Исчезающая ведьма (ЛП) - Мейтленд Карен (книги хорошего качества .txt) 📗
Эта старая ведьма Идхильда снова меня нашла. Я почувствовал, как её полуистлевшая рука ползёт по моему бедру, когда мы собрались тёмной ночью на погосте, под сенью тисов, замерев в ожидании.
Причиной тому была девчонка, погребённая на северной стороне кладбища среди преступников, сумасшедших и некрещёных младенцев. Она покончила с собой, удавившись на балке в материнском хлеву, поэтому сострадательные и милосердные священники отказали ей в христианском погребении. Они бросили её в могилу лицом вниз, посыпав сверху солью, чтобы она не смогла оттуда выбраться, но мы-то знали, что это не поможет. Идхильда её призвала.
— Подобно мне, сгубившей себя из-за любви, — произнесла старая ведьма. — Так же, как и я, она покарает предавшего её изменника.
Ведьма стояла в изножье могилы под тёмными окнами церкви, вытянув вперёд истлевшую руку. Из могилы раздался вопль, словно из земли выдёргивали корень мандрагоры. Девушка восстала — бледная, как кость из склепа. Верёвка ещё болталась у неё на шее. Слёзы огнём горели в её глазах, а губы, что некогда целовал возлюбленный, теперь почернели от его измены. С этого часа её неверный любовник больше не сможет уснуть.
Но не все мужчины неверны. Был в Линкольне один мужчина, который слишком поздно понял, что любит, но лишь теперь, осознав это, твёрдо решил не оставлять любимую в беде.
— В который раз вам повторяю, вы не сможете её увидеть, — устало произнесла монахиня. — Женщины волнуются при виде посторонних.
— Но я ей не посторонний, — возразил Тенни. — Я знаю Беату много лет, ещё с тех пор, как она девчонкой устроилась работать в дом мастера Роберта.
Он с волнением всматривался через решётку ворот, но не мог ничего разглядеть, кроме верхушки монашеского апостольника и пары окружённых морщинами глаз.
— Мне очень жаль! — сказала монахиня тоном, который ясно давал понять, что разговор окончен.
Прикрывавший решётку ставень захлопнулся. Лишь тогда, отвернувшись от ворот монастыря Святой Магдалины, Тенни осознал, что по-прежнему сжимает в руках корзину. Он поднял было руку, чтобы снова позвонить в колокольчик, но тут же опустил. Он звонил так почти каждый день с тех пор, как отвёз Беату к монахиням.
Всякий раз перед уходом, он умолял их дать увидеться с ней хоть на минуту, но получал отказ. Он передавал ей маленькие подарки: букетик роз, связку лент, жареную баранью ногу или корзину спелых груш. Они уверяли, что передадут. Но в ответ от Беаты не было ни слова.
Тенни уже начала тревожить мысль, что, может, это она не хочет его видеть. Если и так, он не стал бы её винить, Он обманывал её, говоря, что она пробудет там неделю-две, чтобы успокоиться, а потом он заберёт её обратно. Она была так измучена бессонницей, что и не разбирала толком его слов.
Но в ту минуту, когда ворота захлопнулись, скрыв её перепуганное лицо, он понял, какую глупость совершил. С тех пор не проходило и часа, чтобы он не проклинал себя за опрометчивый поступок. Не надо было слушать мастера Роберта, а отвезти её в дом своего кузена и спрятать там, пока она не окрепнет. Он молился, чтобы монахини были к ней снисходительны.
— Я так понял, вы ничего ему не сказали, — раздался за его спиной скрипучий голос. — Я следил за домом, женщина всё ещё там.
Гудвин сидел у стен монастыря Святой Магдалины, но медленно поднялся на ноги, цепляясь рукой за грубый камень. Он казался ещё более печальным и измождённым, чем при их с Тенни последней встрече. Он немного постоял, согнувшись пополам, чтобы перевести дух, и в воображении Тенни снова всплыла жуткая картина скрытой под рубашкой изуродованной человеческой кожи, стягивающей выпирающие рёбра.
— Тебе наплевать, жив твой хозяин или мёртв? Или ты не поверил в мою историю?
— Они не дают нам побеседовать с глазу на глаз, — ответил Тенни. — Клянусь, эти женщины сглазили мою Беату. Её словно невидимая рука душила, когда она пыталась их обличить. Мастер Роберт поместил её сюда, будто она ему чужая, и не служила его семье верой и правдой долгие годы.
Гудвин подошёл ближе, в его чёрных глазах словно горело адское пламя.
— Значит, ты мне веришь. Ты сам видел, на что способны эти ведьмы.
— Да, я видел, что случилось с бедной невинной женщиной, пытавшейся их остановить. — Тенни посмотрел на высокие мрачные стены монастыря Святой Магдалины. — Я собирался поехать с мастером Робертом в Лондон, решив, что, если буду достаточно далеко, их чары на меня не подействуют. Но она меня остановила, словно знала о моих планах.
— Тогда я сделаю ещё одну попытку встретиться с твоим хозяином, — отозвался Гудвин. — Разве может она причинить мне больший вред, чем уже причинила?
Тенни нервно теребил густую бороду.
— Можешь попробовать, но не думаю, что тебе удастся приблизиться к нему, не говоря уже о том, чтобы заставить его выслушать твою историю. Не знаю, что там с ним случилось в Лондоне, но с тех пор он стал пугливым, словно побитая гончая, шарахается даже от собственной тени. Ему мерещится, что все хотят ему навредить, абсолютно все, кроме неё, конечно же, и её избалованной дочурки. Теперь он доверяет только им.
Гудвин сунул руку за пазуху. Он подошёл ещё ближе, протягивая Тенни почерневший предмет, размером с грецкий орех. Тенни наклонился, чтобы рассмотреть его поближе, и тут же с отвращением отшатнулся.
— Похоже на руку бесёнка. Где ты это взял?
Предмет напоминал крошечную человеческую руку с пятью скрюченными пальцами, только тыльная сторона была покрыта густыми волосами, такими же чёрными, как и морщинистая кожа на ладони.
— Обезьянья лапка, — пояснил Гудвин. — Мне дал её матрос с судна, на котором я плыл домой. Увидел мои изуродованные грудь и руку и сказал, что немного удачи мне не помешает. Это очень мощный оберег. Лишь благодаря ему я и выследил эту ведьму Кэтлин. Это защитит тебя. Брось его на землю между собой и ведьмой, когда она творит свои заклинания, и чары разрушатся. — Гудвин протянул ему оберег. — Бери.
— И что мне с ним делать? Ходить за хозяином по пятам день и ночь, бросая всякий раз на землю, когда заподозрю неладное?
— Дурак! — сердито произнёс Гудвин. — Используй его для собственной защиты, когда надумаешь рассказать ему правду. — Он сунул оберег в руку Тенни.
Тенни отшатнулся. Пальцы были кожистые и холодные, но ладонь — неожиданно мягкая. Он словно держал руку мёртвого младенца. Тенни колебался, оберег выглядел ещё более зловещим, чем колдовство, от которого ему якобы предстояло защищаться. Как говорил отец Ремигий, Господь создал всякое растение по образу болезни, от которой оно должно исцелять, чтобы дать человеку знание, как его следует использовать. Обезьян Господь тоже сотворил такими не случайно, подумал Тенни.
Тенни поспешно запихал обезьянью лапку в кожаную сумку на поясе. Вреда от этого не будет, а в его положении не стоит пренебрегать любой помощью, от кого бы она ни исходила. Он взял корзину и протянул её Гудвину.
— Там пирог… Не волнуйся, это не из дома, я купил его на рынке, — добавил он, увидев настороженность на лице Гудвина.
Гудвин раздражённо оттолкнул его руку.
— Я не нуждаюсь в твоих подачках, — сказал он грубо.
— Я нёс его для Беаты, но монахи отказались его ей передать. Не тащить же пирог домой, чтобы его сожрала эта проглотка Диот.
Видя, что Гудвин всё ещё выламывается, Тенни оставил корзину на земле и побрёл прочь.
— Девчонка… Остерегайтесь девчонки больше, чем любой из них, — прокаркал скрипучий голос у него за спиной. — С каждым днём её сила прирастает, а вместе с ней растёт и её голод.
Глава 56
Рука повешенного обладает целительной силой. Если потереть ею рану, опухоль или зоб, то все напасти перейдут на мертвеца, и больные исцелятся. Если женщина бесплодна, она должна прийти ночью к виселице, забраться наверх и, пробравшись через решётку, провести рукой мертвеца по чреву три или семь раз, тогда проклятие спадёт.
Линкольн
Тенни услышал, как две лошади в конюшне пронзительно заржали, издалека заслышав, как приближается лошадь мастера Роберта. Он целое утро ждал возвращения хозяина. Его лошадь всегда как-то по-особенному фыркала, подъезжая к воротам, словно знала, что сейчас освободиться от наездника и зароется мордой в кормушку с овсом.
