Дело бывшей натурщицы - Гарднер Эрл Стенли (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗

– Да, они наводящие, – согласился судья Мэдисон, – но обвинение пытается разобраться в этой конкретной ситуации. Я намерен отклонить протест и считаю, что вопрос в данном случае уместен, так как помогает разобраться в мотивации поступка.

– И что она ответила? – продолжал Декстер.

– Она отрицала.

– Отрицала то, что родила ребенка, или то, что его отцом был Дюрант?

– Одну минуту, – опять вмешался Мейсон. – Прежде чем вы ответите на этот вопрос, я, с позволения суда, хочу возразить. Я считаю, что вопрос, заданный таким образом, является неправомерным. Суд уже признал, что вопрос о том, имела ли обвиняемая ребенка, не имеет отношения к сути дела, если только ребенок не был отпрыском Коллина Дюранта. Формулируя вопрос таким образом, прокурор ставит обвиняемую в положение, когда она будет лишена сочувствия публики, когда газеты сочинят свою историю и…

– Нет нужды продолжать, мистер Мейсон, – прервал его судья Мэдисон. – Суд уже сделал заявление по этому поводу и напоминает обвинению, что вопрос является неправомерным. Суд позволил задать вопрос только о том, имела ли обвиняемая ребенка от Коллина Дюранта, и получить ответ на него.

– Она это отрицала, – ответил Трэгг.

– Проводите перекрестный допрос, – резко сказал Декстер.

– Лейтенант Трэгг, а вы не спрашивали у нее, имела ли она ребенка от Томаса Альберта Декстера, окружного прокурора?

Декстер вскочил:

– Ваша честь, это… это неслыханно! Это неуважение к суду!

– Почему же? – спросил Мейсон. – Вы задали лейтенанту наводящий вопрос, следовало ли из его разговора с обвиняемой, что у нее есть ребенок от Коллина Дюранта. Вполне очевидно, что оснований для подобного вопроса не больше, чем для вопроса о том, являлись ли вы отцом ребенка обвиняемой. Я просто хотел объяснить свою точку зрения. И, – с улыбкой добавил Мейсон, – если пресса назовет ваше высказывание разрывом бомбы, кульминацией этого дела, то я бы хотел, чтобы мой вопрос оставался наивысшей кульминационной точкой.

– Переходим к другому вопросу, мистер Мейсон, – с улыбкой разрешил судья Мэдисон. – Я думаю, вы достаточно убедительно объяснили свою точку зрения.

– Вы признаете, что у обвиняемой есть сестра, миссис Хомер Хардин Стиглер, проживающая в Юджине, штат Орегон?

– Да, сэр.

– И что она получила телеграмму от обвиняемой и выслала по ее просьбе двадцать пять долларов?

– Да, сэр.

– У меня больше нет вопросов, – сказал Мейсон.

– Я не уяснил себе один момент, – начал Декстер. – Обвиняемая объяснила вам, как она вступила в контакт с Мейсоном тринадцатого вечером?

– Она звонила ему с автовокзала около семи пятнадцати. Не застав его в конторе, она позвонила в агентство Пола Дрейка и попросила их связаться с мистером Мейсоном и передать ему номер телефона на автовокзале. Мистер Мейсон позвонил около восьми пятнадцати и договорился о встрече с ней через сорок пять минут у дома, где живет мисс Делла Стрит. Именно поэтому она встретилась там с адвокатом и мисс Деллой Стрит и дала мисс Стрит ключ от своей квартиры.

– Вы задавали ей другие вопросы?

– Но на другие вопросы она отказалась отвечать. Мы объяснили, что пока ни в чем не обвиняем ее, что дело находится в процессе рассмотрения и наши вопросы задаются для того, чтобы она помогла прояснить некоторые обстоятельства этого дела.

– Вы желаете продолжить перекрестный допрос? – осведомился Декстер.

– У меня больше нет вопросов, – последовал ответ Мейсона.

– Вызывается доктор Филип С. Фоули, – провозгласил Декстер.

Выйдя вперед, Фоули присягнул и назвал себя врачом-экспертом и хирургом при коронере округа.

– Я обусловливаю право на перекрестный допрос с целью выяснения профессиональной квалификации доктора Фоули, – заявил Мейсон. – Однако прошу понять меня правильно – меня интересует его квалификация не сама по себе, а только кажущиеся достоверными некоторые данные. И с этой целью я бы хотел провести перекрестный допрос.

– Очень хорошо, – согласился судья Мэдисон. – Продолжайте, мистер прокурор.

– Речь идет о теле Коллина Макса Дюранта, которое было опознано и зарегистрировано под номером 3674В в конторе коронера округа?

– Да, сэр.

– Кто производил вскрытие трупа?

– Я.

– Когда оно производилось?

– Приблизительно в два часа дня четырнадцатого.

– Когда вы впервые увидели тело?

– В десять часов утра. Точнее, было уже начало одиннадцатого. Три или четыре минуты, не более пяти минут одиннадцатого.

– Как вы считаете, доктор, сколько времени прошло с момента наступления смерти до момента осмотра тела? Или, точнее, в котором часу наступила смерть?

– Я бы обозначил момент наступления смерти между семью сорока и восемью двадцатью вечера тринадцатого.

– Вы установили причину смерти?

– Да, сэр. Три пулевых ранения. Одно из них оказалось роковым. Два других тоже были почти смертельными. Пулевое ранение, которое, я полагаю, было первым, поразило позвоночник на уровне четвертого позвонка. Вторая пуля, которая, как я считаю, вызвала немедленную смерть, поразила восходящую часть дуги аорты. И еще одна вошла в легкие. Стреляли в спину.

– Вы извлекли какую-нибудь пулю?

– Я извлек все три.

– И что с ними сделали?

– Я сдал их на экспертизу в отдел баллистики.

– Перекрестный допрос.

– Ригор мортис, или трупное окоченение, не всегда происходит одинаково, не так ли?

– Да.

– Из военной медицины известны случаи, когда в обстановке крайнего возбуждения и жары погибали целые отряды; и трупное окоченение наступало тогда почти немедленно, верно?

– Полагаю, что это так. Сам я не являлся свидетелем подобных фактов, но это известный в медицине пример.

– И напротив, известны случаи, когда трупное окоченение происходит очень медленно?

– Да, сэр.

– Оно начинается с окоченения челюстей и шейных мускулов и потом постепенно распространяется по всему телу?

– Да, сэр.

– А когда наступает так называемое разрешение ритор мортис, то все происходит обратным путем?

– Да, сэр.

– Теперь поговорим о трупных пятнах. Они тоже появляются в разное время с момента наступления смерти, не так ли?

– М-м, да.

– После остановки сердца неподвижная кровь стекает в относительно ниже расположенные части трупа?

– Да, верно.

– Переполненные капилляры и венозные сосуды начинают просвечивать через кожу в виде пятен синюшно-багрового цвета?

– Да, сэр.

– Этот процесс всегда протекает одинаково?

– Да, сэр.

– И если тело лежит неподвижно, то никаких изменений не происходит?

– Верно.

– Значит, эксперт, производящий вскрытие, может сказать очень приблизительно, в котором часу наступила смерть?

– Я бы согласился с этим, да.

– И ригор мортис настолько непостоянно, что вы можете сказать лишь приблизительно, когда наступила смерть?

– Да.

– Теперь о температуре трупа, доктор. Что вы можете сказать по этому поводу?

– Тело остывает постепенно и с одинаковой скоростью.

– Однако температура окружающей среды тоже принимается в расчет?

– Да, сэр.

– А температура тела в момент наступления смерти?

– В подобных случаях мы исходим из того, что температура бывает нормальной.

– Но вы не уверены в том, что температура действительно нормальная? Это всего лишь допущение?

– Да.

– Остывание тела зависит и от одежды, не так ли?

– Да, в очень большой степени.

– Вы не знали, какая температура была в комнате, в которой находился труп, пока его не переместила полиция?

– Там было семьдесят два градуса по Фаренгейту.

– Вы были в комнате?

– Да.

– И что делали?

– Я пытался определить момент наступления смерти методом Лашбау, то есть по скорости остывания трупа. Этот метод дает возможность определить точность момента наступления смерти в пределах тридцати-сорока минут. Применив этот так называемый метод посмертных температур, я получил результат, который не расходился с другими, полученными на основе различных физических данных.