Прокаженный из приюта Святого Жиля - Питерс Эллис (книга жизни .txt) 📗
— И подошел к делу со всем старанием, — сдержанно произнес Кадфаэль. — Как мне лучше добраться туда? Через деревню Бейстан?
— Верно, перейдешь через старую дорогу и пойдешь потом прямо, между холмов. Сам увидишь: эта тропа как раз туда и идет. Когда окажешься на самой опушке леса, тогда уже, как пить дать, заметишь дом.
Кадфаэль быстро зашагал вперед и в деревне Бейстан вышел на большую дорогу. Тропа пересекала ее и вела дальше совершенно прямо, минуя несколько разрозненных хозяйств за деревней и ведя затем по вересковым полянам, перемежающимся рощицами, меж двух отлогих склонов. После еще одной мили или около того тропа вновь превратилась в лесную тропинку, стиснутую гущей деревьев. Там, где на поверхность выступали почвенные породы, было видно, что они белые и меловые, на более открытых прогалинах о лодыжки Кадфаэля терся сухой и колючий вереск. Давно уже травник не ходил пешком так далеко, и, если б не прискорбная причина, он получал бы от прогулки одно наслаждение.
Кадфаэль обнаружил охотничий домик в самом деле внезапно: деревья с обеих сторон расступились, и стало видно каменную ограду усадебки, а за ней — приземистое деревянное здание и надворные постройки вдоль задней стены ограды. Меж грубых белых камней росли самые разнообразные дикие травы: льнянка и плющ, заячья капуста и трава-лекарь; их можно было узнать по зеленым листьям даже сейчас, когда почти никаких цветов уже не осталось. За оградой виднелись фруктовые деревья, но в малом числе и к тому же старые и искривленные: видно, кто-то развел здесь некогда сад, пришедший теперь в упадок и запустение. Быть может, для одного из предыдущих владельцев — предка Домвиля, обремененного семьей и детьми — эта милая, тихая цитадель была любимым, родным домом. В последние же годы бездетный пожилой человек пользовался ею лишь в сезон охоты, да и то редко, предпочитая более богатые леса в своих обширных владениях.
Сойдя с тропы, Кадфаэль приблизился к открытым воротам в стене и ступил на территорию усадебки. Его взгляд тут же приковал к себе куст ракитника, росший у внутреннего края стены по одну сторону от ворот. Ибо то несомненно был куст ракитника, и тем не менее в это осеннее время он все еще цвел, но его разрозненные звездоподобные цветы вместо золота все еще сияли яркой голубизной. Монах подошел поближе и увидел, что три нижних ряда кладки стены и почва под нею покрыты стелющимися по ним стеблями — прямыми, тонкими, с узкими длинными листьями. Устилавший землю покров доходил до корней ракитника и пускал вверх длинные, карабкающиеся по веткам куста нежные отростки с этими поздними, лучезарными небесно-голубыми соцветиями.
Кадфаэль нашел свой ползучий воробейник, а с ним и то место, где Юон де Домвиль провел последнюю ночь своей жизни.
— Вы кого-то ищете, брат?
Раздавшийся сзади голос звучал почтительно чуть не до раболепия, но одновременно и резал ухо, словно лезвие хорошо наточенного ножа. Кадфаэль настороженно обернулся и, взглянув на говорившего, обнаружил ту же двойственность и в его облике. Мужчина, наверное, вышел из какой-то надворной постройки — одной из тех, что стояли вдоль задней стены: изящный, хорошо сложенный человек лет тридцати пяти, в деревенской домотканой одежде, но держащийся с чрезмерным достоинством, близким чванству. Глаза его напоминали два камешка гальки в залитом солнцем ручье — такие же твердые и чистые, — они блестели столь же неуловимо. Смуглый, красивый и вообще исключительно привлекательный, но властный человек, несмотря на вежливость, выглядел не слишком дружелюбным.
— Вы — управляющий Юона де Домвиля в этом доме? — спросил брат Кадфаэль с осторожной учтивостью.
— Да, — произнес мужчина.
— Стало быть, у меня дело именно к вам, — любезно сказал Кадфаэль, — хотя, возможно, в нем теперь нет смысла. Вы могли уже слышать — ибо, как я выяснил, в округе обо всем знают, — что ваш господин мертв: его убили, и сейчас он покоится в аббатстве Святых Петра и Павла в Шрусбери, из которого и я сам.
— Нам сказали об этом вчера, — промолвил слуга. Теперь, когда цель посещения была разумно объяснена, его натянутость немного ослабла, хотя Кадфаэль ожидал большего. Лицо управляющего оставалось настороженным, а голос — сдержанным. — Мой двоюродный брат ходил в город на рынок и принес мне эту весть.
— А из домашних вашего господина никто не навестил вас? Вам не дали никаких указаний? Я думал, быть может, каноник Эудо послал к вам кого-нибудь. Впрочем, сами понимаете — они сейчас в ужасе и замешательстве. Несомненно, они свяжутся с вами, да и сообщат во все его поместья, как только придут в себя. Сейчас еще не дошел черед до того, чтобы оповестить всех.
— Первым делом они, разумеется, отправятся на поиски: надо ведь схватить его убийцу, — произнес управляющий и облизнул губы. Его глаза-камешки смотрели на Кадфаэля чуть искоса. — Мне дадут знать, когда его родня сочтет нужным. А до тех пор я по-прежнему у него на службе. Со временем его преемник либо подтвердит, что я остаюсь здесь управляющим, либо даст мне расчет. Я буду содержать имущество и хозяйство милорда в должном порядке и передам все наследнику в целости и сохранности. Так и скажите им, брат, и пусть никто не беспокоится и не спешит сюда. Да обретут они в душе мир и покой. — Управляющий на миг прикрыл глаза и задумался. — Вы говорите, убит? Это точно?
— Точно, — откликнулся Кадфаэль. — Похоже, он выехал куда-то после ужина и его подстерегли на обратной дороге. Мы нашли его на тропе, что ведет в вашу сторону. Мне пришло в голову, что он мог поехать сюда.
— Его не было здесь, — твердо заявил управляющий.
— Что, вообще ни разу за эти три дня? С тех пор, как он приехал в Шрусбери?
— Вообще ни разу.
— И никто из его слуг или приближенных не приезжал?
— Никто.
— Значит, он не поселил здесь никого из гостей. На свадьбу ведь приехало много народу. Вы один следите за усадебкой?
— Я слежу за землей, садом и хозяйством. Дом ведет моя мать. Те несколько раз, что он здесь охотился, он привозил с собой личных слуг, поваров и всех прочих. Но последний такой приезд был добрых четыре года назад.
Он явно врал — так же легко и непринужденно, как и дышал. Ведь здесь росли звездоподобные голубые цветы, которые вряд ли нашлись бы еще где-нибудь во всем графстве. Но откуда такая решимость отрицать, что Домвиль приезжал сюда? Всякий мудрый человек, конечно, пожелает забиться в нору, когда вокруг идет такая охота. Но этот-то молодой управляющий, судя по всему, не из тех, кто легко поддается страху. И все же он явно вознамерился не допустить, чтоб хоть тончайшая ниточка связала это место или кого-то из его обитателей с убийством хозяина.
— И они так до сих пор и не взяли убийцу? — Нет сомнений: управляющий был бы рад узнать, что жертва выловлена, розыски прекращены, злодей надежно водворен в тюрьму и расследование окончено.
— Пока нет. Они бросили все силы на то, чтобы поймать его. Ну да ладно, — сказал Кадфаэль. — Раз вы все знаете, так мне, пожалуй, лучше вернуться обратно. Хотя, сказать по правде, я не спешу. День чудесный, и хорошая дальняя прогулка — просто одно удовольствие. Только вот не найдется ли у вас кружечки эля да скамейка, чтобы присесть на дорожку?
Кадфаэль был заранее готов увидеть нежелание, а то и попросту услышать под каким-нибудь вежливым предлогом отказ впустить его в дом. В первый миг молодой человек, казалось, был настроен именно так. Но затем неожиданно переменил намерение. Видимо, он решил, что разумнее всего пригласить монаха зайти. Для чего?
Чтобы он, Кадфаэль, смог сам убедиться, что в доме нет никого лишнего и там нечего скрывать? В общем, в чем бы ни заключалась причина подобной любезности, Кадфаэль охотно принял приглашение и следом за хозяином вошел в отворенную дверь.
В тихой сумрачной прихожей обильно и густо пахло древесиной. Из расположенной дальше комнаты выбежала маленькая проворная женщина — некрасивая, но очень опрятная. При виде незнакомца она застыла в удивлении, если не в откровенной тревоге. Она двинулась с места только после того, как ее сын — с несколько подозрительной быстротой, как-то многозначительно — представил ей гостя.
