Черный город (с илл.) - Акунин Борис (полная версия книги .TXT) 📗

А когда Фандорин уже не знал, чем себя занять, и стал выкладывать из рисинок на блюде иероглиф «Выдержка», громко хлопнула дверь, под тяжелыми шагами закряхтели половицы, и в столовую вошел Гасым.

— Уф, — сказал он, вытирая рукавом потное лицо. — Жарко. Кушаешь, да? Тоже хочу.

Он повернулся, проорал что-то в сторону окна. Сел, обмахиваясь папахой.

— Узнал что-нибудь? — нетерпеливо спросил Эраст Петрович.

— Всё узнал.

— Так г-говори скорей! Не томи.

Гочи поднял палец, изрек:

— Скорей только шайтан бегает. Всё хороший медленно ходит.

В комнату, семеня, вошла старуха с тяжелым подносом, на котором дымилось мясо и горой лежали лепешки. Поставила на стол — и сразу исчезла.

Схватив одной рукой чурек, другой — кус баранины, Гасым одновременно сунул в рот и то и другое.

— Ты знаешь, где Однорукий? Ты его нашел?

Гасым кивнул, сосредоточенно работая челюстями.

— Где он? Д-далеко?

— Недалеко. В Шубаны. На бывший дача Тер-Акопов, который два миллион пудов. Тер-Акопов свой дача Хачатур дарил.

— Как подарил? — удивился Фандорин. — Анархисту — свою дачу? Как так?

Пришлось ждать, пока гочи прожует следующую порцию мяса и хлеба.

— Очень просто. Сказал: живи, Хачатур дорогой. Мой дача — твой дача. У Тер-Акопов в Мардакяны большой дача есть, а этот маленький. Тер-Акопов туда после театр, после казино ездила, возила…, — очень четко выговорил Гасым грубое русское слово, которым обозначают женщин нескромного поведения.

Эраст Петрович всё не мог взять в толк:

— Они что, с Одноруким друзья?

— Зачем друзья? Хачатур у Тер-Акопов сын взял. Сказал: хочешь сын назад — подарок давай, а то жить негде. Тер-Акопов сказал: «Большой дача не бери, маленький возьми». Хачатур взял. Шубаны от Баку близко, хорошо.

— П-погоди, я не понимаю. Если известно, что банда анархистов захватила дачу нефтепромышленника, почему полиция их не арестует?

Теперь не понял уже Гасым.

— Зачем арестует? Тер-Акопов полиция не просила, деньги не давала. Чтобы банда Хачатур брать, надо полиция очень много деньги давать. Полиция не дурак бесплатно Хачатур ловить. У Хачатур и его люди «маузеры». А еще там лев. — Гочи поправился. — Львы. Два. Зубы — вот такой.

Он разинул рот, обнажив крупные белые зубы.

Здесь Фандорин совсем запутался.

— Какие еще львы? О чем ты?

— Львы, который р-р-р-р. — Гасым очень убедительно изобразил львиное рычание. — Хачатур раньше цирк работала. Как это, дрессировщик, да? Анархист потом стала, потому что анархист жить веселей и деньги больше. На дача в Шубаны стена высокий, в сад ночью львы гуляют. Кто хочет в сад ходить, тот львы кушают. Зачем полиция туда надо? Не пойдет туда полиция. А мы пойдем, нам надо. Я в Шубаны был. Стена лазил, люди спрашивал. Прошлый ночь Хачатур на дача не была. Вернулась рассвет. Утро три гроб заказала. Сегодня на дача сидят, поминки делают. Если ночь дома сидят, мы пойдем, их убивать будем.

— У тебя есть п-план?

— Что такой «план»?

— «План» — это когда человек заранее придумывает, как будет действовать.

Гочи кивнул:

— Есть план. Хороший план. Если армяне дома ночуют, я через стена лезу. Дом иду. Всех убиваю. Такой план.

— А как же львы в саду?

— Меня львы кушать не будут. Меня никогда зверь не трогает. Не знаю почему. Прошлый год из тюрьма бежал, в горы прятался, голодные волки прибежали. Посмотрели, посмотрели — назад побежали.

Фандорина этот феномен не удивил — животные отлично чувствуют силу и очень осторожны с крупными особями, а Гасым габаритами с немаленького медведя.

— Ты сиди на стена, жди. Слышишь в дом стрельба — прыгай, иди. Лев к тебе придет — убивай. Вон тот ружье возьми. — Хозяин показал на шестизарядный карабин, висевший на ковре. — Из пистолет лев убить трудно. Когда убьешь львы, тоже приходи в дом. Поможешь.

Спорить с этим «планом» Эраст Петрович не стал. Сначала нужно было разработать свой собственный.

— Ты случайно не знаешь, как внутри устроен д-дом?

— Почему не знаю? Знаю. Тер-Акопов на ближний дача ездил для две вещи: пить-кушать и… — Грубое слово опять было произнесено идеально. — Поэтому на дача только два комната: один для пить-кушать, второй…

— Понятно, — перебил Фандорин, не любивший бранных слов. — А поподробнее? Можешь нарисовать или объяснить расположение комнат?

Гочи ссыпал с прямоугольного медного подноса сладости и орехи.

— Сюда смотри. Вот это дом, да? — Палец гулко постучал по подносу.

В это время на пороге появился очередной проситель — оборванец в косматой шапке, надвинутой на глаза. Застыл в почтительной позе, дожидаясь, когда на него обратят внимание.

— П-послушай, — не выдержал Эраст Петрович. — Как ты можешь жить в такой обстановке? Все время кто-то входит без спроса, разгуливает по дому. Ты знаешь всех этих людей?

— Они меня знают, — важно ответил Гасым. — Чем у человек больше уважение, тем больше вокруг люди. Уйди, э? — махнул он оборванцу. — Не мешай. План делаем — армяне убивать будем.

Тот благоговейно поклонился, попятился, исчез.

— Это дом, да? Это стенка, да? — Гасым положил поперек подноса длинную грузинскую чурчхелу. — Там еще этот, как его, коридор есть. Так, маленький. Здесь в спальня Хачатур спит. — На левую половину подноса легла крупная урючина. — Тут остальные спят. — Четыре изюминки легли на правую половину. — Зачем морщина на лоб? Почему молчишь?

— Д-думаю. Твой план плохой. Нужен другой.

Эраст Петрович достал листок бумаги и карандаш. Написал иероглиф «Клинок». Ниже, мелко: ^{«Львы — хорошо. Чувствуют себя в безопасности. Хачатур один слева. Одновременно. Две минуты. Считать»}.

— Что пишешь? Зачем пишешь?

— План записываю.

— От этого твой план лучше будет? — Гочи хмыкнул. — Я буква не знаю, читать-писать не умею. Вся зло от грамота. Чиновник пишет, полиция пишет, буржуй пишет — все плохие люди пишут. Читай, что ты написал.

Фандорин прочел.

— Ничего не понял! Мой план ругал, а это что?

— Твой план нехорош, потому что Хачатур мне нужен живой, — стал объяснять Эраст Петрович. — Что по саду бродят львы — это замечательно. Значит, бандиты чувствуют себя в полной б-безопасности и не выставляют часовых. Мы подойдем к дому с торцов, одновременно. Я слева, вот отсюда. Ты справа. Сначала я должен взять Хачатура. Потом пройду коридором, и мы одновременно нападем на остальных: я слева, ты справа — через окно. Просто дай мне две минуты. Ты до ста двадцати считать умеешь?

— Зачем считать? Часы есть. — Гасым достал из кармана превосходный хронометр. — Две минуты не считать — смотреть буду. А план твой плохая. Как ты по сад пойдешь? Львы кушать будут.

— Не будут. Меня звери тоже не трогают. Неоднократно проверено.

Гасым засопел. Он был чем-то недоволен.

— Тебе Хачатур живой нужен, мне мертвый, — наконец изрек он. — Спорить будем.

Вспомнив о нефтяном колодце, Фандорин негромко сказал:

— Он мне живым ненадолго нужен. Только пару вопросов задать.

И гочи успокоился.

— Если не захочет отвечать, мне скажи. Я его немножко бить буду. А когда скажет — отдашь Хачатур мне.

Эраст Петрович прислушался к moralische Gesetz — не возмутится ли? Нравственный закон молчал.

— С б-большим удовольствием.

Фандорина передают из рук в руки

Карандаш строчил по бумаге. Эраст Петрович выплачивал долг по Никки за вчерашний день. Снаружи стемнело, над керосиновой лампой танцевали мошки.