Первая жертва - Элтон Бен (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗

— Я расследую смерть виконта Аберкромби.

— Господь всемогущий! Бедняга Алан Аберкромби погиб в бою, так ведь говорили, да? Так странно. Мы все считали, что он спокойно сидит себе в Бориваже.

— Можно зайти?

Эдмондс велел лейтенанту помоложе освободить место на лавке.

— Чаю? Боюсь, он пахнет луком, у нас только одна сковорода. Чертовски плохо, когда у англичанина нет чайника, чтобы заварить чай, да? Ха-ха! Что скажешь, Коттон?

Коттон, маленький, жилистый парень, резавший торт, очевидно, был денщиком Эдмондса.

— У нас есть сковорода, сэр, и есть банка из-под бензина. — Коттон говорил немного обиженно, как будто капитан намекал, что отсутствие нормального чайника — это его вина. — Поэтому можете выбрать чай, пахнущий луком, из сковороды, или чай, пахнущий бензином, из банки. Мне, конечно, все равно, но я подумал, что вы предпочтете лук.

— Ты прав, Коттон. Молодец. Продолжай. И намажь кусочек рыбного паштета тети Джо на печенье, с сыром он хорошо идет. После пудинга ничего вкуснее и не придумаешь.

Кингсли взял чашку чаю, но от куска кекса и рыбного паштета отказался. Он не собирался надолго оставаться в окопе и считал, что невежливо лишать солдат хоть толики их скудных удовольствий.

— Я вас не задержу, капитан, — сказал он.

— Я не тороплюсь. Всегда рады развлечь гостей, верно, парни?

Оба лейтенанта радостно кивнули.

Кингсли заметил, что лейтенанты, которым было не больше девятнадцати, искренне восхищались капитаном Эдмондсом, бывалым воякой, которому было никак не меньше двадцати пяти.

— А вы сами виконта знали? — спросил Кингсли.

— Да в общем, нет. В смысле, я с ним разговаривал во время обеда в офицерской столовой, когда мы были на отдыхе, но он с нами недолго пробыл. Конечно, мы все очень обрадовались, когда услышали, что его к нам перевели, ведь он такой известный и все такое, но, если честно, он нас немного разочаровал. Такой был тихий, замкнутый, по стихам я представлял его совсем другим. Я слышал, он был лихим парнем, сорвиголовой. Но не с нами; здесь, казалось, его едва ли что интересовало. Да еще это было перед самой контузией. Это тоже должно было его сильно изменить. А больше, боюсь, я вам ничем не помогу. Наверняка есть ребята, которые знали его куда лучше, чем я.

— Собственно говоря, капитан, от вас мне нужен его револьвер.

— Что?

— Вам выдали новое оружие. Раньше оно принадлежало виконту.

— Вы что, меня разыгрываете?

— Вовсе нет. Обстоятельства гибели Аберкромби «в бою» начальство по-прежнему считает загадочными. У нас есть причина полагать, что его застрелили из его же собственного оружия. Однако это оружие было возвращено в часть и досталось вам.

— Господи боже мой, вот так штука! Вы действительно хотите сказать, что это револьвер виконта Аберкромби? И что, возможно, его из него убили? — Эдмондс показал в угол, где Коттон разложил его снаряжение. Денщик как раз чистил револьвер.

— Ну, мы предполагаем, что это так, и нам необходимо это проверить. Поэтому мне нужен ваш револьвер.

Эдмондс задумался:

— Вам нужен мой револьвер?

— Да. Я принес вам другой.

— Другой?

— Да.

— Хорошо. Отлично. Ладно, капитан Марло, утром я отправлю Коттона к вам с револьвером.

— Я бы лучше забрал его сейчас, если не возражаете.

Последовала немного неловкая пауза.

— Ну, вообще-то возражаю. Извините, и все такое, но этого я сделать не могу. Я отправлю его вам завтра утром.

— Почему вы не хотите, чтобы я забрал его сейчас?

— Не хочу, и все.

— Боюсь, капитан, мне придется попросить вас назвать гораздо более вескую причину, потому что этот револьвер мне необходим.

— Знаете что, капитан, — ответил Эдмондс по-прежнему вежливо, но уже не столь приветливо, — советую вам не забывать, что это мой окоп и я здесь командую, поэтому я не обязан объяснять вам свои решения, а у вас нет права требовать объяснений. Однако в знак уважения, поскольку вы мой гость и, возможно, первый полицейский, оказавшийся в окопе на передовой, я скажу вам, что получил приказ провести вылазку на нейтральную полосу.

Кингсли попытался его перебить, но Эдмондс продолжил, спокойно, но напористо:

— Сейчас у нас, скажем так, затишье перед битвой, а наш полковник не любит, когда кто-то бездельничает. Он думает, что раз мы тут дурака валяем, то почему бы нам не нанести удар по бошам. Потревожить их, заставить побегать. Поэтому мне с отрядом солдат было приказано под покровом темноты добраться до немцев и дать им хорошего пинка под зад. Отлично, сказал я, и теперь мы все готовы и радостно рвемся в бой. Разве не так, Чемберлен?

— Так точно, сэр! — высоким голосом, с неподдельным энтузиазмом крикнул молодой лейтенант.

— Не повезло тебе, Дженкинс, — сказал Эдмондс другому лейтенанту, который выглядел довольно расстроенным. — Придет и твой черед. Охотиться на лис в темноте с двумя новичками нельзя. Нужно пускать кровь по одному, верно?

— Конечно, сэр. Я все понимаю, мне просто ужасно хочется пойти.

— Храбрый парень. Молодец. Скоро придет и твой черед, так что не расстраивайся. Думаю, войны на всех хватит. Короче, капитан, — сказал Эдмондс, снова обращаясь к Кингсли, — дело в том, что я служу во Франции с самого начала. Не хочу хвастаться, но я был младшим лейтенантом экспедиционных войск еще в Монсе, представляете, и я до сих пор служу в тех же войсках. Подумайте, капитан, я три годапринимаю участие почти в каждом наступлении. Я пропустил только Сомму из-за траншейной стопы, когда у меня пальчики на ногах стали размером с аэростат каждый. Итак, единственная причина, почему я так занудствую, это потому, что когда столько раз пройдешь по острию, начинаешь верить в удачу. Всякие глупые мелочи, детали и все такое вдруг приобретают значение. Ненавижу называть это суевериями — я преподавал химию в Бейллиоле и не терплю никакого шаманства, — но все равно, если лучшего слова не подыскать, пусть будут суеверия. Я люблю идти за бруствер по-своему,понятно?

— Нет, не совсем.

— Я выкуриваю папиросу, как следует осматриваю свое снаряжение, проверяю, перепроверяю, а затем передаю вот этому пареньку. Он тоже все осматривает, натирает, смазывает, проверяет и оказывает ему, черт возьми, больше уважения, чем мне, верно, Коттон?

— Не понимаю, о чем вы говорите, сэр.

— Ха-ха. Потом он еще раз все проверяет и отдает мне. Я все проверяю. Выкуриваю еще одну папиросу, допиваю чай, а потом иду и убиваю как можно больше немцев. И сейчас этот ритуал у нас уже почти завершен. Я выкурил папиросу, проверил нож, дубинку и револьвер; перепроверил, отдал Коттону, он все осмотрел, смазал, натер и проверил. Через минуту он его снова проверит и отдаст мне, я его проверю, выкурю еще одну папиросу, допью чай и буду готов идти.

— Да, я понимаю… — попытался вмешаться Кингсли.

— И вот что я хочу вам сказать, капитан. — Голос Эдмондса стал теперь очень твердым и решительным. — Я не собираюсьменять свой распорядок. Вот револьвер, который мне выдали для этого наступления, и я пойду в наступление с этим револьвером. Это орудие дал мне Бог,понимаете? Я его проверил, оно готово. Называйте меня глупой бабой, если хотите, но свой распорядок я нарушать не буду, это понятно? Я бы не стал этого делать даже ради самого фельдмаршала Хейга и определенно не стану делать этого для военной полиции.

— Капитан Эдмондс, мне нужно это оружие. Я принес вам на замену отличнейший револьвер. Если вам станет легче, можете себе представить, что я послан вам судьбой, но я вынужден потребовать отдать мне этот револьвер и позволить Богу дать вам другой.

— Я уже сказал, капитан Марло. Получите его утром.

— Сэр, если вы возьмете пистолет с собой, вы прекрасно знаете, насколько велика вероятность, что ни вы, ни он не вернетесь сюда.

— Спасибо за напутствие, капитан. — Эдмондс поднялся на ноги и стоял сгорбившись, потому что землянка была не больше пяти футов в высоту. — Непременно передавайте привет всем парням за линией фронта,всем копам и другим работничкам, которые нашли себе теплое местечко. Передавайте, что мы в любую минуту будем рады видеть их здесь. Однако сейчас я вынужден попросить вас уйти, потому что настоящим солдатам нашей растреклятой пехоты пора идти в бой.