Монаший капюшон - Питерс Эллис (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Эдвину оставалось только одно — отступать. Держа вилы наготове, он попятился к ближайшему стойлу. До сих пор все его внимание было поглощено противниками, но сейчас он заметил коня, того самого, который, по словам молодого конюха, был норовистым и застоялся от безделья. Это был рослый гнедой с рыжими хвостом и гривой и белой звездочкой на лбу. Почуяв Эдвина, конь радостно забил копытом, заржал и потянулся губами к волосам парнишки.
— Руфус... ой, Руфус!.. — Бросив вилы, парнишка ухватился за гриву и одним махом взлетел на спину гнедого. На том не было ни седла, ни уздечки, но какое значение имело это для Эдвина, который не раз скакал на этом жеребце без седла и стремян, до того как окончательно рассорился с его владельцем. Парнишка припал к гриве, стиснул коленями бока скакуна и пустил его во весь опор.
Возможно, конюхи и попытались бы задержать странного монаха, но становиться на пути мчащегося на них коня не имели ни малейшего желания. Руфус вылетел из стойла, словно стрела из арбалета, и оба работника отскочили в сторону, чтобы не попасть под копыта. Тот, что постарше, оступился и снова растянулся на полу. Вцепившись в гриву, Эдвин подпрыгивал на могучей спине и шептал Руфусу в ухо бессвязные слова благодарности. Стуча копытами, конь вылетел на ярмарочную площадь. Повинуясь инстинкту, Эдвин пришпорил его пяткой, развернул в сторону города и направил по дороге вдоль предместья.
Те двое, что никак не могли открыть люк, успели подняться по лестнице и, к немалому удивлению, обнаружить, что чердачная дверь не заперта, когда снизу раздался шум, крики и стук копыт. Конюхи с изумлением уставились на дорогу.
— Господи, спаси и помилуй! — воскликнул У от, вытаращив глаза. — Это же один из братьев. Что же он несется сломя голову?
В этот момент порыв ветра сдунул капюшон с головы Эдвина и взорам наблюдателей предстала копна каштановых волос и мальчишеское лицо.
— Эй! — истошно завопил Уилл, скатываясь вниз по лестнице. — Гляньте, у него нет тонзуры. Это никакой не монах! Это тот парень, которого ищет шериф, вот кто. Он прятался у нас на сеновале!
Однако Эдвин уже скрылся из виду, а на конюшне не было коня, который мог бы поспорить с Руфусом в прыти, так что о погоне и думать не приходилось. Молодой конюх сказал правду: Руфус и впрямь артачился оттого, что застоялся в стойле, и, вырвавшись наконец на простор, мчался как ветер. Однако в суматохе Эдвин позабыл о предупреждении Кадфаэля. Монах советовал ни в коем случае не пытаться бежать по лондонской дороге, потому что близ часовни Святого Жиля наверняка будет выставлена стража, и всем проезжающим не миновать проверки. Паренек вспомнил об этом, только когда издалека увидел четырех всадников, неторопливо трусивших по дороге ему навстречу. Стража только что сменилась, и эти четверо возвращались с караула, направляясь к замку.
Проскочить мимо них не было никакой надежды, никого не ввела бы в заблуждение черная ряса на мчащемся очертя голову всаднике. И тогда Эдвин сделал то единственное, что еще можно было сделать. Сжав коленями влажные бока Руфуса и взмолившись в конское ухо, паренек на всем скаку остановил недовольно фыркнувшего коня, резко развернул его и с той же головокружительной скоростью поскакал обратно. Далеко позади раздался ликующий крик. Эдвин понял, что стражники заметили его и теперь за ним гонятся вооруженные люди, решительно настроенные изловить опасного злодея.
Отстояв мессу, брат Марк заспешил к ярмарочному выгону. Он твердо усвоил наставления брата Кадфаэля и помнил, что ему надо пробраться на сеновал незаметно, чтобы никто не обратил внимания на то, что забрался туда один монах, а выбралось двое. Марк уже подходил к конюшне, когда услышал суматошные крики и увидел, что по дороге, прильнув к струящейся гриве боевого коня, бешеным галопом несется всадник в развевающейся рясе с откинутым капюшоном. Он никогда не видел Эдвина Гурнея, но сразу понял, кто этот отчаянный сорвиголова. Увы, он понял также, что опоздал. Убежище раскрыли, беглеца спугнули, и, хотя паренек еще не схвачен, Марк был совершенно бессилен ему помочь.
Главный конюх Уилл, малый не робкого десятка, спешно вывел лучшую из оставшихся на его попечении лошадей и собирался пуститься в погоню, но только он успел сесть в седло, как увидел, что беглец вихрем мчится по дороге в обратном направлении. Уилл пришпорил лошадь и рванул было наперерез, однако если самому ему храбрости было не занимать, о лошадке этого сказать было нельзя. Не слушаясь узды, лошадь отпрянула от летевшего на нее с вытянутой шеей и прижатыми ушами Руфуса. Один из конюхов кинул под ноги Руфусу вилы, хотя, по правде говоря, не слишком ретиво. Резвый скакун перепрыгнул через них, не сбавляя хода, и устремился в сторону города.
Может быть, Уилл и поскакал бы следом, рассчитывая если не догнать беглеца, то хотя бы не упустить из виду развевавшийся рыжий хвост, но в это время подоспели стражники, и конюх с радостью решил оставить это дело им. В конце концов, они для того и поставлены, чтобы ловить преступников. У него же другая задача: что бы ни натворил этот ловкач, вырядившийся монахом, но самое главное, что он украл коня вдовы Бонел, находившегося на попечении аббатства, и об этой краже необходимо срочно доложить. Уилл выехал на дорогу и помахал рукой, призывая стражников остановиться и выслушать его. Сбежались и остальные трое конюхов, наперебой рассказывая о случившемся, каждый собственную версию.
В результате на дороге собралась изрядная толпа. Мало кто из прохожих мог пройти мимо, не поинтересовавшись, что тут за переполох. Жители соседних домов высыпали на улицу, любопытствуя, кто это тут носится как полоумный. Пока собравшиеся обменивались мнениями, в толпу затесались, послушать и поглазеть, ребятишки, и все это, безусловно, подзадержало погоню. Потребовалась целая минута на то, чтобы увести ребятишек и освободить дорогу. Да еще, как на грех, когда стражники уже пришпорили было коней, лошадь их командира, ни с того ни с сего, испуганно заржала, попятилась и чуть было не сбросила всадника наземь. Прошло еще несколько минут, прежде чем он сумел успокоить лошадь и, собрав своих людей, пустился в погоню за беглецом.
Брат Марк, который крутился в толпе зевак и, вытянув шею, глядел по сторонам, видел, как стражники устремились к городу. Он был уверен, что к тому времени гнедого давно и след простыл. Дальнейшее зависело от самого Эдвина Гурнея. Марк сложил на груди руки в широких рукавах, надвинул капюшон и с невинным видом засеменил обратно к сторожке, размышляя о том, какие сумбурные вести он принесет Кадфаэлю. По дороге он выбросил камешек, которой подобрал у конюшни. Ему было всего четыре года, когда дядюшка за скудное содержание пристроил его к делу. Марк таскался за плугом с мешочком камней и отпугивал птиц, чтобы они не склевывали семена. Мальчугану потребовалось два года, чтобы понять, что на самом деле ему жалко голодных птичек и он не хочет им зла. Однако за это время он приобрел отменную меткость, которую не утратил до сих пор.
— И ты проследил его путь до самого моста? — с тревогой допытывался Кадфаэль. — Значит, стража на мосту так его и не видела? И стражники шерифа потеряли его след?
— Пропал, как ветром сдуло, — с удовольствием сообщил брат Марк, — моста он не пересекал, а если и попал в город, то каким-то другим путем. Если хочешь знать мое мнение, вряд ли он свернул, не доехав до моста, в какой-нибудь закоулок. Он не мог быть уверен в том, что оторвался от погони. Скорее, парнишка спустился к Гайе и припустил вдоль садов — все-таки деревья дают хоть какое-то прикрытие. Что уж он делал потом, — ума не приложу, но что его не сцапали — это точно. Они, конечно, устроили засаду у его родни в городе, но думаю, впустую.
Марк улыбнулся, глядя в обеспокоенное лицо Кадфаэля, и сказал:
— Что ты переживаешь? Ты же знаешь, что он невиновен, и сумеешь это доказать.
Хотя оснований для переживаний более чем достаточно, если судьба человека полностью зависит от того, победит ли правда и захотят ли небеса помочь брату Кадфаэлю. Однако похоже было, что события сегодняшнего дня никак не поставили под подозрение брата Марка, и за одно это стоило благодарить Бога.
