Суд - Ардаматский Василий Иванович (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .TXT, .FB2) 📗
В этот вечер Куржиямский вместе с Зарапиным изучали документацию по шести ателье, головы у них трещали от цифр. И вдруг заходит к ним майор Любовцев:
— Ну, как тут у вас?
— Черт ногу сломает, товарищ майор, — ответил Зарапин.
— В штате у нас чертей нет, так что обойдемся без увечных, — без тени улыбки проговорил Любовцев и обратился к Куржиямскому: — Позвонил товарищ Ростовцев, и я сказал, что вы завтра к нему подъедете побеседовать. Понимаете? Только по-бе-седо-вать. Продумайте свое поведение и утром доложите мне, как будете с ним разговаривать.
— Спасибо, — радостно вырвалось у Куржиямского. Любовцев удивленно глянул на него своими водянистыми глазами и ушел.
— Что это такое? — встревожился Зарапин. — От меня смываешься?
— Разве что на часок, Серега…
На другой день, предварительно созвонившись, Куржиямский ровно в одиннадцать вошел в кабинет Ростовцева, несколько оробев от роскошной солидности этой громадной комнаты, за окнами которой шумел сад.
— Прошу извинить, что затруднил вас этим визитом ко мне, — не здороваясь, начал Ростовцев и, нажав кнопку на каком-то агрегате, сказал в невидимый микрофон: — Ко мне никого. — и без паузы: — Вы должны понимать: если мне горячо и настойчиво рекомендуют на довольно ответственную должность взяточника, я обязан в этом разобраться. К сожалению, раньше ваша служба мне в этой информации отказала.
— Такой уж у нас порядок, — сказал Куржиямский, исподволь всматриваясь в Ростовцева. Это был высокий, поседевший шатен с сердитым, но красивым лицом. Черный костюм, белоснежная крахмалочка, синий галстук толстым узлом. И вдруг Куржиямский увидел, что крупные ногти на его пальцах наманикюрены каким-то жемчужным цветом, и почему-то это сразу настроило его к хозяину кабинета еще более неприязненно. А майор Любовцев приказал — только бесстрастная информация и никаких опасных вопросов.
— Вы представляете, как бы я выглядел, если бы я успел подписать приказ об этом назначении?
— Помогли, видимо, трудности с его оформлением, — улыбнулся Куржиямский и заметил, как лицо Ростовцева на мгновение будто окаменело.
Он прищурился на Куржиямского и спросил холодно:
— Какие трудности?
— Нам Ревзин говорил, что еще не была свободна вакансия.
— Я деталей уже не помню. — Ростовцев достал из стола американские сигареты «Мальборо», закурил. Куржиямскому не предложил. — Так что же он такое, этот Ревзин?
— Он проходит по делу о расхищении строительных материалов, довольно вульгарный случай. Взятка и незаконное приобретение дефицитных стройматериалов.
— На что они ему были?
— Строительство домика на огородном участке.
— Значит, мелочь какая-то?
— Да нет, не мелочь.
— Он все признал? И взятку и все остальное?
— Да, признал. Есть свидетель вручения взятки.
— Что его ожидает?
— Не знаю… — пожал плечами Куржиямский. — Это ведь определяет суд.
— А когда суд?
Куржиямский опять поднял плечи:
— Это нам неизвестно.
— Так… — Ростовцев постукивал карандашом по стеклу на столе и смотрел поверх Куржиямского.
Пауза затягивалась. Куржиямский закрыл лежавшую перед ним папку и поднял вопросительный взгляд на Ростовцева:
— Все?
Их взгляды встретились, и Ростовцев сказал строго:
— Для вас подобное — это повседневность, а мне в новинку. Вспоминаю сейчас этого Ревзина, такой интеллигентный респектабельный мужчина, знает иностранные языки, меломан, и вдруг такое, как вы правильно отметили, вульгарное дело. Как это происходит с людьми?
— А вы хорошо его знали? — осторожно спросил Куржиямский.
— Ну, где там хорошо. До возникновения вопроса об устройстве его сюда видел его два-три раза в одном приличном доме, там мне его и представили. Впечатление о нем, прямо скажу, сложилось хорошее. Умен, остер на слово, многое знает, великолепно держится: солидно и вместе с тем непринужденно. И вот, представьте себе, после всего этого узнать — вульгарный преступник.
— Я понимаю вас, — сочувственно вздохнул Куржиямский.
— Ну что ж, можете не сомневаться, его рекомендателям не поздоровится.
— А рекомендатели работают здесь, у вас? — мимолетно спросил Куржиямский.
И снова Ростовцев окаменело насторожился.
— Один — да, — несколько затрудненно ответил он.
— Вы не хотите, чтобы ими заинтересовались и мы?
— Этого не требуется, — резко ответил Ростовцев и встал.
На том визит и окончился.
Куржиямский вышел на проспект Мира и, подойдя к витрине магазина, прилег грудью на перила и проговорил вслух: «Товарищ Ростовцев, я вам не верю, не верю — и все тут. Кроме всего прочего, все, что вы рассказываете, не сходится с тем, что рассказал Ревзин…»
Куржиямский спускался на эскалаторе метро. Впереди него на эскалаторе стоял старичок, державший завернутые в дерюгу лопату и грабли. «Вот этот чешет на свой честный огород», — подумал Куржиямский, и вдруг его точно по голове ударили: «А был ли у Ревзина на самом деле этот огородный участок?» Куржиямский мысленно выругал себя — это же надо было знать давно.
Выйдя из метро на следующей остановке, он сел в троллейбус и поехал в строительный институт. Там он в течение пяти минут выяснил, что институт вообще садово-огородных участков не имеет. Но, может быть, Ревзин через институт выхлопотал себе участок в индивидуальном порядке? Но зачем Ревзину участок, удивились в институте, если у него есть дача в Валентиновке?
Ну, дела-делишки… Куржиямский приехал в отдел в полной растерянности и прямо прошел к майору Любовцеву.
— Я так напортачил, товарищ майор, что нет для меня меры наказания.
— Найдем такую меру, — обронил Любовцев. — Что случилось?
— Во-первых, у Ревзина нет огородного участка. Во-вторых, у Ревзина есть своя дача в Валентиновке. А разговор мой с Ростовцевым подтверждает все мои подозрения.
Майор помолчал, прикрыв глаза, потом сказал:
— Не похоже, Куржиямский, все это на вас, не похоже. Как вы объясните эти свои упущения?
— Да все это детали, которые непосредственно к эпизоду взятки Ревзина не относились. Был у него участок или не было — какая разница? Но все это всплыло, когда я стал думать о Ревзине шире его эпизода.
— А шире всегда надо думать в самом начале, — угрюмо заметил Любовцев.
Вот и пойми его: сам говорил — не лезь шире, оформи по стройбазе, а теперь — надо было шире брать в самом начале.
— Идите к Зарапину, он там стонет со своими меховщиками, — сухо распорядился Любовцев и взялся за телефон…
На другой день утром Куржиямский заехал в прокуратуру, нашел нужного ему прокурора и собрался рассказать ему о своих подозрениях, но узнал от него, что суд откладывается. Почему? Заболел единственный свидетель.
— А если между нами, — добавил прокурор, — то, по-моему, кто-то нажал. Интерес, по-моему, проявлен к фигуре Ревзина.
Куржиямский затаил дыхание.
— Разве с ним что-нибудь не ясно? — спросил он.
— Когда я знакомился с делом, — ответил прокурор, — у меня все время было такое ощущение, что Ревзин в этом деле случайно.
— У меня такое же впечатление, — вздохнул Куржиямский.
— Чего же вы его не потрясли?
— А он не трясется.
— Это бывает, — улыбнулся прокурор. — Ну да ладно, я ему и по этому делу не менее пяти лет буду испрашивать. В случае чего, потом довесим по другому делу…
Глава четырнадцатая
Продажу двух присвоенных автомобилей Сандалов производил через комиссионный магазин. Собственно, точнее сказать — не «через», а возле… Это была очень тонкая операция, так как машины официально не были зарегистрированы. Нужно было абсолютно точно знать, кому и сколько следует дать за дикую справку вместо техпаспорта, за подбор денежных покупателей с юга, за последующее фиктивное оформление всей сделки и быть при этом уверенным, что никто тебя не продаст и не «объедет» при расплате. Сандалов провел тщательную разведку обстановки и вроде все сделал как надо. Он даже успел получить половину денег. Но он не мог знать, что под директором комиссионного магазина работниками ОБХСС уже давно была вырыта глубокая яма и они только ждали, когда он хоть чуть шевельнется. А именно он-то и помогал Сандалову. Директор сел. Сандалова месяц вызывали на допросы, он плел там подсказанную ловким адвокатом ахинею и не сознавался ни в чем, тем более в получении денег от покупателей, которые исчезли, будто в воздухе растворились… Но как раз в это время из республики приехал в Москву товарищ Ратуев, и постпред попросил его как-нибудь помочь Сандалову, объяснив ему, что речь идет о том самом человеке, который в прошлом году должен был помочь, в случае чего, его дочери.
