Заговор францисканцев - Сэк Джон (чтение книг TXT) 📗

Она покраснела раньше, чем договорила, сообразив, что наболтала, и поразившись собственной дерзости – дерзости, порожденной, конечно мучительным решением, которое ей предстояло принять в самом скором времени. Спутник не стал над ней смеяться. Он остановился на ступенях, легко переложил тело раненого на другое плечо и обернулся к ней. И говорил он спокойно, дыхание ничуть не сбилось.

– Нет, мадонна. У меня не было ни времени, ни средств для женитьбы. Хотя у меня нет предрассудков против брака, и ваш вопрос мне льстит.

– Ох, я не хотела... – начала девушка, хотя было ясно, что она уже успела сказать слишком много. И она таки хотела, а он был достаточно умен и прямодушен, чтобы обойтись без вежливых околичностей, так что тему пришлось менять ей: – Вы не устали? Такой высокий человек, как сиор Джакопоне, должно быть, очень тяжел?

Торговец уже поднимался дальше.

– Ба! Этот легче перышка. Похоже, последние три года вообще ничего не ел. А я был гребцом на венецианской галере, до того как занялся торговлей. И с тех пор не слишком размяк.

– Вы много путешествовали?

– Наверно, можно сказать и так. Мы сейчас вернулись из Фландрии и Франции. А до того я был на Востоке, в Земле Обетованной. – Он улыбнулся, и глаза у него загорелись. – Я мог бы много порассказать вам, мадонна.

Звон оружия и торопливые шаги прервали его речь. По лестнице им навстречу сбегали Пио с маэстро Роберто и все остальные мужчины, жившие в доме Аматы.

– Аматина! Слава Богу, ты жива! – воскликнул управляющий. – Мы бросились на помощь, как только Пио рассказал...

– Спасибо вам всем. Меня немного помяли, зато графа Роффредо выставили из города. Вот сиору Джакопоне и вправду нужен врач. Он пострадал, защищая меня.

Роберто мгновенно оценил положение и послал одного из слуг в город за лекарем. Все оружие навесили на Пио, и слуги осторожно приняли раненого у торговца.

– Уложите его в комнате фра Конрада, – сказала Амата вслед поднимающимся в переулок слугам. – Я сейчас же подойду, только поблагодарю этого великодушного синьора, который так помог мне.

Слуги скрылись. Пио, под предлогом тяжелой ноши, то и дело замедлял шаг, но девушка шла еще медленнее, и ему пришлось в конце концов оставить хозяйку наедине с незнакомцем.

– Я бы охотно послушала ваши рассказы, – начала Амата, продолжая прерванный разговор.

– С радостью, мадонна, – отозвался он. – Надеюсь, что смогу на днях повидаться с вами. Теперь я должен получить довольно крупную сумму, и мне предстоит уладить одно семейное дело: нечто вроде вендетты наоборот, если так можно выразиться.

Какой-то женский инстинкт подталкивал Амату задать следующий вопрос. Или это все та же обманчивая легкость, которая всю дорогу заставляла ее говорить?

– Ваше дело касается женщины? – спросила она с непринужденной улыбкой, но сердце забилось слишком часто для обычной легкомысленной шутки.

Теперь рассмеялся незнакомец.

– И снова вы мне льстите, мадонна, – сказал он. – Да, думаю, цель моих поисков теперь уже женщина, хотя мысленно я все еще вижу ее ребенком.

И дай Бог, чтобы ты и дальше только так на нее и смотрел, – пожелала про себя Амата. Сейчас ей не хотелось задумываться о других женщинах.

Они уже были у самого дома. Девушка предложила посидеть на кухне и согреться теплым питьем, но ее спутник отказался:

– В другой раз, мадонна. Пора мне возвращаться к своим людям и заняться делом. – Он уже уходил, когда она вспомнила, что во всей этой суматохе так и не узнала его имени.

– Орфео, – поклонился он в ответ на ее вопрос. – Орфео ди Анжело Бернардоне. – И, взмахнув на прощанье рукой, стал спускаться по переулку, крикнув через плечо: – A presto, madonna! [58]

С тем же успехом он мог треснуть ее по лбу обухом алебарды.

Амата застыла в полном смятении. Вся прошлая ненависть, вся горечь, которую она копила против врага, выплеснулась в сердце. Она что есть силы ударила кулаком по косяку и ткнулась лбом в холодный дубовый брус. Ну зачем он так дьявольски хорош?

30

Орфео направил коня вверх по крутой тропе к Рокка Пайда, жмурясь от бившего в лицо зимнего солнца. Из дупла стоявшего у тропы дерева выглянула обрадовавшаяся свету белка. Тонкая ветка закачалась под тяжестью зверька, кивая клину гусей, с гоготом пролетавшему на север. Орфео напомнил себе, что надо избавиться от бороды и подстричь отросшие до плеч волосы, прежде чем возвращаться к Нено. Ледяные альпийские ветра остались позади, так что ни плечи, ни горло больше не нуждались в меховой защите, а в родном городе не одобряли заросших волосами лиц.

Звон монет в кошельке радовал душу. По договору с спором Доминико ему досталась четвертая часть прибыли. Половина годового дохода была при нем: конечно, более чем достаточно, чтобы выкупить одну маленькую рабыню – если девочка еще в Рокка. Горожане, с которыми он успел поговорить, ничего о такой не слышали – а ведь город не так уж велик. Казалось, крепость просто поглотила ее. Орфео узнал только, что старый Симоне умер и его сын Калисто теперь строит из себя синьора. Рыцари Рокка жили в своем отдельном мирке, в замке, вознесенном над головами простых горожан. Ему намекали, что вторгаться в их дела не слишком умно.

А вот предложить кругленькую сумму – другое дело. Орфео надеялся, что новый синьор не запросит слишком дорого: торговец полагал, что придется заплатить не дороже, чем за рабыню на венецианском рынке. Как-никак, ему еще хочется оплатить и собственные мечты.

Он снова замечтался о повстречавшейся ему в Ассизи девушке. В такую удачу просто не верилось. Красавица, которую не портят даже синяки, утомленная нашествием женихов, но от встречи с ним явно не прочь – да еще недавно разбогатела! Хотя он два года мотался по всей Европе за, мягко говоря, скромное жалованье, но все еще мечтал когда-нибудь завести крупное торговое предприятие, такое как у Поло. Состояние Аматы плюс собственные его сбережения – пожалуй, для начала хватит, особенно если сделка с синьором Рокка его не разорит. Были причины улыбаться, и первое тепло согревало душу, нашептывая о приближении весны, времени нового расцвета, новых приключений.

С парапета стен за Орфео следили стражники. Ворота стояли настежь, но решетка на всякий случай оставалась опущенной. Привратник поднял ее только-только, чтоб дать проехать всаднику, объяснившему, какое дело привело его к синьору. Потом его лошадь взяли под уздцы и провели Орфео к стоявшим во дворе замка рыцарям. Он спешился в нескольких шагах от них и стал терпеливо ждать. Один из мужчин обернулся к нему.

Слуга почтительно поклонился:

– Синьор Калисто, этот человек хочет с вами поговорить. Он назвался Орфео ди Анжело Бернардоне.

Калисто делла Рокка жестом отослал слугу. Тот повел лошадь приезжего к конюшне.

– Имя мне знакомо, – гортанным голосом заговорил Калисто, направляясь вместе с гостем к большому залу. – Откуда бы?

– Мой отец имел дело с покойным синьором лет восемь назад.

Калисто покосился через плечо, но промолчал. Войдя в зал, он занял большое кресло, взмахом руки указал Орфео на ближайшую скамью и, пока тот расправлял складки плаща, сидел, теребя чирей на шее. Орфео покосился вслед проходившим через зал служанкам. Обе, насколько он мог судить, были старше девушки, которую он искал. Синьор перехватил его взгляд:

– Нравятся? – похотливо усмехнулся. – Если останетесь ночевать, на ночь можете получить обеих.

«Забрасывает наживку», – понял Орфео и ответил:

– По правде сказать, они мне напомнили о деле, которое меня сюда привело. Я в самом деле ищу женщину – полагаю, ей теперь лет восемнадцать-двадцать.

Рука Калисто замерла у рукояти меча, однако голос остался добродушным:

– Родственница?

– Нет. Не могу даже назвать ее имени. Вам известно, что ваш отец несколько лет назад штурмовал Кольдимеццо в коммуне Тоди?