Черная гора - Стаут Рекс (мир книг txt) 📗
Дверь открылась, и в проеме возникла миссис Вукчич. Она подошла к мужу и что-то сказала. Данило поднялся, мы с Вульфом последовали его примеру.
– Я сказал жене, кто вы, – сообщил Данило. – Мета, это мистер Вульф и мистер Гудвин. Я не вижу причины, почему бы тебе не пожать им руку. – Ее рукопожатие было твердым и дружественным. Данило продолжал: – Я знаю, джентльмены, что, как и мой дядя, вы привыкли к утонченным блюдам и деликатесам, но я могу предложить только то, что у нас есть, в крайнем случае, хлеб.
Ужин оказался очень приятым. Между Вульфом и мной на столе стояла электрическая лампа под большим розовым абажуром, поэтому мне приходилось поворачиваться, чтобы его увидеть, но это было не так сложно. Миссис Вукчич была великолепной хозяйкой. Ни Вульф, ни Данило не обращали никакого внимания на то, что я не понимаю ни слова из их разговора, но Мета относилась к этому иначе и то и дело поворачивалась ко мне, как бы включая меня в их беседу. Я вспомнил про обед, который Лили Роуэн давала у «Рустермана» и где одним из гостей был эскимос, и старался припомнить, была ли она к нему так же внимательна, как миссис Вукчич ко мне. Но ничего не мог вспомнить. Наверное, потому, что сам совершенно не обращал на него внимания. Я решил, что если когда-нибудь вернусь в Нью-Йорк и буду приглашен на обед, где будет присутствовать кто-то вроде эскимоса, я буду улыбаться ему или ей через каждые пять минут.
Тушеная баранина таяла во рту, редис был свежим и крепким, но самым вкусным оказался хлеб, испеченный миссис Вукчич в виде булок, широких и длинных, как моя рука. Мы съели две штуки, и я воздал им должное. Масла не было, но можно было макать хлеб в подливку, а когда она кончилась, то с яблочным джемом булки были еще вкуснее. В итоге я только выиграл, не принимая участия в разговоре, потому что мог без помех чревоугодничать и обмениваться взглядами с Метой, да и позже Вульф сказал мне, что их разговор за столом был беспредметным.
После ужина подали кофе – по крайней мере, таково было предположение Вульфа, когда я спросил его, что это. Мы прихлебывали это пойло из аляповатых желтых чашек, когда неожиданно Данило встал, быстро прошагал к входной двери и вышел, закрыв ее за собой. Учитывая дальнейшие события, наверное, этому предшествовал какой-то сигнал, хотя я ничего не заметил. Данило отсутствовал минут пять. Затем, войдя в дверь, он широко распахнул ее, и до нас, сидящих за столом, дошло дыхание холодного ветра. Он сел, положил на стол сверток в мятой темной бумаге, взял свою чашку и выпил все кофе. Вульф что-то спросил у него, очень вежливо. Данило поставил чашку, взял сверток, развернул его и положил на стол между собой и Вульфом. Я уставился на предмет, лежавший на бумаге. Несмотря на свое хорошее зрение, я не сразу поверил своим глазам. Это был человеческий палец, отрезанный у основания.
– Надеюсь, это не десерт, – сухо сказал Вульф.
– Мы могли бы отравиться, – заявил Данило – Он принадлежал этому крысенку, Жубе Биличу. Мета, дорогая, можно мне еще горячего кофейку?
Она встала и подошла к плите.
10
Хотя Мета и вида не подала, что появление отрезанного пальца на обеденном столе ужаснуло ее, на самом деле она здорово перепугалась. Это особенно бросилось в глаза, когда она, наполнив мужу чашку дымящимся «кофе», отнесла кофейник на печку, даже не предложив угостить напитком никого из гостей, что было на нее крайне непохоже.
Когда Мета села на место, Вульф заговорил:
– Впечатляюще сработано, Данило. Разумеется, вы ждете от меня вопроса – и я задам. Где все остальное?
– Там, где никому не найти, – резко ответил Данило, прихлебывая из чашки. – Сами знаете, это не черногорский обычай – извещать таким образом о казни. Русские несколько лет назад впервые ввели его здесь, и он прижился.
– Все же меня это поразило… Я имею в виду казнь, а не палец. Полагаю, что вы, покинув нас, известили кого-то о том, что Жубе околачивается в окрестностях, и отдали приказ о том, чтобы его устранить.
– Совершенно верно.
– Только из-за того, что он проследил за нами до самого дома?
– Нет. – Данило взял палец, завернул его в бумагу и выбросил в печку.
– Чуть-чуть повоняет, – предупредил он, – но не больше, чем ломоть баранины. Жубе стал совершенно невыносим, с тех пор как поступил в университет. Он целый год осложнял мне жизнь, пытаясь убедить Госпо Стритара, что я должен хранить верность Духу Черной горы. У меня есть причины подозревать, что он убеждал в том же и Белград. Так что он был уже приговорен, а, следя за нами, всего лишь упростил нашу задачу.
Вульф приподнял плечи на одну восьмую дюйма, потом опустил их.
– Что ж, значит, приведя за собой «хвоста», мы ничего не испортили. Не стану притворяться: я восхищен вашей решимостью. – Он посмотрел на Мету. – И заверяю вас, миссис Вукчич, что это абсурдное угощение, поданное вместе с кофе, отнюдь не повлияло на нашу благодарность за превосходную трапезу. Я говорю также от имени мистера Гудвина, поскольку он не владеет вашим языком.
Вульф повернулся к Данило и заговорил уже более серьезным тоном:
– Позвольте вернуться к нашим делам. Я должен встретиться с Йосипом Пашичем.
– Он не сможет прийти, – отрезал Данило.
– Прошу вас помочь мне.
– Нет.
– Тогда я буду вынужден сам пойти к нему. Где его найти?
– Это невозможно. Я не могу вам сказать.
Вульф терпеливо спросил:
– Не можете или не хотите?
– Я вам не скажу. – Данило хлопнул ладонями по столу. – Прошу вас ради моего дядюшки, мистер Вульф. Да, мы с женой поздоровались с вами за руку и разделили с вами скромное кушанье. Но ради всего, во что верил и за что боролся мой дядя, я не могу подвергнуть риску нашу святую и заветную тайну. И дело вовсе не в том, что мы вам не доверяем, напротив, вы зарекомендовали себя совершенно безукоризненно. Просто вас уже могли узнать.
– В таком диком одеянии? – фыркнул Вульф. – Вздор! К тому же я уже организовал отвлекающий маневр. Паоло Телезио переписывается с вами, используя этот адрес, а тайная полиция перехватывает все послания, прежде чем они попадают в ваши руки; вы же, зная о действиях полиции, время от времени используете это в своих целях. Верно?
Данило насупился.
– Похоже, Паоло доверяет вам больше, чем я.
– Он знал меня, когда вас еще на свете не было. Надолго задерживается доставка к вам перехвачиваемой корреспонденции?
– Нет. Там подобрались сноровистые ребята.
– Вы сегодня не получили письмо от Телезио?
– Нет.
– Тогда, наверное, получите завтра. Вчера днем он отправил его из Бари. В письме сказано, что он только что получил каблограмму из Нью-Йорка за моей подписью, в которой говорится буквально следующее: «Сообщите проживающим за Адриатикой, что всеми делами и обязательствами Вукчича занимаюсь я. Вскоре получите двести тысяч долларов. В следующем месяце высылаем в Бари нашего человека для переговоров». В письме Телезио будет сказано, что каблограмма написана на английском, а он перевел ее на итальянский. Как я уже говорил, это всего лишь отвлекающий маневр, чтобы сбить с толку полицию. Для вас это не имеет ровным счетом никакого значения. Я пообещал Телезио, что предупрежу вас. А ваши полицейские узнают, что Ниро Вульф сейчас в Нью-Йорке и приезжать не собирается.
Данило, все еще хмурясь, возразил:
– У Белграда в Нью-Йорке свои агенты. Они пронюхают, что вы исчезли.
– Сомневаюсь. Я редко покидаю дом, а человек по имени Сол Пензер, который сидит в моей конторе, способен обвести вокруг пальца Тито и Молотова вместе взятых. Каблограмма может сослужить нам и другую службу, но только при определенном стечении обстоятельств. Теперь по поводу Йосипа Пашича. Я твердо намерен встретиться с ним. Вы не хотите рисковать святой и заветной тайной, но если это то, о чем я думаю, то я уже ее знаю. Марко никогда не признавался мне, что вам контрабандой переправляются оружие и боеприпасы, но я сам давно уже догадался. Он сказал, что в горах, менее чем в трех километрах от того места, где я родился, хранится нечто очень важное и дорогостоящее. Мы оба с ним с детства прекрасно знаем это место. Должно быть, именно там и погибла Карла. Думаю, что где-то там находится и Йосип Пашич, раз вы так упорно отказываетесь помочь мне встретиться с ним. Поэтому моя задача предельно проста. Мне вовсе не улыбается шататься по горам еще одну ночь, так что переночуем мы в Титограде, а утром пустимся в дорогу. Никаких тайн мы постараемся не выдавать, но Пашича мне необходимо повидать.
