Алмазная колесница. Том 2 - Акунин Борис (книги txt) 📗

Звук был странный, несколько похожий на сонное дыхание, но исторгаемое не человеком, а великаном или каким-нибудь исполинским чудовищем – такое оно было мощное и глубокое.

Пускай великан, пускай чудовище – Эрасту Петровичу сейчас было всё равно. Только не пустота, не мёртвая тишина!

Дождавшись, когда нескончаемо длинный выдох иссякнет, титулярный советник с треском откинул дверь в сторону и ринулся вперёд.

Едва успел ухватиться за перила – на самом краю деревянного мостика, нависшего над пропастью. Фандорина со всех сторон окружало Ничто – ночь, небо, бездна.

Снова донёсся выдох невидимого колосса – это вздохнул безбрежный эфир, колеблемый лёгким ветерком.

Под ногами у вице-консула была лишь чернота, над головой звёзды, а вокруг – освещённые луной вершины гор и вдали, меж двух склонов, огоньки далёкой равнины.

Содрогнувшись, Эраст Петрович попятился в коридор.

Захлопнул дверь в Никуда, позвал:

– Маса!

Никакого ответа.

Заглянул в комнату с деревянным полом. Слуги там не было.

– Маса! – крикнул Эраст Петрович раздражённо.

Вышел наружу? Если б был в доме – откликнулся бы.

Да, вышел. Входная дверь, которую титулярный советник оставил открытой, теперь была задвинута.

Фандорин подошёл к ней, потянул за скобу. Створка не поддалась. Что за черт?

Он дёрнул что было силы – дверь даже не шелохнулась. Заклинило? Не беда, пробить японскую перегородку нетрудно.

Размахнувшись, вице-консул ударил по соломенной поверхности кулаком – и вскрикнул от боли. Ощущение было такое, словно стукнул рукой по железу.

Сзади что-то скрежетнуло. Эраст Петрович развернулся и увидел, как из стены выезжает ещё одна перегородка, замкнув его в тесном квадрате меж двумя комнатами, которые (он обратил на это внимание лишь теперь) тоже были закрыты.

«Ловушка!» – пронеслось в голове у титулярного советника.

Он рванул левую дверь – безуспешно, правую – то же самое.

Заперли, как зверя в клетку!

Но у зверя были клыки. Фандорин выхватил свой семизарядный «герсталь» и завертелся вокруг собственной оси, уверенный, что одна из четырех дверей сейчас откроется, и за ней окажется враг. Он даже знал, как этот враг будет выглядеть: в чёрном обтягивающем наряде, с маской, закрывающей всё лицо, так что видны только глаза.

И он в самом деле увидел чёрного человека без лица, но не там, где ждал. Озираясь по сторонам, титулярный советник задрал голову – и обмер. На потолке, прямо над Фандориным, лежал (да-да, вопреки всем законам физики, именно лежал!) ниндзя, распластавшись по-паучьи. Два поблёскивающих глаза в прорези между головным платком и маской смотрели прямо на вице-консула.

Эраст Петрович вскинул руку с револьвером, но пуля ударила в доски – невообразимо быстрым движением синоби вцепился дипломату в дуло и успел отвести его в сторону. Хватка у человека-паука была мёртвая.

Внезапно пол под ногами Фандорина провалился, и титулярный советник, зажмурившись, рухнул вниз. «Герсталь» при этом остался в руке у ниндзя.

Упал Эраст Петрович мягко – кажется, на подушки. Открыл глаза, ожидая, что окажется в темноте, но в подвале горела лампа.

Напротив оглушённого падением Фандорина, подогнув ноги, сидел сухонький старичок, курил длинную трубку с крошечным ковшиком на конце.

Выпустил голубоватое облачко, сказал:

– I wait and you come [42].

Прищуренные глазки открылись пошире, блеснули неистовым пламенем, будто два раскалённых угля.

Смерть врага

В отличие от комнат, которые Фандорин видел наверху, подвал выглядел обжитым и по-своему даже уютным. По полу действительно были разбросаны подушки, на лаковом столике дымилась чашка чаю, а за спиной у страшного старичка висела картина – портрет воина в рогатом шлеме, с луком в руках, в зубах зажата стрела, сверкающие глаза грозно устремлены в небо.

Эраст Петрович вспомнил легенду о том, как великий Момоти Тамба подстрелил фальшивую луну, но титулярному советнику сейчас было не до древних преданий.

Кидаться на врага было бессмысленно – Фандорин слишком хорошо запомнил две предыдущие схватки с дзёнином, закончившиеся самым унизительным образом. Когда противник во сто крат сильнее, у человека, обладающего достоинством, остаётся лишь одно оружие – присутствие духа.

– Зачем ты похитил О-Юми? – спросил Эраст Петрович, изо всех сил стараясь придать лицу бесстрастность (после только что перенесённого потрясения это было трудно). Кое-как уселся на полу, потёр разбитый кулак. Люк, в который свалился Фандорин, уже захлопнулся – над головой желтел дощатый потолок.

– Я её не похищал, – спокойно ответил старик на своём ломаном, но вполне понятном английском.

– Лжёшь!

Тамба не обиделся, не рассердился – сонно полуприкрыл веки.

– Ложь – моё ремесло, но сейчас я говорю правду.

Не вышло у Эраста Петровича с бесстрастием – охваченный внезапным приступом слепой ярости, он рванулся вперёд, схватил старикашку за тощую шею и затряс, уже не помня, что дзёнин может парализовать его одним прикосновением пальца.

– Куда ты дел Юми? Где она?

Тамба не сопротивлялся, его голова моталась на тщедушных плечах.

– Здесь. Она здесь, – услышал Фандорин и отдёрнул руки.

– Где «здесь»?

– Дома. Мидори ждёт тебя.

– Какая ещё Мидори? – напряжённо сморщил лоб титулярный советник. – Где моя Юми?

Старик, как ни в чем не бывало, заглянул в трубку, увидел, что табак высыпался, и заложил новую щепотку. Надувая щеки, разжёг огонь и только тогда сказал:

– Её настоящее имя Мидори. Она моя дочь. И я её не похищал. Попробовал бы кто-нибудь такую похитить…

– А? – вот и всё, что смог вымолвить сражённый Фандорин.

– Она всё решает сама. У неё отвратительный характер. Я мягкий отец, она вертит мной как хочет. Настоящий Тамба такую дочь убил бы.

– В каком смысле «настоящий Тамба»? – Вице-консул отчаянно тёр лоб, пытаясь собраться с мыслями. – А ты кто?

– Я его преемник в одиннадцатом колене. – Дзёнин показал трубкой на портрет воина в рогатом шлеме. – Я обычный, слабый человек, не то что мой великий предок.

– К черту г-генеалогию! – воскликнул Эраст Петрович. – Где моя Юми?

– Мидори, – снова поправил одиннадцатый Тамба. – Она правильно сказала про тебя: ты полузрячий, короткокрылый, полуспелый. Взгляд острый, но проникает недалеко. Полет стремительный, но не всегда точный. Ум острый, но не глубокий. Однако я вижу у тебя под левой скулой тень кагэбикари, она свидетельствует о том, что ты ещё в самом начале своего Пути и можешь измениться к лучшему.

– Где она?! – вскочил на ноги Фандорин, не желая слушать эту чушь. Вскочил – и ударился головой о дерево, потолок для его роста был низковат.

В макушке у вице-консула зазвенело, перед глазами поплыли круги, но старик, назвавший себя отцом О-Юми, не прервал свою речь ни на мгновение:

– Если б я вовремя заметил у тебя по краям лба шишки инуока, я бы не напустил на тебя гадюку. Таких, как ты, не кусают собаки, не трогают змеи, не жалят осы. Тебя любят вещи и животные. Ты человек очень редкой породы. Поэтому я и приставил к тебе свою дочь.

Больше Эраст Петрович его не перебивал. О-Юми упоминала о том, что её отец был непревзойдённым мастером нинсо! Неужели то, что он говорит, правда?

– Мидори присмотрелась к тебе и подтвердила: да, ты особенный. Такого убивать жаль. При правильном употреблении ты можешь принести много пользы.

– Где она? – упавшим голосом спросил Фандорин. – Я должен её видеть…

Тогда Тамба протянул руку к стене, нажал на что-то, и стена отъехала в сторону.

В соседней комнате, ярко освещённой бумажными фонарями, сидела О-Юми – в бело-красном кимоно, с высокой причёской. Совершенно неподвижная, с застывшим лицом, она была похожа на прекрасную куклу. Эраста Петровича отделяло от неё не более пяти шагов.