым.
– Так ведь эта тварь вовлекла его в дело, – уверенная в своей правоте, настаивала Ребекка. – Я же стараюсь помочь лейтенанту Трэггу, вот и все. Мне это все тоже не очень-то приятно. Артурчик будто мой собственный сын. Но, в конце концов, когда молодой человек начинает ухаживать за женщинами… И эти отпечатки пальцев проясняют многое. Он ошивался у нее по ночам…
– Да перестань ты, наконец! – негодующе воскликнула миссис Джентри. – Ты же не знаешь, что он там без конца ошивался. А что касается… этого… так ведь Опал Санли не оставалась там ночевать.
– Откуда ты знаешь? – не унималась золовка.
– Так она же приходит и работает днем.
– Но ведь довольно часто она бывала у Хоксли и ночами.
– Только когда этого требовала работа.
Ребекка фыркнула.
Лейтенант Трэгг, с живым интересом следивший за ходом дискуссии и выражением лица обеих женщин, примиряюще промолвил:
– Прошу меня извинить, миссис Джентри, за то, что я, может быть, сгустил краски, изложив что-то не так. Меня интересует только одно: каким образом отпечатки пальцев вашего сына появились на телефонном аппарате.
– А вы абсолютно уверены, что они принадлежат именно моему сыну?
– Абсолютно.
– А может, он пользовался краской… Ну, скажем, позже?
– Вы имеете в виду, миссис, – поднял брови Трэгг, – после того, как уже был произведен выстрел?
– Ну нет. Я имею в виду еще раньше… до того, как его отец начал красить.
– По-моему, его отец смешивал краски, которые он принес из хозяйственного магазина.
– Наверное, – согласилась миссис Джентри.
Из кухни пришла Хестер и молча остановилась в дверном проеме.
– Что такое, Хестер? – бросила на нее взгляд миссис Джентри.
– Да я пришла спросить, надо ли еще принести консервов из погреба.
– Да, надо. – Миссис Джентри взглянула на лейтенанта Трэгга. – Простите, я вас оставлю на одну минутку, лейтенант. Кажется, я не успела еще кое-что закончить из того, что наметила сделать сегодня…
– Конечно, – согласился Трэгг. – Я понимаю, ваши хлопоты по дому… Пожалуйста…
Миссис Джентри обернулась к служанке:
– Освободи в погребе полку слева от запасов тридцать девятого и сорокового годов, Хестер, и перенеси банки наверх да сложи в кладовой. Мы будем открывать их в первую очередь, пока они не кончатся.
– Если вы идете вниз, в погреб, – остановил собравшуюся уходить служанку Трэгг, – я осмотрю помещение после того, как вы вернетесь.
