Пять поросят - Кристи Агата (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗
Эркюль Пуаро не сразу ответил на вопрос. Он чувствовал, как внимательно смотрят на него с морщинистого личика серые с хитринкой глаза.
Он поднялся на верхний этаж скромного дома, принадлежавшего компании «Джиллеспай билдингс», которая явилась на свет божий, чтобы сдавать внаем жилую площадь одиноким женщинам, и постучал в дверь квартиры № 584.
Здесь в крайне ограниченном пространстве, а точнее, в комнате, служившей ей спальней, гостиной, столовой и, поскольку там же стояла газовая плита, кухней, к которой примыкала сидячая ванна и прочие службы, обитала мисс Сесили Уильямс.
Хоть обстановка и была убогой, тем не менее она несла на себе отпечаток личности мисс Уильямс.
Стены были выкрашены светло-серой клеевой краской, и на них было развешано несколько репродукций. Данте, встречающий Беатрису на мосту, картина, когда-то описанная ребенком как «слепая девочка, сидящая на апельсине», и названная почему-то «Надежда». Еще были две акварели с видами Венеции и выполненная сепией копия «Весны» Боттичелли. На комоде стояло множество выцветших фотографий, если судить по прическам — двадцати-тридцатилетней давности.
Ковер на полу был потерт, обивка убогой мебели лоснилась. Эркюлю Пуаро стало ясно, что Сесили Уильямс живет на мизерные средства. Здесь не устроишь пира горой. Этот поросенок «ложки не получил ни одной».
Резким, категорическим и настойчивым голосом мисс Уильямс повторила свой вопрос:
— Вам требуются мои воспоминания о деле Крейлов? А зачем, могу я спросить?
Друзья и сослуживцы Эркюля Пуаро в те минуты, когда он доводил их до белого каления, говорили про него, что он предпочитает ложь правде и будет из кожи лезть вон, чтобы добиться своей цели с помощью тщательно продуманных ложных утверждений, нежели довериться голой правде.
Но в данном случае он не долго думал. Эркюль Пуаро не был выходцем из тех бельгийских или французских семей, где у детей была английская гувернантка, но он среагировал так же просто, как мальчишки, когда их в свое время спрашивали: «Ты чистил зубы нынче утром, Хэролд (Ричард или Энтони)?» На секунду им хотелось соврать, но они тут же спохватывались и робко признавались: «Нет, мисс Уильямс».
Ибо мисс Уильямс обладала тем загадочным свойством, каким должен обладать любой хороший педагог, — авторитетом! Когда мисс Уильямс говорила: «Пойди и помой руки, Джоан» или «Я надеюсь, что ты прочтешь эту главу про поэтов Елизаветинской эпохи и сумеешь ответить мне на вопросы», ее беспрекословно слушались. Мисс Уильямс и в голову не приходило, что ее могут ослушаться.
Поэтому в данном случае Эркюль Пуаро не стал рассказывать о готовящейся книге о былых преступлениях, а просто поведал об обстоятельствах, ради которых Карла Лемаршан прибегла к его услугам.
Маленькая пожилая особа в аккуратном, хотя и поношенном платье выслушала его внимательно.
— Мне очень интересно узнать о судьбе этой девочки, услышать, какой она стала, — сказала она.
— Она стала очаровательной женщиной с весьма твердым характером.
— Отлично, — коротко отозвалась мисс Уильямс.
— А также, могу добавить, весьма настойчивой. Она не из тех, кому легко отказать или от кого легко отделаться.
Бывшая гувернантка задумчиво кивнула головой.
— Есть ли у нее склонность к искусству? — спросила она.
— По-моему, нет.
— И то слава богу, — сухо заметила мисс Уильямс.
Ее тон не позволял сомневаться в отношении мисс Уильямс ко всем художникам без исключения.
— Из вашего повествования я делаю вывод, — добавила она, — что она больше похожа на свою мать, чем на отца.
— Вполне возможно. Вы сможете сказать мне об этом, когда ее увидите. Вам бы хотелось повидаться с ней?
— Сказать по правде, очень. Всегда интересно посмотреть, во что превратился ребенок, которого я когда-то знала.
— Когда вы ее видели в последний раз, она ведь была совсем малышкой?
— Ей было пять с половиной лет. Очаровательный ребенок. Пожалуй, чересчур тихий. Задумчивый. Любила играть одна. Нормальный и неизбалованный ребенок.
— Счастье, что она была такой маленькой, — заметил Пуаро.
— Да, конечно. Будь она старше, потрясение, испытанное из-за этой трагедии, могло иметь очень дурной эффект.
— Тем не менее, — сказал Пуаро, — эта трагедия чем-то все-таки на ней отозвалась. Как бы мало девочка ни понимала или сколько бы ей ни позволялось понимать, существовавшая в доме атмосфера тайны и отговорок, а также тот факт, что девочку вдруг насильно заставили покинуть родные места, могли оказать пагубное влияние на ребенка.
— Вполне возможно, но не обязательно пагубное, как вы предполагаете, — задумчиво ответила мисс Уильямс.
— Прежде чем мы оставим тему Карлы Лемаршан, то есть маленькой Карлы Крейл, мне хотелось бы задать вам один вопрос. Только вы можете на него ответить.
— Да? — Голос ее был ровным, она только спрашивала, и все.
Пуаро отчаянно жестикулировал в надежде быть более убедительным.
— Есть нюанс, который не поддается определению, но мне все время кажется, что, когда я упоминаю о девочке, никто о ней не помнит. В ответ я слышу удивленный возглас, словно тот, с кем я разговариваю, успел забыть, что вообще существовал ребенок. Скажите мне, мадемуазель, не странно ли это? В подобных обстоятельствах ребенок важен даже не сам по себе, он есть лицо, от которого много зависит. У Эмиаса Крейла, возможно были причины бросить или не бросить жену. Ибо обычно когда распадается брак, ребенок играет очень важную роль. Здесь же о ребенке словно забыли. Мне это странно.
— Вы попали в точку, мсье Пуаро, — тотчас откликнулась мисс Уильямс. — Вы совершенно правы. Отчасти именно поэтому я и сказала сейчас, что новая обстановка могла в некотором отношении оказаться для Карлы полезной. С годами она могла бы очень страдать от отсутствия у нее настоящего дома.
Она наклонилась вперед и заговорила медленно и осторожно:
— За годы моей работы я, естественно, часто сталкивалась с различными аспектами проблемы «дети — родители». Дети, большинство детей, я бы сказала, страдают от чрезмерного внимания со стороны родителей. Родители чересчур любят своих детей, чересчур следят за ними. Ребенок же тяготится этой заботой, старается от нее отделаться, освободиться из-под опеки. Ситуация осложняется, когда в семье только один ребенок, которого мать просто терроризирует. Часто это способствует тому, что между мужем и женой возникают трения. Мужу не нравится, что главная забота не о нем, он ищет утешения — или, скорей, лести и внимания — на стороне, и рано или поздно родители разводятся. Самое лучшее для ребенка, я убеждена, — это то, что я называю здоровым отсутствием родительской заботы. Обычно так и бывает в семьях, где много детей и мало денег. На детей не обращают внимания, потому что матери некогда ими заниматься. Они знают, что их любят, и их не беспокоит отсутствие бурных проявлений этой любви.
Но есть и другой аспект проблемы. Бывают супружеские пары, где муж и жена так довольны друг другом, так влюблены друг в друга, что не замечают собственное дитя. В этом случае ребенок начинает обижаться, чувствует, что им пренебрегают. Я ни в коем случае не говорю об отсутствии родительской заботы. Миссис Крейл, например, была, что называется, образцовой матерью, постоянно пеклась о благополучии маленькой Карлы, о ее здоровье, часто играла с ней, в отношениях с ребенком оставалась доброй и веселой. Но мысленно миссис Крейл была всегда рядом с мужем. Она растворилась в нем, жила ради него. — Мисс Уильямс помолчала минуту, а затем тихо добавила:
— В этом, по-моему, и есть оправдание тому, что она в конце концов совершила.
— Вы хотите сказать, — спросил Эркюль Пуаро, — что они были больше похожи на возлюбленных, нежели на мужа и жену?
— Можно сказать и так, — хмуро согласилась мисс Уильямс, которой явно пришлось не по вкусу подобное заключение.
— И он любил ее не меньше, чем она его?
— Они были любящей парой. Но он был мужчина и вел себя как мужчина.
