Агент сыскной полиции - Мельникова Ирина Александровна (книги онлайн бесплатно txt) 📗

– Откуда он взялся? – Алексей с недоумением посмотрел на Тартищева. – Я же порвал его и выбросил в мусор?

– А это для тебя наука, Алешка! – неожиданно усмехнулся Тартищев. – Если все-таки хочешь стать сыскарем, не оставляй за собой следов в виде личных бумаг или документов. Необходимо что-нибудь уничтожить, лучше всего сожги. А то до мусора много охотников в нашем окружении. Учти, им совсем не сложно проникнуть в дом и покопаться в твоих вещах и бумагах. А уж мусорная корзина для них лакомство почище варенья с цукатами.

– Так это Никита? – Алексей был потрясен. – Неужто он фискалит за мной?

– Никита не фискалит, – опять усмехнулся Тартищев, – просто вовремя докладывает. И сегодня успел мне доложить, как отважно Елизавета бросилась в драку, чтобы спасти тебя от цирковых головорезов.

– Елизавета? – окончательно растерялся Алексей. – В драку?

– Ну ты еще не все ее таланты знаешь! – Тартищев сел и с довольным видом откинулся на спинку кресла. – Она с детства себя в обиду не давала. Помню, ей года четыре было, когда петух на нее напал. Налетел, зараза, крыльями машет, шпорами бьет, а она глаза закрыла, ревет, а хворостину не выпускает, лупит его по чем попадя... И отбилась... И сегодня смотрю, на тебе синяков гораздо больше бы проявилось, если бы не Лизка. Никита говорит, схватила багор и давай всех по спинам охаживать, а потом заставила одного из борцов и этого венгерского Калоша отнести тебя на руках до коляски. Так и шла следом с багром в руках...

Алексей только озадаченно покачал головой, вспомнив вдруг царапины на руках девушки и болтающуюся оборку... Затем вторично разорвал портрет на мелкие части. Тартищев пододвинул ему вместительную пепельницу. Алексей высыпал в нее обрывки. Вспыхнула спичка. И его мечта взвилась вверх серым дымным облачком над костром разрушенной надежды.

«Ну вот и все, – подумал он печально, глядя на черные хлопья пепла, – кончилась любовь-беда, кончилась морока...»

Тартищев проследил за его взглядом и неожиданно мягко произнес:

– Не огорчайся, сколько еще прекрасных женщин встретится на твоем пути. – И не удержался, съязвил, кивнув на пепельницу: – И, возможно, не все они будут такими стервами.

– Возможно, – согласился Алексей и, вздохнув, посмотрел на Тартищева. – Приказывайте, Федор Михайлович, что я должен делать?

– Приказать несложно. – Тартищев поскреб в затылке и неожиданно смущенно посмотрел на него. – Дельце тут одно есть. Понимаешь... – Он замялся и отвел взгляд в сторону. – Надо съездить и поговорить с этой вдовой, Анастасией Синицыной. Я с утра у нее побывал... – Он как-то растерянно покрутил головой и еще более смущенно произнес: – Не получается у меня с ней разговор. Уж вроде поднаторел на допросах, просто спасу нет, а с ней вот язык почему-то не поворачивается откровенно спросить про Дильмаца и его браслет... Поезжай, а?

Алексей постарался скрыть изумление. Впервые ему пришлось наблюдать столь откровенное смятение на лице начальника сыскной полиции. Чем же так зацепила его эта дама, если в речи Федора Михайловича проявились до того непривычные для него робкие, просительные интонации?

За три квартала улица Нагорная ухитрилась повернуть четыре раза. Очень узкая и пыльная, она петляла между домами, а над ней нависали покрытые кустами акации песчаные холмы, на которых, кроме полыни и толокнянки, ничего не росло. В четвертом, и последнем, квартале улица плавно свернула налево, уткнулась в основание холма и тихо скончалась. Здесь стояло еще три дома, два по бокам, друг против друга, один – в тупике. Это и был дом Анастасии Синицыной.

Узкий двухэтажный дом с шатровой крышей. Первый этаж – каменный, второй – из бруса. Окна закрыты ставнями по причине наступившего вечера, но сквозь щели пробивается свет...

Алексей велел извозчику подождать, а сам ступил на лужайку перед массивными глухими воротами, закрывающими доступ к дому. Забор тоже выглядел основательно: по высоте почти наравне с воротами, из толстых плах с заостренными концами. Судя по всему, во дворе была еще собака, которая то и дело погромыхивала цепью...

И его подозрения тут же подтвердились. Не успел он сделать и пары шагов, как из-за забора послышалось низкое, утробное гавканье. Звучало оно размеренно и внушительно. Покой Анастасии Синицыной охранял солидный волкодав ростом не иначе как с теленка.

В луже около ворот купалась молодая луна. Алексей обошел лужу стороной, отметив для себя пересекавшую ее двойную колею – недавний след от колес, наверняка оставленный экипажем Тартищева. Коляска въезжала во двор, значит, хозяйка довольно гостеприимна, а может, излишне доверчива?..

Алексей взялся за большое чугунное кольцо и пару раз повернул его, еще сильнее растревожив волкодава. Гавканье приобрело угрожающий оттенок, а сам пес несколько раз сильно ударил лапами в створку ворот.

– Кто там? – раздался звонкий женский голос.

– Простите, – отозвался Алексей, – мне нужна Анастасия Васильевна Синицына.

Створка ворот слегка приоткрылась. На Алексея глянул круглый глаз в густой щеточке светлых ресниц, а вслед за ним показалось и все лицо целиком. Оно принадлежало девчонке лет четырнадцати, одетой в длинный деревенский сарафан и старенькую кацавейку. Она с интересом посмотрела на незнакомого ей молодого человека и, шмыгнув носом, деловито справилась:

– До барыни, чё ли? И по какому делу?

– Ну, если твоя барыня и есть Анастасия Васильевна Синицына, то, выходит, к ней. Скажи, что я от Тартищева. От Федора Михайловича...

– А-а-а! – протянула девчонка разочарованно. – Так вы тож из полиции?

– А разве это плохо, что из полиции? – спросил Алексей.

– Не-а, – девчонка с интересом посмотрела на него, – а этажерку тоже будете ломать?

– Этажерку? – опешил Алексей. – Какую этажерку?

Девчонка, не ответив, прикрыла створку ворот и крикнула Алексею:

– Погодите чуток, щас Цезаря в сарай запру!

Алексей покачал удивленно головой. И поразило его не то, что девчонка, судя по всему, в одно мгновение усмирила грозного пса и загнала его в сараюшку, а кличка самого волкодава. Похоже, его хозяйка кое-что смыслила в древней истории... Но он вспомнил вдруг скабрезные сцены из дневника Дильмаца и передернулся от отвращения. По правде, его совсем не прельщала эта встреча. Но Тартищев впервые не просто дал ему задание, а попросил его выполнить. И к тому же Федор Михайлович скорее был смущен, чем рассержен, когда объяснял, что бы он хотел узнать у этой дамочки. Но только с чего это вдруг Тартищеву вздумалось ломать какую-то этажерку? Или пришлось обороняться? Но не от женщины ведь? Хотя, если судить по дневнику Дильмаца, с нее станется...

Девчонка опять выглянула в щель между створками ворот.

– Давайте быстрее, а то вдруг Цезарь вырвется. Я ему кость кинула. Пока он ее гложет, ему ни до чего дела нет, а как сгрызет, тут же двери вышибет... – торопливо проговорила она и, опередив Алексея, взлетела на крыльцо. Оглядела визитера с ног до головы и опять шмыгнула носом. – Ноги оботрите, а то хозяйка страсть как не любит, когда грязные следы на полу остаются. – Она сама тщательно вытерла подошвы стареньких, видимо с хозяйкиной ноги, ботинок о домотканый линялый коврик, придирчиво проследила насколько старательно то же самое проделал Алексей, и только затем кивнула головой: – Проходите!

Пригнув голову, Алексей прошел в дверь и тут же увидел высокую статную женщину в темно-зеленом шелковом платье. Темные с рыжеватым отливом волосы были стянуты в узел и открывали стройную длинную шею. В руках она держала кружевную белую шаль. Увидев Алексея, она накинула ее на плечи и весело улыбнулась, заметив его смятение.

И было отчего на какое-то время прерваться его дыханию. Женщина была чудо как хороша! Матово-светлая кожа, огромные серо-зеленые глаза, высокий лоб и удивительного рисунка губы, словно вырезал их из драгоценного розового камня искусный ювелир. И настолько совершенны они были по своим очертаниям, что у Алексея моментально пересохло в горле. И он подумал, что было отчего сойти с ума старому ловеласу Дильмацу. Но Тартищев-то, Тартищев! Искушенный в женских штучках, старый сыскарь Тартищев! Неужто тоже сконфузился при виде этой дамочки, растерялся, как несмышленый мальчишка?