Ученица Холмса - Кинг Лори Р. (книги без сокращений .TXT) 📗
Тем летом мы несколько раз ездили в Лондон, и я заметила, как сильно он там менялся, словно сама атмосфера воздействовала на него, заставляя свободнее двигаться. Лондон всегда был его домом, деревня же им так и не стала. Он вернулся к своему сочинению и опытам отдохнувшим и взялся за них с удвоенной, энергией. Если воспоминания о лете перед поступлением в Оксфорд были связаны для меня с прогулками под солнцем и многочисленными партиями в шахматы, то это лето запомнилось двумя случаями, точнее делами.
Я сказала «двумя», хотя первый случай вряд ли можно было назвать делом, скорее шуткой. Это произошло июльским утром. Я нашла в журнале статью, посвященную новейшим американским разработкам в сельскохозяйственной технике, и понесла ее Патрику. Он был на кухне, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Я отняла у него горячий чайник, прежде чем он успел обжечься, и спросила, в чем дело.
– О, мисс Мэри, ничего страшного. Просто эта Тилли Уайтнек, которая держит гостиницу с трактиром. Ее вчера обокрали.
Названное заведение располагалось на дороге между Истборном и Льюисом и пользовалось популярностью у местных жителей и людей, приезжавших на праздники и уик-энды. Патрик также был одним из его завсегдатаев.
– Обокрали? Но ее не ранили?
– Нет, все спали. – Ага, подумала я, значит – кража со взломом. – Они выломали заднюю дверь и забрали выручку из кассы и кое-что из съестных припасов. Все произошло очень тихо – никто ничего не услышал, пока утром Тилли не спустилась вниз и не увидела, что задняя дверь распахнута. У нее в кассе денег было больше обычного, так как перед этим состоялось несколько шумных вечеринок и на то, чтобы отвезти выручку в банк, просто не хватило времени.
Я посочувствовала пострадавшей, отдала Патрику статью и вернулась в дом в раздумье. Решив позвонить Холмсу, я назвала номер, и пока миссис Хадсон просила его к телефону, я присела на краешек стола, глядя из окна на расстроенного Патрика, проходившего через двор. Наконец Холмс подошел к телефону.
– Холмс, помните, вы рассказывали мне несколько недель назад о серии краж со взломом в ряде гостиниц и публичных домов Истборна?
– Едва ли пару случаев можно назвать серией, Рассел. Знаешь, ты заставила меня прервать сложный опыт с гемоглобином.
– Теперь уже три, – сказала я, не обращая внимания на его протест, – вчера ночью обокрали приятельницу Патрика из гостиницы, что вниз по дороге.
– Дорогая Рассел, я ушел на покой. Я больше не занимаюсь розыском пропавших пеналов и выслеживанием неверных мужей.
– Дело в том, что грабитель забрал деньги, когда в кассе их было больше обычного, – настаивала я, – не очень-то приятно осознавать, что вор где-то рядом, и, кроме того, – добавила я, чувствуя его полное равнодушие к этой проблеме, – Патрик мой друг.
– Очень рад за тебя, Рассел, что ты считаешь управляющего фермой своим другом, но это вовсе не означает, что ты должна втягивать меня в эту историю. До меня дошли слухи, что в Суссексе существует полиция. Думаю, ты будешь настолько любезна, что предоставишь им возможность заняться своим делом, а мне – своим.
– Но вы не возражаете, если я все-таки вмешаюсь?
– Боже упаси, Рассел, если у тебя море свободного времени, которое некуда девать, то ради Бога. Только советую не раздражать констеблей больше, чем следует.
Он повесил трубку. С раздражением я бросила свою и отправилась за велосипедом.
Пока добралась до гостиницы, я вся взмокла и пропылилась. Мне пришлось изрядно подергать за рукав деревенского полицейского, чтобы увидеть место преступления. Но никто и слышать не хотел о том, чтобы пропустить меня в дом. Даже хозяйку и всех ее работников заставили выйти в другую комнату.
– Обещаю вам, – умоляла я, – я ничего не нарушу. Я всего лишь хочу взглянуть на ковер.
– Не могу, мисс Рассел. Приказ никого не пускать.
– И это, естественно, означает, – послышался возмущенный голос хозяйки, – что я не могу поесть у себя на кухне и, стало быть, лишилась не только вчерашней выручки, но и сегодняшней. О, здравствуйте, так это та самая мисс Рассел, у которой работает Патрик, не так ли? Пришли взглянуть на место преступления?
– Пытаюсь, – отозвалась я.
– Ради Бога, Джемми, разреши ей... Ну, ладно-ладно, констебль Роджерс, дай ей хотя бы взглянуть. Она умная девушка, и то, что она здесь, лучше, чем целая толпа твоих инспекторов.
– Да, Роджерс, разреши ей взглянуть, – раздался голос со стороны дверей. – Ручаюсь, она ничего не испортит.
– Мистер Холмс! – воскликнул пораженный констебль, выпрямившись.
– Холмс! – воскликнула и я. – Мне казалось, вы заняты.
– К тому моменту, как ты отпустила меня от телефона, кровь свернулась, – произнес он безразлично.
Игнорируя реакцию окружающих на его появление, Холмс махнул рукой молодому констеблю:
– Пусти ее, Роджерс.
Тот уступил. С раздражением я устремилась к началу ковровой дорожки. Ковер был почти новым и быстро выдал все свои секреты, тем более что накануне ограбления он был вычищен. Почти касаясь щекой ковра, я нашла отпечаток ноги и заговорила, обращаясь к Холмсу.
– Отпечаток принадлежит человеку со средним размером стопы, ботинок остроносый, вывернут наружу; каблук изношен. Кроме того, тут крохотные кусочки гравия, темно-серые и черные, или...
Холмс опустился на колени рядом со мной и достал лупу, которую я забыла взять. Через линзу я отчетливо увидела три маленьких камешка.
– Темный гравий со следами дегтя и масла. А здесь внизу... кажется, кусочек красноватой почвы, он прилип к краю ковра.
Холмс взял тяжелую лупу из моих рук и молча держал ее передо мной, знаком показывая, чтобы я продолжала. Он превратил это в настоящий экзамен.
– А где у нас красноватая почва? – спросила я. – Кажется, на южной окраине деревни, в районе реки. Не возле дома Баркеров?
– Думаю, она не такая уж красная, – сказал Холмс, – под сильной лупой можно увидеть, что это скорее похоже на глину. – Больше он ничего не сказал. Ладно, пусть будет так. Я повернулась к констеблю Роджерсу, который чувствовал себя явно неловко.
– Вы много ездите по разным дорогам. Не обращали ли вы внимания, где недавно проводились дорожные работы? – Тот посмотрел на Холмса, как бы спрашивая его разрешения, и, очевидно получив его, перевел взгляд на меня и ответил:
– Около шести миль к северу, дорога к мельнице. И еще один участок восточнее дома Уорнера. Ближе работы не велись уже месяц.
– Благодарю вас, это немного сужает круг поисков. Могу ли я теперь побеседовать с вами, миссис Уайтнек?
Я отвела приятельницу Патрика в сторону и стала спрашивать адреса и имена ее работников, пообещав, что как только прибудет инспектор, ей разрешат пользоваться кухней. Это подействовало на нее как катализатор.
– Патрик сказал, что вор взял также и продукты? – спросила я ее.
– Да, четыре чудесных окорока, которые я только принесла из коптильни. И три бутылки лучшего виски. Даже не знаю, чем мне все это заменить. А вы уверены, что он разрешит мне воспользоваться кухней?
– Уверена, что разрешит. Даже если ему что-то ударит в голову, то он, скорее всего, захочет оставить нетронутым лишь ковер и дверь, чтобы снять с нее отпечатки пальцев. Если я что-нибудь найду, я вам обязательно расскажу.
Снаружи солнце было в зените, и узкая деревенская улочка казалась раскаленной. Я представила себя на мгновение членом бригады рабочих-дорожников и поспешно отогнала прочь эту мысль. И тут почувствовала локоть Холмса.
– Я хочу взглянуть на ваши топографические карты, если можно, – сказала я.
– Все ресурсы фирмы в вашем распоряжении, – ответил он.
Мы доехали до коттеджа Холмса на автомобиле, который его сосед использовал в качестве такси.
Поприветствовав миссис Хадсон, я прошла в кабинет Холмса, где хранились его карты, и нашла ту, которая мне была нужна, отметив пять мест, где встречалась красноватая глина. Холмс занялся чем-то другим, но когда он подошел к столу за какой-то книгой, то как бы невзначай дал мне еще два ориентира.
