Братство рун - Пайнкофер Михаэль (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
— Руны и кровь, — эхом повторили люди в балахонах. Потом они снова начали монотонное пение, которым они открыли странную церемонию. Испуганно Гвенн вернулась по темному коридору обратно. То, что она услышала, напугало ее сверх меры. Эти язычники, это братство, как они называли себя, планировали дьявольский заговор, жертвой которого падет Храброе Сердце.
Гвенн никогда не виделась с Уильямом Уоллесом, но она много слышала о нем, и большинство из этого понравилось ей. Значит, Уоллес был человеком с большим чувством справедливости, для которого свобода означала все. Жестокий и бессердечный к своим врагам, конечно, но беспокоящийся за тех, кто нуждается в его защите. Отец Гвеннет верил ему, его идее о свободной, сильной Шотландии, которая не должна больше бояться англичан.
В начале войны против короны Храброе Сердце действовал удачно, после первых побед, которые он одержал, под его знамена примкнули многие кланы Хайлэндса, позабыв о своих распрях, ради великого общего дела — свободы шотландского народа. Потом были нанесены удары в спину, и после первых успехов в Англии Храброе Сердце был вынужден снова вернуться в Шотландию. Многим было известно, что прежде всего молодая знать откололась от Уоллеса и предпочла Роберта Брюса, чтобы короновать его как короля. И теперь Гвеннет знала движущую силу, стоящую за всем этим: братство рун.
Уже не раз она думала: неужели ее брат может быть так глуп и ослеплен, чтобы поддаться таким мрачным силам. Разве их отец не говорил им постоянно, что время друидов прошло и только новая вера может спасти их народ? Что монастыри распространяют по стране культуру и образование и что собирание научных знаний — такая же, важная добродетель, как храбрость и умение обращения с мечом? Как только Дункан мог забыть обо всем?
Напуганная Гвеннет хотела развернуться и убежать прочь, как вдруг услышала тихий скрип позади себя. Почти одновременно рука легла на ее плечо…
Мэри издала приглушенный крик.
С недоумением она установила, что все еще сидит на полу башенной комнаты с развернутым свитком пергамента. Ее сердце быстро колотилось, ладони вспотели. Она чувствовал безысходность и страх, словно не Гвеннет Ратвен, а она сама была той, которая тайком подглядывала за собранием в катакомбах замка.
Никогда раньше Мэри не была настолько охвачена содержанием текста, что не могла отличить написанное от реальности, даже в романах Вальтера Скотта, который, как никто другой, умел увлечь ее повествованием, с ней такого не происходило.
То, что пережила Мэри, было так непосредственно, так близко к реальности, что она чувствовала, что будто сама пережила эти мрачные часы. Она заснула и это ей приснилось? Мэри не могла припомнить, но это было так явно. Погруженная в чтение старинной рукописи, она не замечала своей усталости, пока глаза сами не закрылись. И снова настоящее и прошлое тревожным образом переплелись в ее сне.
Содрогаясь от ужаса, Мэри подумала о руке, которая разбудила ее. Она взглянула себе на плечо. Если бы Мэри не прижалась спиной к стене, то обязательно обернулась бы, чтобы удостовериться, что рядом никого нет.
Только … сон…или еще что-то большее?
Снова Мэри подумала о словах служанки и спросила себя, действительно ли права эта старая женщина. На самом ли деле существовало что-то, что объединяло ее с Гвеннет Ратвен? Нечто, связывающее их судьбы сквозь столетия?
Сознание Мэри противилось вере в подобные вещи, но как нужно было иначе все объяснять? Почему она страдала вместе с Гвеннет, словно была ее преданной подругой, знавшей ее с детских лет? Откуда у нее было впечатление, что она сама побывала в этих мрачных днях?
Она должна была выяснить больше о Гвеннет Ратвен и событиях, которые тогда произошли в этом замке. Хотя многое в ее сознании противилось этому, Мэри снова начала читать, и уже после нескольких строчек рассказ Гвеннет захватил ее с новой силой…
Ни жива ни мертва Гвеннет Ратвен обернулась и увидела морщинистое лицо старой женщины. С облегчением она поняла, что это была Кала. Колдунья приложила указательный палец к губам и велела ей молчать. Потом она взяла Гвеннет за руку и увела прочь отсюда по лестнице наверх, прочь от таинственных сектантов, чье чудовищное бормотание раздавалось по-прежнему у них за спиной.
Они добрались до главного холла, и с проворностью, которую едва ли можно было ожидать от нее, пожилая женщина прошмыгнула по ступеням в главную башню. К смущению Гвеннет, Кала явно прекрасно ориентировалась в замке Ратвен. Она без труда находила дорогу в скудно освещенных проходах, и, казалось, прекрасно знала цель своего пути.
Наконец они добрались до винтовой лестницы, которая круто поднималась наверх в Западную башню, обвиваясь вдоль столба. Кала жестом указала Гвенн, чтобы она следовала за ней. Молодая женщина мельком бросила взгляд по сторонам, прежде чем проскользнула через дверь за старухой и стала подниматься наверх.
В башне было холодно и сильно сквозило. Ветер дул через высокие окна, и Гвенн стала мерзнуть, когда поднималась наверх, ступая босыми ногами по сырому камню. В бледном лунном свете она могла разобрать Калу только как темную тень. Хотя удары пульса Гвеннет участились, подъем, похоже, совершенно не утомил старую женщину. С юношеской прытью она спешила наверх и уже скоро стояла возле двери в башенную комнату.
К удивлению Гвеннет, у Калы был ключ. Она открыла дверь и впустила Гвеннет. Внутри было пыльно и темно, даже при свете луны, падающем через низкие окна.
— Садись, — приказала Гвенн Кала, и так как здесь не было ни стула, ни скамьи, молодая женщина села на пол. И Кала с оханьем и причитанием опустилась на пол, теперь это снова была совершенно дряхлая женщина. — Ну? — спросила она, не утруждая себя объяснениями. — Теперь ты понимаешь, о чем я говорила, когда встретилась с тобой в ущелье?
Гвеннет кивнула:
— Думаю, да. Только я давно ничего уже не понимаю…
— Больше тебе и не нужно знать, — сказала Кала, чтобы потом добавить мягче: — Нехорошо слишком много знать, дитя мое. Большое количество знаний только вредит, посмотри на меня. Я стала старой и скрюченной под грузом знаний. Для тебя достаточно, если ты знаешь, что те люди в балахонах занимаются не белой магией, а другой, с темной стороной, которая служит запретным рунам.
— Понимаю, — сказала Гвеннет и не посмела дальше задавать вопросы.
— Эта каморка, — сказала Кала и обвела руками помещение, — последнее и единственное место во всем замке, еще не пронизанное силой зла. Она удалена дальше всего от места мрачных действий, расположенного глубоко под фундаментом замка.
— Кто эти люди? — спросила Гвеннет.
— Братья рун, — ответила Кала презрительно. — Они почитают темных богов и совершают жестокие ритуалы. Нередко на их церемониях проливается человеческая кровь, если это служит их целям. Твой брат был настолько глуп, что поддался им.
— Теперь он один из них. Я видела, как они приняли его в свое братство. Он больше не тот, кем был раньше.
— Разумеется, не тот, — подхватила Кала. — Эти проклятые братья рун отравили его мысли. Теперь он один из них и больше никогда не послушает тебя. Мы ничего не можем больше сделать для него.
— Что это значит?
— То, что он покинул дорогу света, дитя мое. Он больше не твой брат. Тебе нужно это понять и смириться с этим.
— Этого я не могу сделать, — упрямо возразила Гвеннет. — У меня и Дункана общий отец. В наших жилах течет та же самая кровь, я люблю его. Я никогда не откажусь от него.
— Очень жаль, дитя мое, потому что он уже изгнал тебя из своего сердца.
— Это неправда.
— Это правда, и ты знаешь это. Уже достаточное время твой брат не слушает тебя, или это не так? Он не обращает на тебя внимания, не спрашивает твоего совета и не высказывает своей симпатии. Разве я не права?
Снова Гвенн упрямо покачала головой.
— Откуда ты знаешь?
— Это дел рук друида. Он отравил сердце Дункана словами и ослепил его для всех прекрасных дел. Для твоего брата больше нет надежды, это тебе нужно понять. Всякая попытка спасти его уничтожит тебя. И друид восторжествует.
