Суд - Ардаматский Василий Иванович (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .TXT, .FB2) 📗
Лукьянчик все усекал, он был сообразительный…
В то серое, дождливое утро Лукьянчику позвонил сам председатель облисполкома Митяев:
— Сегодня же вам надо выехать на кустовое совещание председателей городских районных исполкомов.
Началась великая суета сборов в дорогу. Жена готовила чемодан с одеждой, а в исполкоме аппарат собирал материалы, готовил и различные справки.
От жены он получил указание — каждый день менять рубашки, чтобы знали… кто и что должен был по этому поводу знать, она не успела объяснить — Лукьянчик выбежал из дому. Захватив в исполкоме папку с материалами, он ринулся на вокзал. Его провожал Глинкин. Машина мчалась по городу, поминутно нарушая правила, но милиционеры даже не успевали отдать ей честь.
На перрон вырвались за три минуты до отхода поезда, бежали вдоль вагонов, и вдруг Глинкин на бегу спросил:
— Сколько представительских денег взяли?
— Каких еще представительских? Взял на билет обратно, на гостиницу, на еду…
— Держите… — Глинкин сунул ему в руки бумажный сверток. — Эти деньги я одолжил на лодку, а сегодня выяснилось, что та лодка уже продана. Потом разберемся…
— Ничего не понимаю…
— Там поймете… — И Глинкин подсадил его в тронувшийся вагон.
Там, в большом городе, Лукьянчик действительно все понял…
Кустовое совещание проходило вяло, неинтересно, и его бесполезность ощущали все, даже Лукьянчик, впервые попавший на такой сбор. Просто кому-то надо было поставить «галочку» в плане по разделу «обмен опытом», а подумать, что такое совещание надо особенно требовательно готовить, забыли. Вот и выступали председатели исполкомов не с интересным и полезным опытом в своей работе, а с казенными отчетами о количестве заседаний и рассмотренных на них вопросов.
В конце первого дня совещания, в последнем перерыве на перекур, к Лукьянчику подошли четверо таких же, как он, председателей. Предводительствовал у них узкоплечий, сухощавый мужчина с острым, как нож, лицом, с веселыми глазами по бокам горбатого носа. Фамилия у него была сразу запоминающаяся: Трубецкой. Так он и представился Лукьянчику, тут же пояснив, что к именитым Трубецким он отношения, слава богу, не имеет, фамилия получена его дедом за трубный бас, он был дьяконом.
— А вы ведь новенький? Откелева? — шутейно спросил Трубецкой.
— Город Южный, — ответил Лукьянчик.
— Заменили ушедшего в иной мир Савушкина? — поинтересовался другой из четверки и добавил: — Вот, за упокой полагается…
— Короче — мы тут сколачиваем ужин, — пояснил Трубецкой. — Не будете же вы умирать от тоски в своем гостиничном номере, слыша отдаленную музыку из ресторана? Предлагается организовать безмятежное застолье без протокола. А?
— И есть, между прочим, такая традиция, — добавил третий.
— Ну, если есть и традиция, я согласен, — рассмеялся Лукьянчик.
За стол так и сели впятером. Бразды правления взял в свои руки Трубецкой, его сочный бас не умолкал:
— Прежде всего, давайте решать, чей сегодня стол. Добровольцев нет? — Все промолчали. — Конечно, полагалось бы стол взять на себя новоиспеченному из Южного, но он чего-то молчит.
— Я, конечно, не возражаю, — отозвался Лукьянчик не очень твёрдо, но Трубецкой уже звал официанта.
Красивый парень в белой накрахмаленной курточке принял заказ, который составляли все.
— Демократия, товарищи! — гудел Трубецкой. — Каждый заказывает, что хочет, а твое, парень, дело, это к официанту, ничего не перепутать и не забыть.
В начале ужина Лукьянчик попытался завести интересный для него разговор про их общие дела, но куда там Трубецкой заявил:
— Кто работу помянет — под стол.
Лукьянчик не был особым любителем спиртного, не терпел пьяных, хотя дружеские застолья любил.
Трубецкой произносил тост за тостом, и все они были такие, что отказываться выпить было даже неловко…
Ужинали до закрытия ресторана. Когда официант принес счет и Лукьянчик заглянул в бумажку, наступила длительная пауза, во время которой Лукьянчик несколько раз заглядывал в счет, потом поднял взгляд на застолье и наткнулся на веселые лукавые глаза своих новых друзей…
— Город Южный, ваше слово! — рявкнул Трубецкой. — В докладе сегодня ваш город был назван среди передовых, а ну-ка, посмотрим, так ли это?
Лукьянчик начал отсчитывать деньги.
— Официанта не забудь, парень работал на славу, но за деньги, — напомнил Трубецкой, и все начали вставать.
А совещание меж тем продолжалось.
На другой день ужин был уже разыгран на спичках и достался Трубецкому…
Перед возвращением домой Лукьянчик подсчитал, что двести рублей, которые дал ему на перроне Глинкин, уже истрачены. Подошли к концу и его собственные деньги. В общем — хватило в обрез.
Он вернулся в свой город с самым скверным впечатлением от совещания; впрочем, думал он больше не о нем, а о том, как вернуть Глинкину двести рублей. В день приезда Глинкин зашел к нему в кабинет и, не здороваясь, спросил:
— Хватило?
— Только-только… — ответил Лукьянчик и поспешил добавить: — Долг отдам в самое ближайшее время.
— Не торопитесь, — махнул рукой Глинкин. — Тот, у кого я одолжил, человек денежный — потерпит. А вы тратили те деньги не на себя, на традицию, — рассмеялся он и перевел разговор на исполкомовские дела.
Вернуть деньги из ближайшей получки Лукьянчик не смог — жена покупала дочери к осени пальто. В следующую получку — тоже не получилось. Спросил у Глинкина:
— Как твой приятель, еще потерпит?
— Ему бог велел терпеть, — рассмеялся Глинкин.
Но когда после поездки на совещание прошло уже больше двух месяцев, Глинкин однажды сказал, как бы между прочим, что его приятель что-то начал напоминать о тех деньгах. На другой день снова сказал об этом. Лукьянчик уже решился попросить денег у жены, знал, что у нее есть заветная сберкнижечка, с которой она поклялась не брать ни копейки до совершеннолетия Наташки. Но все решилось по-другому. Вечером пришел к нему в кабинет Глинкин, как всегда, с толстой папкой всяких исполкомовских дел. И начал разговор с утверждения списка членов жилищно-строительного кооператива «Наука».
Бегло просматривая список, Лукьянчик спросил:
— Все бесспорные?
— Один не бесспорный, — ответил Глинкин и, встав со стула, подошел к Лукьянчику и показал на предпоследнюю фамилию в списке: — Вот этот. Никакого отношения к науке не имеет, но сами деятели науки говорят, что без него они дом не построили бы. И вообще человек, говорят, хороший, полезный, и, между нами говоря, непонятно, почему нельзя ему помочь за собственные деньги решить жилищную проблему?
— Если правление не возражает, почему бы и не помочь?
На мое решение, я бы помог… кстати, это тот самый человек, у которого я одолжил деньги на лодку. Вот я ему утверждение за ту сумму и продам… — весело рассмеялся Глинкин, а Лукьянчик точно с обрыва бросился в холодную воду — размашисто подписал список и сказал облегченно:
— Пусть живет…
Вот и все. С этого все и началось… Началось и пошло — легко и приятно. Только иногда чуть-чуть страшно…
И вдруг однажды — приглашение в районную прокуратуру. Странное дело — приглашение не испугало, была полная уверенность, что зовут не по их с Глинкиным тайным делам. Все же, уходя, на всякий случай зашел к своему заму, сообщил, куда идет. Глинкин на мгновение задумался и сказал:
— Я знаю, в чем дело, они будут трясти за жилищные кооперативы.
С Лукьянчиком разговаривал молодой следователь Арсентьев, цепкий, ироничный, с неприятными глазами — карими, с крапинками вокруг зрачков. Разговаривать с ним было не легко, да и не разговор то был, а форменный допрос с протоколом. Лукьянчик обозлился — мог бы разговаривать с ним и сам прокурор. И без протокола. В те минуты он и невзлюбил районного прокурора Оганова…
Но надо было отвечать на вопросы следователя. Арсентьев своими немигающими глазами смотрел на Лукьянчика:
— Нас тревожит, что в ЖСК все время пролезают какие-то подозрительные люди, формальных прав на то не имеющие. Нельзя ли это остановить?
