Лето горячих дел - Шарапов Валерий (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT, .FB2) 📗
– Эльза, нам пора сматываться. Нас наверняка засекли, – сказал мужской голос.
– Еще разочек стрельну, – ответил женский.
Разговаривали по-немецки.
Но еще раз выстрелить не дали. Комов подал знак Жигову, тот кивнул, согнувшись, нырнул в дверь и тут же подался в сторону. В створ двери влетела очередь из автомата, и следом раздались два пистолетных выстрела. «Жига не промахнется», – прикинул Комов и запрыгнул в комнату. На диване, придвинутом к окну, сидела девица в легком платье и целилась из снайперской винтовки в сторону площади. Алексей, не раздумывая, прострелил ей оба предплечья. Снайперша вскрикнула и отвалилась на диван, выронив винтовку.
– Этот тоже готов, – сказал Жигов, поднявшись. Жига редко промахивался.
В углу кабинета сидел парень с откинутой головой и с дыркой во лбу. Вторая пуля попала в область сердца. Одет он был в добротный костюм, при галстуке и при запонках. На груди у него лежал автомат.
– Давай эту потрошить. – Алексей кивнул в сторону девицы, корчившейся на диване. – Махни Волошину – пускай заходит.
Вскоре появился Волошин и быстро оценил обстановку.
– Гитлерюгенд [2]?
– Скорее, фольксштурм [3]. Староваты они для югенда, – пояснил Комов.
Капитан приступил к допросу. За время войны он прилично выучил немецкий язык: и понимал, и разговаривал.
– Wer hat geschickt [4]?
Девица молчала, вытаращив глаза и слегка поскуливая.
– Героиню из себя строишь? – продолжил Комов по-немецки. – Я вот сейчас прострелю тебе обе коленки, да по нескольку раз. Всю жизнь будешь на костылях ходить. И кому ты будешь нужна? Особенно замуж. Кто послал, отвечай быстро!
– Герр Дитрих, – пролепетала девица.
– Звание герра Дитриха?
– Штурмфюрер СС.
– Ты из фольксштурма?
Девица быстро закивала.
– Где находится герр Дитрих? Где ваша база?
В ответ молчание.
Комов приставил дуло пистолета к коленке снайперши.
– Где ваша база? Отвечай. Считаю до двух и стреляю. Раз…
Девица скороговоркой назвала адрес.
– Ну, вот и отлично! Жигов, прибери оружие. Пошли. Будем базу брать, пока не разбежались, как крысы. – Комов тронул за плечо застывшего Волошина.
– Пошли.
Выходя из комнаты, он обернулся и кивнул. Жигов кивнул в ответ, что понял.
Когда они спускались по лестнице, раздалась автоматная очередь.
– Ее бы в комендатуру, а потом к контрикам… – посетовал Волошин.
– Ей больше нечего сказать, а одну оставлять нельзя – сбежала бы и взялась за прежнее. Нацисты упертые. Герра Дитриха отведешь к контрикам. Кстати, ты знаешь, где этот дом с полуподвалом? Или ты не с нами?
Комов вопросительно посмотрел на Волошина.
– С вами, – не задумываясь, ответил тот. – А дом этот не очень далеко, через три квартала.
Жигов быстро собрал бойцов, вооруженных автоматами ППШ, и они легким бегом устремились по указанному адресу.
Дверь в полуподвал была заперта, но ее вышиб огромный мужчина по прозвищу Мамонт. Группа захвата ворвалась внутрь. В небольшом зале с низким потолком за столом сидели трое. Один из них был одет в форму СС. На этот раз обошлось без стрельбы. Никто даже не дернулся за оружием, а сразу же подняли руки вверх. Сильно жить хотелось.
– Вот этих и заберешь в комендатуру. – Комов подмигнул Волошину. – Жигов, обеспечь конвоирование.
Все участники этой операции были награждены орденами и медалями, включая капитана Волошина.
Вернувшись в Москву, Комов вошел в квартиру, где он проживал вместе с матерью (отец погиб в ополчении), и остолбенел от обилия пыли и неприятных запахов. Мать еще не вернулась из Средней Азии, куда была эвакуирована в начале войны. За все время от нее пришло всего три письма.
«Жива ли она?» – мелькнула мысль.
Произведя генеральную уборку и помывшись в ванной, Комов, закутавшись в простыню и усевшись на диван, начал думать о своих неясных перспективах. Привыкнув к рваному ритму военной жизни, он не мог понять, а чем ему дальше заниматься. Демобилизоваться, восстановиться на исторический факультет? Возможно, но успеется. Лето лишь началось. Надо расслабиться, стараться привыкнуть к покою. А на какие шиши расслабляться?
Комов вспомнил про странную картину, подаренную ему Жиговым. Может быть, она каких-нибудь денег стоит? Надо попробовать продать.
Он отправился к школьному учителю истории, который увлекался антиквариатом. У того при взгляде на картину аж очки сползи с носа.
– Это же Эрнст, выдающийся сюрреалист. Откуда она у тебя?
Комов пожал плечами.
– Трофей. Из Берлина. Попался по дороге.
– Хочешь продать? – спросил учитель.
– Угу, – подтвердил Комов.
– У меня таких денег нет. – Учитель протестующе замахал ладонью. – Но попробую посодействовать. Есть пара вариантов.
– А сколько может стоить такая картина? – поинтересовался Комов.
Когда учитель назвал цену, у Комова защекотало под ложечкой. Названная сумма показалась ему огромной.
Продав картину, Алексей загулял: ходил по ресторанам, встречался со случайными женщинами, в конце концов ввязался в пьяную ресторанную драку и загремел в отделение милиции. Выяснив его личность, дежурный уважительно посмотрел на Комова и сказал, мол, как проспишься, отпустим, а то еще где-нибудь начудишь.
Странно и неожиданно пересекаются человеческие судьбы. Волошин прибыл в это отделение, чтобы лично допросить одного подозреваемого, и в стенной нише за решеткой обнаружил Комова, уставившегося на него похмельными глазами.
– Здорово, комендант, – пьяным голосом проговорил Комов и ухмыльнулся. – Нам надо выпить за встречу.
Волошин некоторое время молча смотрел на Алексея, а потом сказал:
– Сейчас я тебя отсюда вытащу, а потом поговорим. Когда проспишься.
Капитан Волошин ушел на фронт из МУРа, поругавшись с начальством по одному невнятному уголовному делу. Когда он вернулся, его по серьезной рекомендации направили в ГУББ и назначили начальником одного из отделов. Волошин не привечал надзаконные методы данной структуры, на которые смотрели сквозь пальцы, но, будучи прагматиком, понимал, что без них не обойтись. Увидев Комова, он моментально принял решение.
«Вот кому нужно возглавить оперативное отделение». Он вспомнил Берлин. «Этот никакими методами не погнушается. А тут при деле будет, а то, чувствуется, разболтался совсем, понесло его по закоулкам».
Вернувшись с фронта, Алексей Комов никак не мог приспособиться к мирной жизни. Он чувствовал себя неким существом, которое вытащили из струйной реки и бросили в вязкое болото. Хочется нырнуть, а не получается и приходится ползать по поверхности, страдая от незнакомых ощущений. Привыкший жить в напряженном режиме, непрерывно фиксируя окружающую обстановку в ожидании неожиданностей, иногда смертельных, он маялся от безделья. Ну, привел в порядок квартиру, начал, лежа на диване, читать художественную литературу, но не лезло, не затягивали острые сюжеты. Он три года лично участвовал в подобных сюжетах, хотел этих острых сюжетов, но только не на бумаге, а в реальности. Поэтому он влез в ресторанную драку с превеликим удовольствием. А когда начал работать в ГУББ, жизнь вошла в привычную колею.
Сберкасса
Помещение сберкассы располагалось на первом этаже трехэтажного кирпичного дома старой постройки в относительно малонаселенном районе – рядом находилась промзона с какими-то складами. Комов взял с собой двух сотрудников: Фомина и Крона. Какую Крон имел национальность, Алексей не знал, да и знать не хотел. То ли немец, то ли швед, то ли еврей. Зато знал, что родился лейтенант Крон в Москве, в интеллигентной семье, а в его роте числился сапером, хотя еще много чего умел. Особенно без всякого грима изображать из себя кого угодно и внушать доверие кому угодно.
