Алмазная колесница. Том 2 - Акунин Борис (книги txt) 📗
– Я ничего не вижу!
Во тьме прорисовалась светящаяся нить, от которой разливалось слабое, подрагивающее сияние.
– Что это? – зачарованно спросил Фандорин.
– Ёсицунэ, – нетерпеливо ответила Мидори. – Соколиное перо, в нем – ртуть. Не гаснет под дождём и ветром. Идём же! Я умру от стыда, если опоздаю!
Теперь, при свете, стало видно, что подземный ход обустроен весьма основательно: потолок и стены укреплены бамбуком, под ногами деревянные ступеньки.
Еле поспевая за Мидори, Эраст Петрович почти не смотрел по сторонам, но тем не менее заметил, что от лаза в обе стороны то и дело уходили ответвления. Это был целый лабиринт. Проводница несколько раз сворачивала, ни на миг не замедляя бега. От долгого крутого подъёма титулярный советник начинал выбиваться из сил, но маячившая перед ним тонкая фигурка, казалось, не ведала усталости.
Наконец ступеньки кончились, ход опять сузился. Светильник погас, в темноте что-то скрипнуло – и впереди открылся серый прямоугольник, из которого потянуло сырым и свежим дыханием рассвета.
Мидори спрыгнула на землю. Последовав её примеру, Эраст Петрович обнаружил, что вылезает из ствола старого, корявого дерева.
Потайная дверца закрылась, и вице-консул увидел, что различить её швы на грубой, поросшей мхом коре совершенно невозможно.
– Опоздала! – с отчаянием воскликнула Мидори. – Это ты виноват!
Сорвалась с места, выбежала на поляну. Там, среди травы, медленно передвигались чёрные силуэты. Пахло порохом и кровью. В утренних сумерках блеснуло что-то длинное.
Ствол орудия, пригляделся Фандорин и завертел головой во все стороны.
Подземный ход вывел на вершину горы. Идеальное место для обстрела – Камата наверняка присмотрел его заранее.
Схватка уже закончилась. Судя по всему, она была недолгой. Высыпавшие из лаза синоби напали на «чёрных курток» врасплох, сзади.
Посреди поляны на пне сидел Тамба, курил трубку. Остальные ниндзя носили убитых. Зрелище было жутким, каким-то потусторонним: над стелющимся по земле туманом по двое скользили безмолвные тени, поднимали за руки и за ноги мертвецов (тоже чёрных, только с белыми лицами) и раскладывали их рядами перед своим предводителем.
Титулярный советник сосчитал: четыре шеренги по восемь тел в каждой, и в стороне – ещё один труп, должно быть, старого разбойника Каматы. Не спасся ни один. Дон Цурумаки так и не узнает, что случилось с его отрядом…
Потрясённый зловещей картиной, Фандорин не заметил, как к нему вернулась Мидори. Хрипловатый голос прошептал ему в самое ухо:
– Я всё равно опоздала, а мы с тобой не закончили.
Гибкая рука обхватила его за талию, потянула назад, ко входу в подземный лаз.
– Я войду в историю дзёдзюцу как великая первооткрывательница, – шептала Мидори, заталкивая титулярного советника в дупло. – Мне пришла в голову очень интересная композиция. Я назову её «Любовь двух кротов».
Ночное слияние мира
Тамба сказал:
– Я знаю о тебе много, ты обо мне знаешь мало. От этого возникает недоверие, от недоверия происходит непонимание, непонимание приводит к ошибкам. Спрашивай всё, что хочешь знать, и я тебе отвечу.
Они сидели вдвоём на расчищенной поляне перед домом и смотрели, как из-за равнины поднимается солнце, наполняя мир розовым сиянием. Тамба курил свою маленькую трубку, то и дело заправляя её новой порцией табаку. Фандорин тоже не отказался бы от сигары, но коробка отличных манил осталась в багаже, по ту сторону расщелины, что отделяла деревню синоби от остального мира.
– Сколько вас? – спросил титулярный советник. – Только одиннадцать?
На месте побоища он видел одиннадцать человек. Когда перепачканные землёй любовники вылезли из подземной норы, синоби уже закончили свою мрачную работу. Мертвецы были пересчитаны, свалены в яму и засыпаны камнями. Люди Тамбы сняли свои маски, и Фандорин увидел обыкновенные японские лица – семь мужских, четыре женских.
– Ещё четверо детей. И Сатоко, жена Гохэя. Она не была в бою, потому что ей скоро родить. И трое молодых, они в большом мире.
– Шпионят за кем-нибудь? – спросил Эраст Петрович. Если дзёнин хочет разговора начистоту, к черту церемонии.
– Учатся. Один в Токийском университете, на врача. Один в Америке на инженера. Один в Лондоне на электрического техника. Сейчас нельзя без европейской науки. Великий Тамба говорил: «Быть впереди всех, знать больше всех». Триста лет мы следуем этому завету.
– Как вы сумели столько лет хранить свою тайну?
– Такова была воля Тамбы Первого. Он сказал: «Сильнее всех тот, кого не видно и не слышно, но кто видит и слышит всех». Ещё он сказал: «Ниндзя земли Ига погибли, теперь они бессмертны».
– Но разве Тамба Первый не погиб вместе со своими людьми? Мне говорили, что враги истребили их всех до п-последнего.
– Нет. Тамба ушёл и увёл с собой двоих лучших учеников. У него были сыновья, но сыновей он не взял, и они погибли, потому что Тамба был истинно велик, его сердце твёрдостью не уступало алмазу. Последний дзёнин земли Ига отобрал самых достойных, которым надлежало возродить клан Момоти.
– Как же ему удалось спастись из осаждённого храма?
– Когда святилище богини Каннон на горе Хидзияма уже горело, последние из ниндзя хотели покончить с собой, но Тамба велел им держаться до рассвета. Накануне ему выбило глаз стрелой, его люди тоже все были изранены, но такова власть дзёнина, что синоби не посмели ослушаться. На рассвете Тамба выпустил в небо трех чёрных воронов и ушёл с двумя избранниками через подземный ход. А остальные покончили с собой, напоследок отрезав себе лица.
– Если там имелся подземный ход, почему не ушли все?
– Тогда воины Нобунаги пустились бы в погоню.
– А зачем нужно было непременно дождаться рассвета?
– Чтобы враги увидели трех воронов.
Эраст Петрович затряс головой, вконец замороченный восточной экзотикой.
– При чём здесь три ворона? На что они п-понадобились?
– Враги знали, сколько воинов засело в храме – семьдесят восемь человек. Потом они обязательно пересчитали бы трупы. Если трех не хватило бы, Нобунага догадался бы, что Тамба ушёл и объявил розыск по всей империи. А так самураи решили, что Тамба и двое его помощников обернулись воронами. Осаждающие были готовы к любому волшебству, они привели с собой псов, обученных уничтожать грызунов, ящериц и змей. Были у них и охотничьи соколы. Соколы заклевали воронов. У одного ворона вместо правого глаза была рана, и враги, знавшие о ранении Тамбы, успокоились. Мёртвого ворона выставили напоказ на пересечении восьми дорог и прибили табличку: «Колдун Момоти Тамба, побеждённый правителем Запада и Востока, сберегателем Императорского Трона князем Нобунагой». Не прошло и года, как Нобунага был убит, но никто так и не узнал, что это сделал Тамба. Клан Момоти превратился в привидение, то есть стал невидимым. Три рода, пошедшие от великого дзёнина и двух его учеников – Момоти, Адати и Соноти – сохранились до сих пор, многократно породнившись между собой. Нас, вместе взятых, никогда не было больше, чем двадцать. Триста лет мы сохраняли и развивали искусство ниндзюцу, Тамба Первый был бы нами доволен.
– И ни один из трех родов не п-прервался?
– Нет, потому что глава семьи обязан заблаговременно подобрать наследника.
– Что значит «подобрать?»
– Выбрать. И не обязательно собственного сына. Кровь неважна. Нужно, чтобы мальчик обладал необходимыми задатками.
– Постой, – разочарованно воскликнул Фандорин. – Так, значит, ты не прямой потомок Тамбы Первого?
Старик удивился:
– По крови? Конечно, нет. Какое это имеет значение? У нас в Японии родство и преемство считаются по духу. Сын своего отца – тот, в кого переселилась его душа. У меня, например, нет сыновей, только дочь. Правда, есть племянники – родные, двоюродные и троюродные. Но дух великого Тамбы живёт не в них, а в восьмилетнем Яити. Я подобрал его пять лет назад, в деревне неприкасаемых. Я увидел на его чумазом личике знаки, показавшиеся мне многообещающими. И похоже, что не ошибся. Если Яити и дальше будет делать такие успехи, он станет после меня Тамбой Двенадцатым.
