Третья девушка - Кристи Агата (бесплатные версии книг .txt) 📗
«Можно взобраться на галерею Шепота и пошептать, — думала миссис Оливер. — Интересно, подошла бы галерея Шепота для убийства?» «Нет, — решила она. — Отдает кощунством. Что-то не совсем пристойное». Она задумчиво направилась к театру «Русалка», который, пожалуй, в этом смысле был гораздо более перспективным.
Затем повернула обратно — в сторону комплекса новых зданий. И тут, ощутив потребность в более плотном завтраке, чем чай и яйцо всмятку, зашла в скромное кафе, где было довольно много народу: в этот час люди либо поздно завтракали, либо перекусывали, не дождавшись одиннадцати. Миссис Оливер, рассеянно высматривая место, вдруг ахнула: за столиком у стены сидела Норма, а напротив нее — молодой человек с пышными каштановыми локонами чуть не до лопаток и в алом бархатном жилете под чем-то слишком уж фантастичным, чтобы это можно было называть пиджаком.
— Дэвид! — прошептала миссис Оливер. — Конечно, Дэвид!
Молодой человек и Норма что-то возбужденно обсуждали.
Миссис Оливер обдумала план кампании, выбрала стратегию, удовлетворенно кивнула и прошла через кафе к неприметной двери с табличкой «Дамы».
Узнает ли ее Норма или нет, предугадать было трудно: отнюдь не всегда рассеянные на вид люди оказываются рассеянными на деле. Правда, в данный момент Норма, похоже, способна была видеть только одного Дэвида. Но вдруг она случайно обернется?
— Сейчас что-нибудь придумаем, — пробормотала миссис Оливер, глядя в засиженное мухами зеркало — главным образом на волосы.
Прическа. Вот что, по давнему убеждению миссис Оливер, было решающим во внешнем облике. Уж ей ли было это не знать — при ее страсти без конца менять прическу. После подобных экспериментов ее не всегда узнавали даже близкие друзья. Оглядев свою голову придирчивым взглядом, миссис Оливер принялась за дело — отцепила накладные локоны и, завернув их в носовой платок, убрала в сумочку, потом расчесала волосы на прямой пробор и стянула их в скромный узел на затылке. Затем достала очки и водрузила их на нос. Вид у нее теперь был очень серьезный — «просто ученая дама», — одобрительно подумала миссис Оливер. С помощью губной помады она изменила форму рта и вернулась в зал, двигаясь очень осторожно, поскольку очки предназначались для чтения и все вокруг выглядело неясным и зыбким. Она прошла к пустому столику рядом со столиком Нормы и Дэвида и села так, чтобы быть лицом к Дэвиду и видеть спину Нормы. Девушка могла бы ее заметить, только развернувшись на сто восемьдесят градусов.
К миссис Оливер подплыла официантка. «Ученая дама» заказала кофе со сдобной булочкой и буквально замерла.
Ни Дэвид, ни Норма не обратили ни малейшего внимания на ее появление; они были поглощены беседой. Миссис Оливер стала вслушиваться.
— …Все это тебе только мерещится, — говорил Дэвид. — Игра воображения. Чистейшая чепуха, дорогая.
— Не знаю. Не могу разобраться. — Голос Нормы был странно тусклым. И поскольку она сидела к миссис Оливер спиной, разбирать ее слова было очень трудно. И вообще, этот глуховатый монотонный голос неприятно поразил миссис Оливер. «Что-то тут не так, — подумала она. — И очень даже не так». Ей вспомнились слова Пуаро: «Ей кажется, что она совершила убийство». Что же такое с этой девочкой? Галлюцинации? Или она действительно кого-то убила? И теперь находится в состоянии депрессии?
— Если хочешь знать мое мнение, то во всем виновата Мэри с ее вздорными выдумками. Эта дура так носится со своим здоровьем, что постоянно выдумывает себе болезни.
— Ей и правда было плохо.
— Ну ладно, ей было плохо. Любая разумная женщина обратилась бы к врачу, чтобы он выписал ей какой-нибудь антибиотик, а не подняла бы бучу.
— Она думает, что это я подстроила. И отец тоже так думает.
— Повторяю, Норма: у тебя слишком богатое воображение.
— Ты так говоришь, Дэвид, чтобы меня успокоить. А если я и правда подлила ей что-то?
— Как это «а если и правда»? Ты ведь должна знать, подливала или не подливала. Норма, это же бред какой-то.
— Но я не знаю.
— Ну вот опять. Заладила одно — «я не знаю», «я не знаю».
— Ты не понимаешь. Ты не понимаешь, что такое ненависть. Я ее возненавидела с первого же взгляда.
— Это я понял. Ты мне уже говорила.
— В том-то и дело. Я тебе уже это говорила, но я этого совершенно не помню. Понимаешь? Довольно часто я.., я что-то говорю людям. О том, что хочу сделать, или уже сделала, или собираюсь сделать. А потом не могу вспомнить, когда я это говорила и говорила ли вообще. Как будто я держу все это в уме, и вдруг что-то вырывается наружу, и я это что-то кому-то говорю. Тебе же сказала, ведь так?
— Ну.., то есть.., слушай, может быть, хватит?
— Но я же говорила тебе это? Говорила?
— Ладно, пусть говорила. Бывает, с языка срывается:
«Я ее ненавижу и хочу убить. Я ее отравлю!» Но это просто детская злость, понимаешь, о чем я? Ты совсем как маленькая девочка. Дети постоянно грозятся: «Ненавижу его. Отрублю ему голову!» И в школе то же самое: невзлюбят учителя или учительницу и шепчут что-нибудь такое.
— Только и всего, по-твоему? Но.., но получается, будто я и не повзрослела вовсе.
— В некоторых отношениях так оно и есть. Возьми себя в руки, пойми, как это глупо. Ладно, ты ее ненавидишь, ну и что? Ты уехала из дома и не живешь с ней.
— Но почему я не должна жить в своем родном доме, с моим отцом? — сказала Норма. — Это нечестно! Нечестно! Сначала он уехал, бросил маму, а теперь, когда решил вернуться ко мне, взял и женился на Мэри. Конечно, я ее ненавижу, а она ненавидит меня. И я прямо-таки мечтала убить ее. Даже придумывала разные способы, как это сделать. И мне нравилось придумывать эти способы… Но потом.., когда ей правда стало плохо…
— Уж не возомнила ли ты себя ведьмой? — В голосе Дэвида мелькнули тревожные нотки. — Ты случайно не лепила восковые фигурки и не втыкала в них булавки?
— Конечно нет. Это же глупо. То, что я делала, было реальным. Абсолютно реальным.
— Послушай, Норма, что значит — реальным?
— Бутылка же лежала у меня в ящике. Я его открыла, а она там.
— Какая еще бутылка?
— «Истребитель драконов. Селективный гербицид». Так написано на этикетке. Темно-зеленая бутылка. Растения полагается опрыскивать. И еще одна этикетка: «Осторожно, яд!»
— Ты ее купила или только нашла?
— Я не знаю, где я ее взяла, но она лежала у меня в ящике. Наполовину пустая.
— И тогда ты.., ты вспомнила?
— Да, — сказала Норма. — Да-а… — Ее голос был почти сонным. — Да-а.., по-моему, тогда я все вспомнила. И ты так думаешь, правда, Дэвид?
— Я тебя не понимаю. Норма. Я серьезно. Мне кажется, в какой-то мере ты все это выдумываешь. Внушаешь себе.
— Но ее положили в больницу — для обследования, сказали врачи. Потому что не сумели поставить диагноз. А в конце концов так ничего и не нашли, и она вернулась домой… И ей снова стало плохо, и тут я испугалась. Папа как-то странно на меня поглядывал, а потом приехал доктор, и они о чем-то говорили, запершись у папы в кабинете. Я подкралась к окну снаружи и хотела подслушать. Надо же было узнать, о чем они там говорят. А они обсуждали, как отправить меня куда-то, где меня будут держать под замком! Где я «пройду курс лечения»… Ну, что-то в этом роде. Понимаешь, они думали, что я сумасшедшая, и я перепугалась… Потому что.., потому что не знала, что я делала, а чего нет…
— Тогда ты и убежала?
— Нет.., это было позднее…
— Расскажи мне.
— Я больше не хочу об этом говорить.
— Тебе же придется рано или поздно сообщить им, когда ты…
— Ни за что! Я их ненавижу! И отца ненавижу — не меньше, чем Мэри. Хоть бы они умерли! Хоть бы они оба умерли! Тогда.., тогда, мне кажется, я опять смогу быть счастливой.
— Перестань городить чушь! Послушай, Норма. — Он вдруг как-то неловко осекся. — Я не очень-то настроен на брак и все такое прочее… То есть я вообще ни о чем таком не думал… Разве что когда-нибудь через много лет… Не хотел себя связывать… Но, по-моему, это наилучший выход. Давай поженимся. Зарегистрируем брак. Тебе придется сказать в мэрии, что тебе уже двадцать один год. Зачеши волосы кверху, надень очки или юбку подлиннее, чтобы выглядеть старше. Когда мы поженимся, твой отец уже ничего сделать не сможет! И не отошлет тебя «куда-то», как ты выражаешься. Он уже не сможет распоряжаться твоей судьбой.
