Ученица Холмса - Кинг Лори Р. (книги без сокращений .TXT) 📗

– Рассел, ты в порядке?

Я кивнула головой.

– Да, но не благодаря ароматным продуктам ваших опытов, Холмс. Честно говоря, я сомневаюсь, стоит ли приводить кого-нибудь в чувство таким образом, но то, что это прекрасное оружие против своры собак, сомнению не подлежит.

В его глазах я увидела облегчение, и вскоре к ним вернулось обычное насмешливое выражение.

– Как только сможешь встать, Рассел, мы пойдем к мистеру Баркеру.

Я протянула руку, и он помог мне подняться. Мы прошли в комнату пожилого джентльмена.

В комнате стоял специфический запах пота и болезни. Кожа больного была бледной и влажной, а глаза пустыми и ничего не выражающими.

– Рассел, оботри его лицо, пока не пришла миссис Баркер. Я пойду посмотрю, что можно найти в комнате Хауэла. А вот и миссис Баркер. Ваш муж нуждается в вас. Пошли, Рассел.

Миссис Баркер что-то взволнованно спрашивала, но Холмс просто прошел мимо. Я последовала за ним.

– Что мы ищем? – спросила я.

– Пакетик с порошком или пузырек с жидкостью. Я начну с гардероба, а ты с ванной.

Спальня вскоре заполнилась вещами и одеждой, которые вылетали из гардероба, а в ванной витал смешанный аромат всяких одеколонов, лосьонов, масла, которые я все тщательно перенюхала. Мой несчастный нос почти перестал воспринимать запахи, когда наконец я нашла пузырек, который пах как-то не так. Я принесла его в спальню, где Холмс стоял по колено в одежде и постельном белье.

– Холмс, вы ничего не нашли?

– Сигареты, сделанные на фабрике в Портсмуте, и ботинки с шипами. А что у тебя?

– Не знаю, я больше ничего не чувствую. Что-то экзотическое. Понюхайте сами.

Он быстро понюхал и ту же выскочил из комнаты, высоко держа пузырек.

– Ты нашла его, Рассел! Теперь надо прикинуть, сколько ему дать. – Он подошел к ступенькам лестницы и крикнул наверх:

– Джонс, он еще не проснулся?

– Нет, похоже, придется ждать не один час.

– Ладно, – сказал он мне, – тогда поэкспериментируем. Миссис Баркер, – она посмотрела на нас, сжимая в руках влажное полотенце, – у вас есть маленькая ложка? Да, эта подойдет. Рассел, давай ты, у тебя рука тверже. Начнем с двух капель. Будем повторять процедуру каждые двадцать минут и посмотрим, что получится. Влей ему между зубов. Хорошо. Теперь ждем.

– Мистер Холмс, что это?

– Это противоядие, нейтрализующее яд, который действует на вашего мужа, мадам. Оно, вероятно, концентрированное, поэтому я боюсь навредить мистеру Баркеру слишком большой дозой. Ему придется принимать его всю оставшуюся жизнь, но если он будет делать это регулярно, он никогда больше не заболеет.

– Но я ведь говорила вам, что его не отравили. А то бы и я заболела.

– О нет. Больше года он яда не получал. Он регулярно получает противоядие. Впрочем, как и вы, но вам это не страшно. Вы говорили, что его слуга провел с ним много лет. А был ли он с ним в Новой Гвинее?

– Да, абсолютно точно. А почему вы спрашиваете?

– Мадам, одно из моих хобби – яды. Существует очень небольшое количество редких ядов, которые, попадая в организм, постепенно поражают нервную систему. От них невозможно избавиться, но их действие можно остановить, регулярно принимая противоядие. Один из этих ядов используется племенем, живущим в районе реки Сепик в Новой Гвинее. Именно оттуда произведения искусства в вашем холле. Яд вырабатывается из очень редкого вида моллюска, обитающего в этой части Новой Гвинеи. Противоядие же получают из растения, встречающегося также исключительно там. Очевидно, слуга вашего мужа знал об этом. Я полагаю, вскоре он сам нам расскажет, почему решился на предательство, но как бы там ни было, он это сделал и год назад решил использовать яд. Ваш муж обычно ведет телефонные переговоры по рыночным дням, я прав?

– Как вы узнали об этом? Вудзов обычно отвозил в город Рон, а я или совершала променад или каталась на автомобиле. А Хауэл...

– Хауэл выгуливал собак, не так ли?

– Да, но как...

– Они уходили в лес, он залезал на телефонный столб и подслушивал разговоры вашего мужа, пока собаки грызли кости. Далее в ясную ночь он не давал ему противоядия, потом проникал на крышу и передавал информацию связному на побережье. О, кажется, пора.

Два сонных глаза открылись на бледном лице и остановились на миссис Баркер.

– Дорогая, – прошептал хозяин дома, – что делают здесь эти люди?

– Рассел, – тихо произнес Холмс, – мне кажется, нам лучше оставить их вдвоем и пойти помочь перенести мистера Хауэла. Миссис Баркер, бережно храните пузырек, пока я не исследую его содержимое и не научусь делать это противоядие. Доброй ночи.

На лестнице мы столкнулись с врачами, поднимавшимися по узким ступеням. Джонсон встречал их у дверей. Внезапно раздался знакомый шум. Холмс достал из рюкзака свой пузырек, но я его остановила.

– Дайте сперва я попробую, – сказала я. Откашлявшись, я выпрямилась во весь рост (больше шести футов в этих ботинках) и, открыв дверь, увидела свору. Я уперла руки в бедра и впилась в псов взглядом.

– Как вам не стыдно! – Семнадцать челюстей медленно закрылись, и тридцать четыре глаза уставились на меня. – Как вам всем не стыдно! Так вы встречаете агентов Его Величества? Что вы о себе думаете?

Семнадцать морд посмотрели друг на друга, на меня, на людей в дверях. Волкодав первым поджал хвост и скрылся в темноте, за ним одна за другой ушли другие собаки.

– Рассел, в тебе много неизведанных глубин, – пробормотал Холмс. – Напомни мне позвать тебя, если в округе вдруг объявится дикий и хищный зверь.

Мы увидели, как предателя-дворецкого вывели через ворота, и, болтая о разных вещах, пошли по темной дороге вдоль телефонной линии домой.

Глава 4

Мое первое дело

Дело Баркера было первым, в котором мы скооперировались с Холмсом (если можно назвать кооперацией, когда один ведет, а другой следует его инструкциям). Оставшиеся дни весенних каникул пролетели незаметно, и вскоре я вернулась в Оксфорд, порядком поздоровевшая благодаря трудотерапии под руководством Патрика, с сознанием, что впервые участвовала в расследовании уголовного дела. (Должна сказать, что все закончилось поимкой около десятка немецких шпионов и выздоровлением мистера Баркера, за что миссис Баркер была нам очень признательна.)

Когда я вернулась в гостиницу, мистер Томас, как мне показалось, был вполне удовлетворен моим внешним видом. Таким образом, я с обновленным энтузиазмом вернулась к математике, теологическим исследованиям и к карьере Ратнакара Санжи. Я дала себе слово больше гулять по холмам, окружающим город (конечно, с книгой в руках), и к концу учебного года, в июне, не чувствовала себя такой измочаленной, как в прошлый раз.

На весну и лето 1918 года пришлись события значительной важности как для страны, так и для одной отдельно взятой студентки. Кайзер начал свой последний массированный натиск, и осунувшиеся лица вокруг меня помрачнели еще больше. Нам плохо спалось за темными занавесками. А потом словно каким-то чудом немецкое наступление захлебнулось, а союзные войска, поддержанные техникой и людскими ресурсами Соединенных Штатов, начали контрнаступление. Даже массированный майский налет на Лондон не переменил растущей уверенности в том, что силы Германии на исходе и что после долгих лет противостояния забрезжил наконец впереди свет надежды.

Я приехала домой в середине лета. Мне было восемнадцать с половиной, и я чувствовала себя сильной и взрослой, мне казалось, что весь мир лежит у моих ног. В то лето я всерьез начала интересоваться делами моей фермы и стала задавать Патрику вопросы о наших планах на послевоенное будущее.

Я обнаружила, что за время моего отсутствия Холмс изменился. Не сразу, но можно было заметить, что его немного смущала эта молодая женщина, которая неожиданно выросла из Мэри Рассел. Не то чтобы я стала совершенно другой, просто немного округлилась и окрепла, но по-прежнему носила ту же одежду и заплетала волосы в две длинные косички. Главная перемена была в моих движениях, в том, как мы встречались взглядом. Я почувствовала свою силу и начала ее пробовать, и, вероятно, именно это заставило его почувствовать себя постаревшим. Я впервые обратила на это внимание, когда однажды он обошел холм, вместо того чтобы взобраться на него, а потом спуститься. Не то чтобы он стал дряхлым стариком – это было далеко не так. Он просто сделался более рассудительным, и иногда я, выкидывая что-нибудь безрассудное, ловила на себе его задумчивый взгляд.