Похищенный - Коллинз Макс Аллан (бесплатные версии книг txt) 📗
– Он обещал прислать ее не позже чем через четыре дня, – проговорил Кондон так, словно сообщил нам нечто сверхъестественное. – Стоить это будет три доллара – в цену входят материалы и работа.
– Что ж, это замечательно, – сказал я, – но вдруг они попросят передать им деньги раньше этого срока?
Полковник Брекинридж сказал:
– Я буду молить Бога, чтобы они не попросили об этом. Мы соберем деньги ко второй половине дня в понедельник.
– Может, мне следует позвонить моему другу столяру, – задумчиво проговорил Кондон, – и попросить его поторопиться.
– Если они вступят с нами в контакт сегодня вечером, – сказал мне Брекинридж, – то только для того, чтобы договориться о передаче денег, правильно я говорю?
– Возможно, – сказал я. – Но вы, парни, поместили в газете объявление, где сказано, что деньги приготовлены, а они не приготовлены.
– Но это всего лишь своеобразный язык, – виноватым тоном произнес Кондон, – на котором настаивают похитители.
– Я знаю, – сказал я. – Я был здесь. Но вы не должны были помещать это объявление до того, как будут собраны деньги.
Кондон прикусил язык; полковник Брекинридж сохранял мрачное молчание.
Ранее в Хоупуэлле у меня вышел неприятный разговор с Линдбергом по этому поводу.
– Я думал, вы уже собрали деньги, – сказал я. С Вэхгушем на поводке мы гуляли по бесплодному саду возле дома; утро было ветреным и прохладным.
– Откровенно говоря, Нейт, – сказал он, – у меня проблема с наличными деньгами.
– Но черт возьми, у вас прекрасная репутация, и вы должны быть вполне платежеспособным. Разве ваш тесть не был партнером в банкирской конторе Джона Моргана?
Линдберг кивнул.
– Мать Энн предложила мне деньги, но я отказался.
– Слим! Сейчас вам совсем не до церемоний...
Он поднял руку:
– Я продал ценные бумаги. А потом они подняли сумму выкупа.
– Это те ценные бумаги, которые вы купили до финансового краха?
– Да.
– Во сколько они вам обошлись?
Он подумал несколько секунд, потом, не глядя на меня, ответил:
– Я заплатил за них триста пятьдесят тысяч долларов.
– И теперь вы их продаете, чтобы собрать семьдесят тысяч?
Он приподнял брови.
– Вообще-то пятьдесят. Я пока не знаю, где возьму еще двадцать.
Холодный ветер щипал мне лицо.
– Я не подозревал об этом... Да, они поставили вас в нелегкое положение.
– Вы правы. Я надеюсь, мы найдем способ убедиться, что они не водят меня за нос... Нейт, я скрывал от вас это и пока еще не могу раскрыть вам все детали, но Кондон не единственный человек, который утверждает, что вошел в контакт с похитителями.
– Что-о?!
– Сейчас я больше ничего не могу вам сказать. Я пытаюсь выяснить, насколько правдивы эти утверждения. Пока что Кондон представляется наиболее надежным вариантом.
Мои глаза завращались, как стеклянные шарики.
– Если Кондон наиболее надежный вариант, то упаси вас Боже от тех других.
Он ничего не сказал. Мы остановились и подождали, пока Вэхгуш мочился.
Я отвернул лицо от назойливого мартовского ветра.
– Я слышал, Шварцкопф говорил что-то о наблюдении за домом Кондона и о том, чтобы следить за ним, когда он будет передавать выкуп.
– Да.
– Что ж, я рад, значит, Шварцкопф еще на что-то надеется?
– Возможно, но я запретил ему делать это.
– Что?
– Полковник Шварцкопф взял назад свое предложение о наблюдении за домом Кондона, когда я возразил против этого.
– Но на чем основаны ваши возражения, черт побери?
– Это может поставить под угрозу благополучное возвращение моего сына.
Что я мог сказать тут? Кроме того, что это чистое безумие? Мне оставалось только надеяться, что Фрэнк Уилсон внял моему совету и установил за Кондоном государственный надзор. Мы продолжали идти. Пес принялся гадить.
– Вам следует обратиться к Уилсону, Слим.
– Простите?
– К агенту Уилсону из Налогового управления. И к его шефу Айри. Айри может быть особенно вам полезен.
– Почему?
– Вы должны записать все серийные номера денег для выкупа, прежде чем передать их похитителям. Айри может помочь вам в этом, и еще – он тот человек, который сможет обнаружить эти деньги, когда они начнут поступать в обращение.
Линдберг покачал головой – нет.
– Я сделал заявление для прессы, что не буду помечать деньги, которые заплачу похитителям. И я не нарушу своего слова.
– Ради всего святого! – воскликнул я, потом покачал головой и добавил: – Ну это уж слишком, – повернулся и направился к дому.
Ветер подгонял меня, дуя мне в спину.
– Геллер! – позвал меня Линдберг. – Вы куда пошли?
– В Чикаго, – ответил я, обернувшись. – Там у нас тоже делают глупости, но до такого безумства не доходят.
– Подождите! Подождите!
Я остановился, он подошел ко мне; собака прыжками сопровождала его.
– Я поговорю с Айри, – сказал он. – Но ничего не обещаю сейчас.
– О'кей.
– Мне хотелось бы, чтобы вы задержались здесь еще ненадолго.
– Зачем?
– Очевидно, к этому похищению приложили руку гангстеры. Возможно, люди Капоне.
– Вашим делом занимаются Айри и Уилсон – они знают Капоне лучше, чем я.
– Они не из Чикаго. И они не полицейские с улицы. Они не знают так, как вы, породу жуликов, к помощи которых может прибегнуть Капоне. Нейт, нам нужен ваш опыт.
Я был польщен и ничего не мог с этим поделать. Линди вел себя неразумно во многих отношениях, но по-прежнему оставался Линди. Сказать ему «нет» было все равно, что сказать «нет» «дяде Сэму».
– Нет, – сказал я.
У него задергалась щека, в глазах появилось отчаяние.
– Пожалуйста, останьтесь хотя бы до того, как мы осуществим задуманное с участием Кондона. Ждать осталось уже немного.
Я вздохнул.
– Ладно. Почему бы и не остаться. Это по крайней мере веселее, чем охотиться за карманниками на вокзалах.
Он протянул руку, и я пожал ее. Вэхгуш зарычал на меня.
Часы в столовой пробили семь тридцать, и еще через тридцать секунд позвонили.
– Это они, – сказал Брекинридж, вставая. Лицо у него напряглось, глаза стали жесткими.
– Может быть, мне открыть дверь, – сказал Кондон. Глаза у него были растерянными.
– Хорошая мысль, – сказал я.
Кондон двигался довольно быстро для своей массы и своего возраста, я пошел следом за ним, Брекинридж не отставал от меня. Пистолет девятого калибра у меня под мышкой составил нам компанию.
Словно бездарный актер в плохой пьесе, старый профессор распахнул дверь: на крыльце стояли еще двое участников нашей маленькой мелодрамы.
– Здорово, док, – сказал старший из мужчин. – Мы решили зайти и узнать, что нового в нашем деле.
– Да, – сказал тот, что помладше и пониже. – Как дела?
Это были Макс Розенхайн, владелец ресторана, и Милтон Гаглио, торговец тканями и одеждой, приятели профессора.
– А, мои друзья! – воскликнул Кондон, вытянув руки. – Как я рад вас видеть! Прошу вас, входите.
Они вошли; лица их исказились нервными улыбками, когда они увидели меня. Я закрыл дверь, точнее захлопнул ее.
– Джентльмены, – сказал полковник Брекинридж, – мы благодарны вам за участие и интерес, которые вы проявляете к этому делу, но...
– Но убирайтесь отсюда ко всем чертям, – закончил я за него.
– Мистер Геллер! – сказал Кондон. – Я не допущу сквернословия и грубого поведения в своем доме!
– Да замолчите вы, – сказал я ему и обратился к тем двоим: – Вы тупицы, мы с минуты на минуту ожидаем известия от похитителей. Это для вас что, радио-шоу, что ли?
Мужчины проглотили слюну и обменялись смущенными взглядами.
Кондон злобно посмотрел на меня.
– В самом деле, детектив Геллер. Ваше поведение выходит из рамок допустимого.
В ответ я только пренебрежительно фыркнул. Потом сказал двум болванам-приятелям:
– Если похитители, как я подозреваю, наблюдают за этим домом, ожидая удобного момента, чтобы сделать свой ход, то вы, два дурака, отпугнули их.
