Черный Камелот - Кайл Дункан (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗
Единственная дверь, куда саперы не смогли проникнуть сразу, была из стали и вела в архив.
Махер приказал, чтобы принесли взрывчатку. Взрыв – и дверь слетела с петель. Адъютант Гиммлера вбежал в комнату и стал ссыпать содержимое ящиков и шкафов на пол. Через несколько минут зловещая информация, на сбор которой ушли годы, превратилась в груду макулатуры. Две-три фосфорные гранаты – и опасное наследие Рейнхарда Гейдриха вспыхнуло, охваченное тем же самым огнем, в котором погибал Вевельсбург.
Махер заметил открытые ставни, но не придал этому значения. Сквозняк был на руку – огонь от него разгорится еще сильнее. Да и какое значение имело открытое окно, если от него до земли было метров двадцать, не меньше.
Всего в помещении архива саперы бросили пять гранат. Довольный результатом, Махер крикнул:
– Кончено. Уносим ноги!
Главная лестница была охвачена огнем, но длинный коридор еще не загорелся, и по нему можно было добраться до Юго-Западной башни. Махер и двое уцелевших саперов бегом сбежали вниз по лестнице. Юго-Западная башня была целиком выстроена из камня, и огонь ее не захватил. Каменная лестница спиралью спускалась вниз, во двор. Двор простреливался, но саперы кинули дымовую шашку к подножию Северной башни и под прикрытием завесы короткими перебежками достигли спасительной арки ворот.
Тут обнаружилось, что мост через ров взорван.
Грузовик тоже оказался поврежден. Его запас взрывчатки не сдетонировал, но обломок камня перебил переднюю ось, и машина беспомощно завалилась на нос.
Махер и саперы кое-как спустились в ров, добежали до южной стены, где склон был не таким крутым, и возле древнего дуба выбрались на внешнюю сторону рва. Там они остановились и оглянулись на дело своих рук. Древний замок пылал как свечка. Уцелели только башни, но они не имели никакого значения, поскольку ничего важного в них не содержалось. Да и спалить эти каменные громады было бы невозможно. Зато в главном здании языки пламени вырывались из каждого окна, в воздухе летали какие-то горящие клочки, копоть. Над Вевельсбургом повис гигантский дымовой гриб, накрыв замок своей уродливой шляпкой.
– Возвращайтесь в Арнсберг, – приказал Махер и, не обращая более внимания на обескураженных саперов, бросился бегом по направлению к деревне. Нужно было срочно раздобыть хоть какое-то средство передвижения, чтобы добраться до аэродрома. Надеяться можно было в лучшем случае на велосипед – это вполне устраивало штурмбаннфюрера. В руке он держал парабеллум – на случай, если бюргер, владелец велосипеда, вздумает заупрямиться.
Глава 17
Им казалось, что Раш висит между небом и землей уже целую вечность. Конуэй и Науйокс смотрели на него в ужасе, зная, что ничем не могут ему помочь.
Они видели, как Раш вылезает на подоконник, вытягивает веревку, с трудом привязывает ее к створке ставня. Видели, как он решительно бросился с подоконника вниз, как его тело описало дугу, взметнувшись к краю крыши.
Ноги Раша зацепились за оконную раму. Еще чуть-чуть – и Раш был бы спасен, но дуга маятника оказалась недостаточно длинна – гауптштурмфюрер сумел лишь зацепиться каблуками за край крыши. Несколько секунд он еще сопротивлялся, пытаясь зацепиться ногами и подняться как можно выше. Зацепиться ему удалось, но на большее сил не хватило. Раш повис, держась ногами за край крыши, а здоровой рукой – за веревку. Тело его было напряжено, но Раш понимал, что надолго его не хватит. Каблуки медленно сползали по скату крыши.
– Его левая рука не действует, – прошептал Науйокс. – Надо помочь ему.
– Ничего не получится, – сказал Конуэй. – Посмотрите, в замке пожар. Мы ничего не можем сделать.
Если бы они и могли что-то сделать, Конуэй все равно не стал бы рисковать.
Поэтому они просто наблюдали, как Раш теряет силы. Вот одна нога сорвалась с края крыши, но Раш отчаянным рывком восстановил положение. Это была всего лишь отсрочка – еще через несколько секунд сорвались обе ноги, и Раш, вновь описав в воздухе дугу, повис на веревке, которая впилась в запястье правой руки. Мускулы постепенно немели, Раш чувствовал, что вскоре не сможет пользоваться и этой рукой.
Тем временем в замке гремели взрывы. Загрохотала выбитая стальная дверь архива. Потом раздались хлопки фосфорных гранат. Из окна повалили клубы дыма, языки пламени стали лизать ставню, веревку, обжигать Рашу пальцы.
Даже в эти отчаянные мгновения гауптштурмфюрером владели не эмоции, а рассудок. Он понимал, что еще раз пытаться, раскачавшись, достичь края крыши бессмысленно. Вернуться в комнату тоже невозможно – там вовсю бушевал пожар. Да и в любом случае одной рукой он не смог бы подняться по веревке. Раш посмотрел вниз. Слишком высоко – он расшибется насмерть или на всю жизнь останется калекой. Огонь обжигал пальцы, боль становилась невыносимой. Что ж, значит, пришел его час. Первым суждено уйти ему, а не Гиммлеру и не Шелленбергу. Но ничего, когда найдут его труп, то обнаружат досье на Шелленберга, и тому все равно не поздоровится. Что до Гиммлера, то он погибнет вместе с третьим рейхом. А как же Конуэй? Ну, с Конуэем ничего не случится – крысы, они живучие. Итак, предстоит смерть... К чему же тянуть? Раш мысленно перебрал все, что любил в жизни: родное поместье в Восточной Пруссии, любимый конь Гренадер, жена Лизель. Может быть, попы и не врут – на том свете он вновь с ней встретится. Скоро это выяснится. Раш повертел кистью, высвобождая ее из петли, теперь он держался на веревке только усилием кисти. Он стал раскачиваться, постепенно увеличивая амплитуду колебаний. Падение должно быть смертельным. Раш качнулся три раза, четыре... Потом ловким движением атлета вскинул ноги вверх, разжал пальцы и полетел головой вниз.
Он падал молча, без крика, без стона. Еще секунду назад черная фигура, раскачивавшаяся на канате, цеплялась за жизнь, и вот последний бросок навстречу смерти. Науйокс и Конуэй услышали только один звук – удар тела о землю. Тогда, оставив пост, они бросились бежать к упавшему.
В Северной башне однорукий унтер-офицер, ветеран множества боев среди снегов и грязи русского фронта, опустошил очередную обойму, стреляя вниз, во двор, где скорее всего давно уже никого не было. Комендант не вернулся, а остальные слуги ничего не понимали в военном деле. А ведь окно, выходящее на запад, осталось без прикрытия. Ох уж эти штатские, подумал сержант, – ничего поручить нельзя. Он вставил в винтовку новую обойму, подошел к западному окну и выглянул наружу. Под стеной лежало тело: офицер войск СС. Над ним склонились двое, один из них ножом перерезал ремень офицера, второй схватил какой-то чемоданчик.
Унтер-офицер выбил стекло, быстро прицелился и открыл огонь. Двое мародеров побежали вверх по склону, стараясь двигаться зигзагами. Винтовка была автоматическая, и поэтому однорукий успел выстрелить несколько раз. Кажется, одного из мародеров все-таки зацепил.
Охваченный ужасом Конуэй первым добежал до деревьев. Науйокс отстал на несколько шагов. Уже выбравшись на безопасное место, молодой эсэсовец вдруг покачнулся и ничком рухнул вниз. Конуэй наклонился над ним, посмотрел в открытые, невидящие глаза и, содрогнувшись, бросился наутек, зажав в руке чемоданчик. Он ждал, что пуля вот-вот настигнет его, но по нему больше не стреляли. Вскоре ирландец уже оказался в густой чаще. Он бежал не останавливаясь, старался держаться возле опушки. Теперь Конуэй остался совсем один, надеяться было не на кого.
Он с отвращением взглянул на чемоданчик, сам не понимая, зачем взял его с собой. Репортера охватило искушение выкинуть проклятые документы к чертовой матери. Этим жестом он раз и навсегда избавился бы от преследовавшего его злого рока, но внутреннее чутье велело Конуэю этого не делать. То же самое чутье безошибочно привело его на бывшую ферму Науйоксов.
Когда репортер пробирался вдоль опушки, по шоссе, ведущему к аэродрому, пронесся какой-то эсэсовец на велосипеде, отчаянно крутя педали. Конуэй даже разглядел петлицы. Штурмбаннфюрер СС. Должно быть, это и был Махер, адъютант Гиммлера. Одна мысль о зловещем рейхсфюрере СС подействовала на репортера столь сильно, что он согнулся в три погибели и его начало рвать. Минуту спустя Конуэй выпрямился, бледный и обливающийся потом. Пошатываясь, побежал в юго-западном направлении.
