Нефритовые четки - Акунин Борис (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
– Когда вы, господин, уронили голову и зашлепали губами, а на лице у вас появилась эта глупая улыбка, которая осталась до сих пор и, боюсь, теперь останется навсегда, он поднялся, встал в проходе и уронил подле вас трубку. Наклонился подобрать и быстро схватил четки. Убить вас он не пытался – я все время был начеку. Скорее, он не мог далеко уйти! Мы его догоним!
– Кто он? – лучезарно улыбнулся Эраст Петрович. Он чувствовал приятное умиротворение, гнаться за кем-либо ему совсем не хотелось.
– Старый китаец, что сидел напротив вас, кто же еще! Вы совсем опьянели от этой подлой травы! Наверняка это тот убийца, что пустил в вас стрелу и после перепрыгнул через стену!
Фандорин глубокомысленно насупился, желая показать, что находится в ясном рассудке и трезвой памяти.
– Каков он собой?
Маса немного подумал и, пожав плечами, сказал:
– Китаец.
Потом добавил:
– Старый. Совсем.
– А я думал, молодой, – сообщил ему Эраст Петрович и зашелся в приступе легкомысленного хохота – таким смешным ему показалось, что китаец, запросто перемахнувший через высокую стену, совсем старый: прыг-скок, и на той стороне. Не дедушка, а какой-то попрыгунчик.
Коротко обернувшись, слуга проворно влепил надворному советнику две звонкие оплеухи, отчего Эраст Петрович перестал киснуть со смеху и хотел было обидеться, но поленился.
Они уже находились во дворе. Было темно, ветрено, булыжная мостовая блестела от дождя, а по лицу мелкой дробью колотили капли. От свежести и влаги Фандорин отчасти пришел в себя.
– Вон он! – показал Маса, выглядывая из подворотни.
Впереди, шагах в тридцати, быстро семенила согбенная фигурка. Локти поджаты, будто человек ежится от холода или прижимает что-то к груди. Звука шагов слышно не было.
– За ним, т-только осторожно, – сказал Фандорин. Голова теперь работала лучше, но немного заплетался язык и колени были будто не свои. – Посмотрим, куда идет.
Старик повернул налево, еще раз налево и вышел на Сухаревскую площадь, где горели фонари и все еще шла торговля, из чего потерявший счет времени Фандорин заключил, что час не слишком поздний.
Проскользнув по самому краешку площади, похититель снова нырнул в узкую улочку, и преследователи ускорили шаг.
– Ваше высокоблагородие, никак вы? – услышал чиновник зычный голос, показавшийся ему знакомым.
Обернулся, чуть не потеряв равновесие от этого не слишком сложного движения, и увидел околоточного надзирателя Небабу, державшего за ухо какого-то оборванца с перевязанной щекой. Убедившись, что это и в самом деле надворный советник, Небаба кивнул на задержанного:
– Ширмач. Взят с поличным.
– Дяденька Макар Нилыч, отпусти, – заныл воришка. – Лучше поучи своей рученькой, только в холодную не волоки.
Как кстати, подумал Эраст Петрович. Китаец шустер и ловок, Масе в одиночку справиться с таким будет трудно, а на себя в нынешнем одурманенном состоянии надежды мало. Раз Небаба столько лет служит на Сухаревке и до сих пор жив, значит, калач тертый и постоять за себя умеет. Да и все здешние закоулки лучше любого китайца знает. Определенно встреча с Небабой была подарком судьбы.
– Этого отпустить, – коротко приказал Фандорин. – За мной. Только сапогами потише.
На ходу коротко объяснил полицейскому суть дела.
Старик просеменил по улочке, повернул в Андриановский и вдруг юркнул в узехонький проход между домами.
– Все, ваше высокоблагородие! – выдохнул чиновнику в ухо Небаба. – Надо брать! Там выход в три подворотни, да еще мокеевские подвалы. Уйдет.
И, не дожидаясь команды, бросился вперед, да еще в свисток задудел.
Маса и Фандорин кинулись следом.
В тесном дворе околоточный догнал китайца и схватил за плечи.
– Осторожно! – крикнул Эраст Петрович. Откуда дуболому-полицейскому было знать, какие сюрпризы умеют преподносить худосочные китайские старички?
Однако Небаба легко справился с задачей – похититель и не пробовал бежать или сопротивляться. Когда надворный советник и его камердинер приблизились, китаец смирно стоял, втянув голову в плечи и дрожащим голосом повторял:
– Мэй ши! Мэй ши!
Маса расцепил пальцы арестованного, отобрал нефритовые четки (старик и в самом деле прижимал их к груди) и передал Фандорину.
Эраст Петрович вглядывался в темноту, пытаясь получше рассмотреть китайца. Старик как старик. Ни мудрости Те Гуанцзы на перепуганном лице, ни поджарой ловкости вчерашнего стрелка в тщедушном теле. Что-то здесь было не так.
Околоточный, стоявший за спиной арестованного, скептически заметил:
– Воля ваша, господин Фандорин, только непохоже, чтоб этот огрызок мог Пряхина топором изрубить. Он, поди, и топора-то не подымет.
Ответить Эраст Петрович не успел. Из темноты донесся шорох, звук короткого выдоха и сочный удар мягким о мягкое. Небаба рухнул лицом вниз и раскинул длинные руки. Там, где только что стоял околоточный, обрисовался силуэт, в котором Фандорин сразу признал давешнего прыгуна через стены: тот же облегающий наряд, пружинность позы, коническая шапочка. Маса яростно зашипел, готовясь к рукопашной, но поперхнулся – черный человек молниеносным движением выбросил вперед ногу и припечатал японца точнехонько в подбородок. Удар был так неправдоподобно быстр, что застал верного фандоринского слугу, бойца бывалого и грозного, совершенно врасплох.
Даже не вскрикнув, Маса повалился навзничь, и оказалось, что все войско Эраста Петровича повержено в первые же секунды баталии, а сам главнокомандующий совершенно не готов к схватке со столь грозным противником – точнее, даже с двумя.
Нет, оказалось, что все же с одним – старый китаец бросаться на чиновника явно не собирался. Он попятился к стене, обхватил голову руками и запричитал:
– Сяншэн, бу яо!
О, если бы Эраст Петрович пребывал в своем обычном состоянии, он без колебаний вступил бы в единоборство даже с таким мастером боевых искусств, а то и просто прострелил бы ему лодыжку из вороненого «герсталя». Однако тянуться к поясной кобуре за револьвером времени не было – заметив движение, враг сразу нанесет упреждающий удар. О рукопашном же бое и помышлять не приходилось. Фандорин попытался встать в боевую стойку, и земля сразу закачалась у него под ногами. Останусь жив – никогда в жизни больше не притронусь к этой дряни, пообещал себе надворный советник, медленно пятясь.
Кажется, стойка все же произвела на противника должное впечатление: он решил, что одних рук и ног тут будет мало. Легким движением черный человек выдернул из рукава что-то длинное, гибкое и принялся описывать в темноте свистящие, поблескивающие петли. Стальная цепочка, догадался Эраст Петрович. Такой запросто можно и кость перебить, и горло разорвать.
У самого Фандорина в руках ничего кроме злополучных четок, увы, не было. От первого броска стальной змеи он кое-как увернулся, но едва не грохнулся наземь и отскочил назад еще на несколько шагов. Все, дальше пятиться было некуда – стена. Эраст Петрович взмахнул четками, описав в воздухе свистящую восьмерку. Пусть враг думает, что у него в руках тоже цепочка – поостережется лезть. Но от взмаха замечательно прочная и надежная нитка, продукция товарищества «Пузырев и сыновья», лопнула, и каменные шарики самым бесславным образом посыпались во все стороны.
Черный человек сделал шажок вперед, готовясь к решительной атаке. Слушая, как рассекает воздух смертоносная цепочка, Эраст Петрович вспомнил похвальную даосскую максиму: «Сила духа побеждает меч». Жаль только, что в фигуральном смысле. Но попробовать стоило, тем более что ничего другого в этакой ситуации не оставалось. Фандорин собрал воедино расползающуюся ткань духа, выставил перед собой мягкие, будто ватные руки, и в тот самый миг, когда противник ринулся в атаку, произнес магическое слово «чжэнь», обозначающее духовную силу (ибо на телесную уповать не приходилось).
Сработало!
Черный человек повел себя, словно сорвавшаяся с ниток марионетка: всплеснул руками, одна нога непонятным образом выехала вперед, другая взметнулась кверху, и китаец с тошнотворным треском ударился затылком о булыжник мостовой.
