Репортаж об убийстве - Макдермид Вэл (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Я четко понимала, что Лорна может разбить лишь часть моей жизни. Нет, я не убивала ее. К тому же Пэдди Кэллеген – пожалуй, мой лучший друг. Я бы не смогла спокойно наблюдать за тем, как она страдает по моей вине. Хотите верьте мне, хотите нет, но я не убивала Лорну.
– Я вам верю, – вымолвила Корделия, поворачиваясь. – Больше никаких вопросов. Простите за то, что причинили вам боль.
– Спасибо вам, – присоединилась к ней Линдсей. – Вы очень нам помогли. Извините за то, что мы были вынуждены быть такими жестокими.
После их ухода учительница музыки долго сидела не шевелясь. Как каменная. А потом разразилась горькими, тихими рыданиями.
Линдсей с Корделией молча возвращались жилище Пэдди. Прямо с порога мисс Гордон направилась к бару и налила чуть не по полстакана виски.
– Какое счастье, что я не родилась двадцатью годами раньше, – с яростью промолвила она. И я молю Бога, чтобы мне никогда не понадобилось такой вот смелости, как бедной Маргарет.
– Так ты поверила ей?
– Господи, конечно поверила! Таким тоном человек лгать не способен. Нет, не может человек обманывать, когда в нем столько боли. Вероятно, у нее и появилось желание убить Лорну, но она не в состоянии была бы сделать это. Представляю, как отвратительно было у нее на душе все эти годы, ведь она понимала, что эта сучонка могла в любой момент нанести ей смертельный удар, – горько проговорила Линдсей. – Ей, наверно, так тошно было оголять перед нами душу, но у нее хватило мужества. Знаешь что, у меня появилось такое чувство, что в определенный момент все это перестало быть игрой. Честно говоря, до сих пор я как-то не воспринимала все это наше так называемое расследование всерьез.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – кивнула Корделия. – Мы обманывали себя, думая, что это будет эдакое дистиллированное расследование, как в книжках, и совсем не учли, что нам придется иметь дело с чувствами людей. Пока мы были в состоянии думать только о Пэдди, нам было трудно представлять себя детективами. Устроили себе этакий великий крестовый поход! Идиотки! Теперь я далеко не уверена, что смогу справиться со всем этим.
Линдсей кивнула.
– Знаю, – отозвалась она. – Но мы сами себя приговорили, пути назад нет. И вспомни: если мы с тобой ничего не сделаем для Пэдди, то кто сделает? Разве мы в состоянии нанять хороших частных сыщиков? И как узнать, что они действительно стоящие? Между прочим, у нас есть одно преимущество: мы знаем Пэдди и знаем кое-что о некоторых здешних людях, особенно о Лорне. Так что, надеюсь, Пэдди подскажет нам какую-нибудь идею. Придется нам с тобой иногда быть жестокими сволочами, ничего тут не поделаешь.
Вместо ответа Корделия вытащила свою записную книжечку и принялась что-то быстро в ней строчить.
– Вообще-то это должна была сделать ты, – пробурчала она. – Ты ведь у нас журналистка, а потому должна запоминать, что говорят люди. Кто следующий на инквизиторский трибунал, затеянный Линдсей Гордон?
Несмотря ни на что, Линдсей улыбнулась, вспомнив, что Кэролайн Баррингтон почти дословно произнесла эту фразу в субботу вечером.
– Джеймс Картрайт, – ответила она. – Я расположена немного повеселиться, а судя по тому, что мне о нем известно, он лучше всех другихсумеет прогнать мою хандру.
– Но у нас почти ничего на него нет, – заметила Корделия Браун. – Что, черт возьми, мы унего спросим?
– Нам надо придумать какой-то хитроумный план, – промолвила Линдсей. – Надеюсь, смогу разговорить его своими прямыми вопросами.
– Что ж, тебе и карты в руки, – согласилась Корделия. – В конце концов, ты только что продемонстрировала свое умение вести допрос, – сухо добавила она.
– Не скажу, что я в диком восторге от того, что добилась успеха, и не уверена, что это вообще можно назвать успехом. Обычно, когда я так наседаю на своих собеседников, желая что-то у них выпытать, мне заранее известно, что передо мной отпетый негодяй. Не так уж трудно давить на человека, зная, что он, в свою очередь, не задумываясь, надавит на кого угодно. Но можешь поверить, что мне и самой тошно от того, что пришлось так унизить Маргарет Макдональд. Надеюсь, этот Картрайт окажется грубияном, тогда я не буду испытывать угрызений совести, если и его придется ударить под дых.
– Мне уже почти жаль беднягу, – усмехнулась Корделия. – Почти так же, как и тебя, моя дорогая. Не лучший способ зарабатывать себе на пропитание!
Дом Джеймса Картрайта не мог не произвести впечатления. Этот человек построил его сам, не желая обитать в стандартном жилище, обустроенном во вкусе каких-то чужаков. Это трехэтажное диво претендовало на экстравагантный стиль викторианской готики, возвели его из местного серого камня, увенчав одинаковыми башенками по углам. Из окон здания открывался великолепный вид на открытые поля и видневшуюся вдалеке вершину Уайт-Пик. На площадке были припаркованы спортивные «мерседесы» и «форд-сиерра». Даже подкрепившись для храбрости виски, Линдсей почувствовала некоторое смущение, когда остановила свою машину на полукруглой подъездной аллее, посыпанной гравием. Выключив мотор, она проговорила:
– Такое ощущение, будто я езжу в жалком спичечном коробке. Ты только взгляни на этот сад! Надо думать, тут задействован целый батальон садовников. Ты взяла письмо от нашей Школьной богини?
– Оно здесь, – ответила Корделия. – Ох, дай м не проверить… не позабыла ли я инквизиторские тиски для больших пальцев… Или, может, ты их взяла?
– Очень смешно, – скорчив гримасу, бросила журналистка.
– Ну я же просто шучу, – улыбнулась Корделия Браун.
Линдсей открыла дверцу автомобиля.
– Временами я жалею, что не стала обозревательницей мод для какого-нибудь дурацкого женского журнала, – сердито пробормотала она.
Выйдя из машины, они двинулись по аллее к парадной двери роскошного дома. Линдсей посмотрела на Корделию, еще раз скорчила гримасу и нажала на кнопку звонка. От громкого и резкого звона обе едва не подскочили. Корделия приосанилась и внимательно посмотрела на дверь, а Линдсей поспешно отвернулась, подняла воротник своей кожаной куртки и постаралась придать себе как можно более беспечный вид. Как только дверь отворилась, мисс Гордон обернулась и увидела молодого человека, застывшего в дверном проеме. На нем был дорогой костюм в тонкую полоску, а его волосы были аккуратно уложены. Молодой человек заговорил – с сильным дербиширским акцентом:
– Чем могу быть полезен? – спросил он довольно резким тоном.
– Мы бы хотели увидеть Джеймса Картрайта, – ответила Линдсей Гордон.
– Вам назначена встреча. – чуть приподняв бровь, поинтересовался молодой человек.
– Если бы это было так, то вы бы, наверное, ждали нас, правда? – сладким голоском пропела Линдсей.
– Видите ли, мистер Картрайт – очень занятой человек, – быстро проговорил молодой человек и он не встречается с людьми без предварительной договоренности. Вы из газет?
– Если вы будете так любезны и передадите это письмо мистеру Картрайту, то, возможно, он сочтет нужным принять нас, – спокойно произнесла Линдсей Гордон, протягивая ему конверт, в который было вложено письмо Памелы Овертон. – А мы подождем, чтобы узнать, примет нас мистер Картрайт или нет.
Молодой человек повернулся, чтобы идти внутрь, и Линдсей проворно скользнула следом за ним. Корделия была удивлена ее маневром, но, быстро сориентировавшись, проскочила за ней. Однако внутреннюю дверь, ведущую в холл, молодой человек аккуратно закрыл прямо перед их носами.
– При некоторой сноровке это совсем не трудно, верно? – вымолвила журналистка, поворачиваясь к Корделии.
– Бесстыжая девчонка! – пробормотала та.
Несколько минут они стояли в неловком молчании. Наконец внутренняя дверь распахнулась.
– В вашем распоряжении только четверть часа, – предупредил вновь появившийся молодой человек. – После этого ему надо уезжать на важную встречу в Мэтлоке.
– Поболтать с кем-нибудь о мани величия, – с улыбкой продолжила Линдсей, обращаясь к Корделии, которая что было сил старалась сдержать нервный смешок, пока они по натертому до блеска паркету огромного холла следовали за своим провожатым. Корделия сразу оценила и светлые сосновые двери одного цвета с плинтусами, и викторианские обои, на которых в солидных рамках висели фотографии с парусниками и старинными гаванями, и церковную скамью со спинкой, обитую полосатой тканью, и сосновые сундуки – и никаких тебе больше шкафов или кресел. Подушки на скамье были того же цвета, что и обои.
