Убийство под Темзой - Любенко Иван Иванович (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT, .FB2) 📗
– Благодарю за экскурсию. Теперь мне будет о чём рассказать студентам факультета правоведения.
– Насколько я знаю, русские полицейские в большей степен перенимают опыт французов, а не наш. Видимо, в России ещё остался горький осадок поражения в Восточной войне.
– У нас её называют Крымской. Но я думаю дело в другом. Наше законодательство во многом копирует французскую систему права, а не английскую.
– Возможно. Но полиции Парижа ещё очень далеко до показателей Скотланд-Ярда по раскрываемости преступлений. Французы ленивы, впрочем, как и ваши соотечественники.
Клим счёл невежливым вступать в спор с инспектором, хотя чувство негодования и обиды за свою страну его переполняло.
Кабинет инспектора имел всего одно окно и большими размерами не отличался. На стене висели часы. Мебель была скромной: два шкафа, вешалка, три стула и стол. Полицейский предложил Ардашеву сесть. Он вынул из укупорочного ящика красную матерчатую розу с бурыми следами крови и положил перед Ардашевым. Вторым последовал нож.
– Вы это хотели увидеть?
– Да, благодарю вас. Именно этот цветок лежал подле профессора и нож, – сказал студент. Достав блокнот, он осведомился: – У вас не найдётся линейки?
– Пожалуйста, – проронил полицейский и, вынув её из ящика стола, протянул Ардашеву. Инспектор сдвинул вверх оконную фрамугу и закурил.
Студент тщательно вымерил искусственный цветок, а потом принялся за нож. Записав размеры предметов, Клим принялся делать карандашные наброски. Полицейский с любопытством наблюдал за художеством недавнего подозреваемого. Наконец, визитёр закрыл блокнот и выговорил задумчиво:
– С ножом всё понятно, а вот для чего убийца оставил розу – понять не могу.
– Некоторые головорезы любят щегольнуть, показать свой неповторимый почерк. Этот душегуб выбрал розу. Не стоит обращать внимания на такие мелочи. Факт один: в результате нападения, повлекшего смерть, пропал бумажник и трость. Стало быть, совершено убийство с целью ограбления. Если хотите знать, мои люди уже начали наведываться в злачные места Лондона. Рано или поздно, мы отыщем преступника и вздёрнем на виселице.
– На лицевой стороне розы крови нет, есть только на обратной, – продолжал рассуждать Клим. – Значит она была рядом с профессором ещё до того, как убийца нанёс удар… Стоп! Я всё понял. Преступник догнал мистера Пирсона и окликнул. Тот повернулся. Он протянул ему розу. Профессор машинально взял её правой рукой. И в этот момент злоумышленник нанёс удар ножом в горло жертве. Кровь попала на заднюю часть цветка. Мистер Пирсон упал и выронил цветок.
– Фантазируете, молодой человек, – покачал головой инспектор. – Роза ведь могла случайно оказаться в этом месте. Мусорщик просто не успел её подобрать. Кстати, искусственные букеты продают по всему Лондону. Это могильные цветы. Кто-то шёл и выронил её, либо она выпала из букета. Если следовать вашей гипотезе, то будь я на месте преступника, я бы протянул профессору, допустим, свёрнутую газету, а потом бы ударил его ножом. Правда, я бы метил в сердце. Так надёжнее. И смерть мгновенная.
– Но тогда бы, как вы изволили заметить, потерпевший умер бы сразу. А при ударе в горло, даже в случае повреждения сонной артерии, жертва ещё живёт несколько секунд. А что, если злодей хотел, чтобы профессор понял перед смертью, кто его убил и за что?
– Рискованно, – затушив сигарку, выговорил полицейский. – Ведь в таком случае, мистер Пирсон мог назвать имя убийцы любому свидетелю, хоть вам, например. Да и рассчитать удар так, чтобы повредить сонную артерию, не каждый сможет. Я ещё раз вам повторю: совершено убийство с целью ограбления.
– Всё может быть. Разрешите взглянуть на разговорник?
Инспектор развёл руками.
– После того, как мы с вами расстались у здания суда, я вернулся в Скотланд-Ярд. Не прошло и получаса, как дежурный констебль вызвал меня на проходную. Меня ожидала миссис Пирсон. Она попросила разрешения забрать вещи покойного до похорон. Они состоятся сегодня. Я вернул ей брегет, пенковую трубку, кисет с табаком и разговорник Спиерса вместе с билетом. Ведь его ещё можно было сдать и вернуть деньги.
– А вы не помните, в котором часу завтра отходит поезд в Ливерпуль?
– В девять утра, с Юстонского вокзала.
– Получается, билет был куплен профессором либо семнадцатого июня вечером, в день нашего с ним прибытия в Лондон, либо восемнадцатого, утром, то есть в день убийства.
– А что вас смущает?
– Получается, что он собрался в Ливерпуль по какому-то важному делу, раз уж купил билет практически сразу после возвращения из России. Хотел бы я знать, что это за дело, – задумчиво проронил Ардашев, поглаживая усы. Его взгляд упал на циферблат настенных часов, и он вдруг спросил: – А похороны мистера Пирсона, в котором часу?
– Мне это неизвестно, но если поедите сейчас, то наверняка успеете. Утром ведь не хоронят. Чаще всего в два пополудни. Честно говоря, не пойму, почему вдова так торопится закопать почти не остывший труп мужа.
– Благодарю вас, мистер Джебб, – поднимаясь, проговорил Клим.
– Не стоит, – хитро сощурился полицейский. – Будут новости – заходите. Чем смогу – помогу. Мне чертовски интересно наблюдать, как вы пытаетесь найти в заурядном ограблении некий смысл. Напрасно тратите время. Лучше бы посетили достопримечательности Лондона, раз уж приехали за казённый счёт.
– Обязательно. Честь имею кланяться.
– Всего доброго, молодой человек!
Не успел Ардашев выйти из Скотланд-Ярда, как ему навстречу бросился Аткинсон.
– Что узнали нового? – спросил он.
– Практически ничего. Зато нож и розу срисовал. Нож, судя по размерам огромен. От такого не спастись. Хотите взглянуть?
– Непременно.
– Извольте.
Клим открыл блокнот и передал Роберту.
– Нож – да. У отца такой есть. Это американский тесак. Называется нож Боуи. У него узнаваемая форма клинка со скосом, напоминающим щучий нос и обязательно гарда. Их делают и у нас в Шеффилде, но у английских ножей обух не затачивается, как у американских. А тут – всё правильно, как у отца. Он специально заказывал, чтобы привезли из Нью-Йорка полтора десятка таких на подарки друзьям.
– А кто этот Боуи?
– Какой-то герой времён войны за отделение Техаса от Мексики. Янки чтят его. Говорят, в одной схватке этот головорез прикончил подобным ножом пять или шесть человек.
– А что скажете про розу?
– Роза как роза. Ничего особенного.
– Если не считать одной закономерности. Обратите внимание, мой друг, центральный плод обрамлён пятью лепестками, а те, в свою очередь, окружены еще пятью, между последними находятся пять маленьких листиков. Всего пятнадцать.
– И что с того?
– Уверен, это неспроста.
– У вас есть доказательства?
– Пока нет. Нужно время, чтобы их отыскать. Меня смущает один факт: преступник вытащил бумажник профессора и даже польстился его тростью, а золотой брегет не взял.
– Действительно странно, – согласился Роберт. – Такие часики стоят не меньше пятидесяти фунтов.
– А что говорит инспектор?
– Он уверен, что это обычное ограбление.
– А что вы хотели? Это же копэ. У него мозги работают иначе.
– Простите?
– Слово «copper» на жаргоне означает «полицейский». Оно пришло к нам из Индии. Глагол «коп» («to cop») означал – «берегись!». Потом он получил второе значение – «арестовывать». И уже затем превратился в существительное «копэ» (copper) – «полицейский». Я не удивлюсь, если американцы, относящиеся к британскому английскому по-варварски, превратят «копэ» в короткое «коп» (cop).
– И тогда всё вернётся на круги своя.
– Ну да Бог с ним, с языком. Но что мы будет делать дальше, капитан? Каким курсом нам следовать?
– Поедем на похороны профессора. Надеюсь мы успеем.
Аткинсон открыл луковицу часов и сказал:
– Конечно успеем. Похороны в два.
– А вы откуда знаете?
– Мой отец там будет. Он и сказал мне об этом.
– Ваш отец знал мистера Пирсона?
