Саван для соловья (Тайна «Найтингейла») - Джеймс Филлис Дороти (книги регистрация онлайн .txt) 📗
— Возможно, они заметили гораздо больше, чем представляют себе. Ведь они пересказывали свою историю уйму раз. В течение недели после смерти Пирс их первое заявление запечатлелась у них в мозгу как непреложная истина. Вот почему я не задавал им решающего вопроса о бутылке с молоком. Ьсли бы сейчас они ответили мне неточно, то уже никогда не изменили бы показаний. Чтобы как следует все вспомнить, им необходимо потрясение. Они не видят то, что случилось, свежим взглядом. Терпеть не могу восстанавливать картину преступления; при этом я всегда себя чувствую детективом из романа. Но я думаю, что в данной ситуации ее стоило бы реконструировать. Завтра с утра мне нужно быть в Лондоне, но вы с Грисоном можете попробовать провести этот опыт. Думаю, Грисону это понравится.
Он коротко объяснил Мастерсону, в чем заключается его идея, и закончил:
— По-моему, медсестер лучше не беспокоить, этот дезинфектант вы вполне сможете получить у мисс Коллинз. Только, ради бога, не спускайте с него глаз и потом выбросите. Не хватало нам еще одной трагедии.
Сержант Мастерсои взял обе кружки и отнес их в раковину. Он сказал:
— Да, Найтингейл-Хаус не повезло, подумать только, две смерти одна за другой… Но все-таки я полагаю, что убийца не предпримет нового шага, раз уж мы здесь.
Это его замечание оказалось удивительно непроницательным.
5
После своей утренней встречи с Делглишем в буфетной у студенток сестра Рольф имела время оправиться от неожиданности и обдумать свою позицию. Как и ожидал Делглиш, на ее помощь не приходилось рассчитывать. Она уже дала инспектору Бейли четкие и недвусмысленные показания относительно проведения демонстрации, процедуры питания при помощи пищеводной трубки и о том, чем она занималась в утро смерти Пирс. Теперь она спокойно и точно подтвердила свое заявление. Подчеркнув также, что знала о том, что в роли пациентки будет выступать Хитер Пирс, она саркастически заметила, что не видит смысла отрицать этот факт, так как именно ее Мадлен Гудейл позвала взглянуть на заболевшую Фоллон.
Делглиш спросил:
— У вас были какие-либо сомнения в истинности ее заболевания?
— В тот момент?
— Тогда или теперь.
— Полагаю, вы считаете, что Фоллоп инсценировала заболевание гриппом, чтобы Пирс наверняка заняла ее место, и затем прокралась назад в Найтингейл-Хаус перед завтраком, чтобы подлить яд в пищу? Не знаю, зачем она приходила, но можете выбросить из головы свою идею о том, что она симулировала болезнь. Даже Фоллон не могла бы симулировать температуру 39,8 градуса, страшный озноб и скачущий пульс. В тот день она была очень больна и болела еще почти десять дней.
Делглиш обратил ее внимание на тот странный факт, что, находясь в таком тяжелом состоянии, Фоллон па следующее же утро вернулась в Найтингейл-Хаус. Сестра Рольф ответила, что это действительно до такой степени странно, что она может только предположить, что Фоллон испытывала неотложную потребность вернуться. Когда ей предложили подумать, что за нужда могла быть у Фоллон, она ответила, что заниматься разными теориями не ее дело. Затем как-то натянуто она добавила:
— Во всяком случае, она приходила туда не для того, чтобы убить Пирс. Фоллон была очень умной, возможно, самой умной на своем курсе.
Если Фоллон возвращалась для того, чтобы отравить пищу, она должна была прекрасно понимать, что весьма рискует быть замеченной в Найтингейл-Хаус, даже если ее не хватятся в палате, и тогда она позаботилась бы сочинить правдоподобную легенду, что было бы не так уж трудно. А она просто наотрез отказалась давать инспектору Бейли какие-либо объяснения.
— Вероятно, она была достаточно умна, чтобы понимать, что такая необычайная скрытность подтолкнет к такому же поведению другую умную женщину.
— Вы имеете в виду двойную игру? Не думаю. Упорное молчание двух подозреваемых только вызвало бы слишком серьезные подозрения полиции.
Она без всякого волнения признала, что не имеет алиби с 7.00, когда сестры Бэрт взяли на кухне бутылку молока, до 8.50, когда она присоединилась к Матроне и мистеру Куртни-Бригсу в гостиной мисс Тейлор в ожидании появления мисс Бил, за исключением периода от 8.00 до 8.25, когда она завтракала за одним столом с сестрами Брамфет и Гиринг. Первой покинула столовую сестра Брамфет, а она последовала за ней приблизительно в 8.25. Сначала она заглянула в свой кабинет, расположенный рядом с демонстрационной комнатой, но, найдя там мистера Куртни-Бригса, занятого каким-то делом, сразу направилась в свою однокомнатную квартирку на четвертом этаже.
Когда Делглиш спросил, выглядели ли сестры Гиринг и Брамфет за завтраком как обычно, она сухо ответила, что по ним не было заметно, что они собираются убить человека, если он это имеет в виду. Гиринг читала «Дейли миррор», а Брамфет — «Нэрсинг тайме», если это имеет какое-то значение, и они почти не разговаривали за едой. Она сожалеет, что не может назвать никакого свидетеля на период до или после еды, но это вполне понятно: за те несколько лет, которые ей пришлось здесь прожить, она привыкла посещать туалет и ванную комнату в одиночестве. Кроме того, она очень ценит свободное время перед началом рабочего дня и любит проводить его одна. Делглиш спросил:
— Вас не удивило присутствие в вашем кабинете мистера Куртни-Бригса, когда вы заглянули туда после завтрака?
— Не очень. Я решила, что он ночевал во врачебном жилом корпусе и пораньше пришел в Найтингейл-Хаус, чтобы встретить инспектора комитета, мисс Бил. Возможно, он искал место написать письмо. У мистера Куртни-Бригса есть право, когда ему понадобится, использовать любое помещение в больнице Джона Карпендера как свой кабинет.
Делглиш спросил, чем она занималась накануне вечером. Она повторила, что ходила одна в кино, по на этот раз добавила, что при выходе из кинотеатра встретила Джулию Пардоу и они вместе вернулись в больницу. Они прошли через ворота на Випчестер-роуд, ключи от которых у нее имеются, и вернулись в Найтингейл-Хаус сразу после одиннадцати. Она тут же направилась к себе и по дороге никого не встретила. А Джулия Пардоу, как она думает, или пошла спать, или присоединилась к остальным сокурсницам в студенческой гостиной.
— Итак, вы ничего не можете нам сообшить, сестра? Ничего, что могло бы помочь?
— Ничего.
— Даже о том, почему, без всякой необходимости, вы солгали, что ходили в кино одна?
— Ничего. И я не считаю, что вас могут касаться мои личные дела.
Делглищ спокойно сказал:
— Мисс Рольф, две ваши студентки мертвы. Я нахожусь здесь для того, чтобы выяснить, как и почему они умерли. Если вы не хотите нам помочь, так и скажите. Вы не обязаны отвечать па мои вопросы. Но не надо мне указывать, какие вопросы я могу задавать. Я уполномочен на это расследование и провожу его так, как считаю нужным.
— Понятно. Вы вырабатываете правила, которым следуете. Все, что мы можем сделать, это предупредить вас, если мы не желаем по ним играть. Вы играете в опасную игру, мистер Делглиш.
— Расскажите мне что-нибудь о ваших студентках. Вы старшая преподавательница; через ваши руки прошло довольно много девушек. Я думаю, вы должны хорошо разбираться в людях. Начнем с Мадлен Гудейл.
Если она испытала удивление или облегчение от его выбора, она не показала этого.
— В этом году Мадлен Гудейл наверняка получит золотую медаль как лучшая ученица своего курса. Она не так умна, как Фоллон, — как была умна Фоллон, — но она очень трудолюбива и в высшей степени ответственна. Она из местных. Ее отца знают все в городе, это очень преуспевающий агент по недвижимости, который унаследовал давно основанный семейный бизнес. Он член городского совета и много лет входил в комитет управления больницей. Мадлен посещала местную школу, а затем поступила к нам. Не думаю, что она помышляла о какой-то другой школе обучения медсестер. Вся семья очень предана местным учреждениям. Она обручена с молодым священником церкви Святой Троицы, и, как я понимаю, они собираются пожениться, как только она закончит учебу. Она уже не сделает хорошей карьеры в своей профессии, но, полагаю, она сама так решила.
