Голос ночной птицы - Маккаммон Роберт Рик (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
— Это было состояние, подобное сну, но они все же реагировали. Мистер Ланкастер погружал их в это состояние с помощью различных предметов — фонаря, например, свечи, монеты. Любой предмет, который мог зафиксировать на себе внимание. А потом он дальше еще успокаивал их и подчинял себе голосом… а раз услышав этот голос, его уже не забудешь. Я сам мог бы подпасть под его магнетизм, если бы не знал заранее, что он делает.
— Да, — сказал Мэтью, глядя мимо Смайта в сторону Фаунт-Рояла. — Это я отлично могу понять. — Он снова посмотрел на собеседника. — Но что там насчет магнетизма?
— Я не совсем до конца это понимаю, но тут дело в том, что все предметы и тела содержат железо. Поэтому умелый мастер может использовать другие предметы как орудия, поскольку человеческое тело, кровь и мозг тоже содержат железо. Это притяжение и манипуляции называются магнетизмом. По крайней мере так объяснил мне отец, когда я его спросил. — Смайт пожал плечами. — Очевидно, что этот процесс первыми открыли древние египтяне, и он использовался придворными магами.
«Я вас поймал, сэр Лиса», — думал Мэтью.
— Это действительно для вас важно, как я вижу, — сказал Смайт. Пятна солнца и теней от дуба играли у него на лице.
— Важно. Я говорил: это вопрос жизни и смерти.
— Что ж… как вы уже сказали, я больше не в Англии и не под юрисдикцией отца. Раз вам так важно, я расскажу вам… секрет, который отец просил меня хранить — относительно прошлого мистера Ланкастера, до того, как он поступил в наш цирк. В юные годы он был кем-то вроде целителя. Религиозного целителя, как я полагаю, но он мог использовать магнетизм для избавления пациента от болезни. Очевидно, странствуя по Европе во время занятий этим искусством, мистер Ланкастер привлек внимание одного немецкого дворянина, который хотел сам научиться магнетизированию и научить своего сына. Он желал, чтобы мистер Ланкастер взялся за их обучение. Только… имейте в виду, что я все это слышал от отца и могу перепутать, пересказывая.
— Буду иметь в виду, — сказал Мэтью. — Пожалуйста, рассказывайте дальше.
— Мистер Ланкастер не говорил по-немецки, но его хозяин немного говорил по-английски. Так что существовала проблема перевода. Имела ли она какое-либо отношение к результату — не знаю, но отец говорил, что мистеру Ланкастеру пришлось спешно бежать из Германии, потому что занятия плохо сказались на отце и сыне. Последний убил себя отравленным кинжалом, а первый ополоумел. Что, я полагаю, свидетельствует о разрушительной силе магнетизма, попавшего в плохие руки. Как бы там ни было, за голову мистера Ланкастера назначена была награда, и он вернулся в Англию. Но он стал другим человеком и опустился на уровень дрессированных крыс и салонных фокусов за закрытым занавесом.
— Возможно, он хотел затаиться, — предположил Мэтью, — из опасения, чтобы его не нашли ради награды. — Он кивнул. — Да, это многое объясняет. Как, например, слова Гуда, что ни один голландец или немец не видел Дьявола. Ланкастер, очевидно, опасался немцев, а из языков ограничен только английским.
— Гуд? — недоуменно спросил Смайт. — Простите, я не понял.
— Извините меня. Это просто были мысли вслух. — Обуреваемый нервной энергией Мэтью заходил взад-вперед. — Скажите мне, если возможно, что заставило Ланкастера оставить цирк и когда это было?
— Не знаю. Вся моя семья оставила цирк раньше, чем он.
— А! И с тех пор вы его не видели?
— Нет. И определенно не хотели в этот цирк возвращаться.
Мэтью уловил горькую нотку.
— А почему? Вашего отца уволили?
— Нет, дело не в этом. Он сам хотел уйти. Ему не понравилось, как мистер Сидерхолм — владелец цирка — решил поставить дело. Мой отец — человек весьма достойный, благослови его Бог, и возмутился против представлений уродов.
Мэтью вдруг остановился на ходу:
— Уродов?
— Да. Трех для начала.
— Трех, — повторил Мэтью. — А можно… спросить, что это были за уроды?
— Первый — ящерица с черной кожей, размером с барана. Эту тварь привезли с Островов Южных Морей, и мать чуть не упала в обморок, когда ее увидела.
— Второй, — спросил Мэтью пересохшим ртом, — это не был случайно некий бесенок? Возможно, карлик с детским лицом и длинными белокурыми волосами?
— Да. Именно так. Откуда… откуда вы знаете? — Смайт был действительно поражен.
— А третий, — подсказал Мэтью. — Это было… нечто неназываемое?
— Третий как раз и был тот, из-за которого отец решил паковать чемоданы. Это был гермафродит с грудью женщины и… инструментами мужчины. Отец сказал, что даже Сатана постыдится глядеть на такое богохульство.
— Вашему отцу интересно было бы узнать, мистер Смайт, что все эти три создания недавно нашли себе работу в Фаунт-Рояле, с благословения Сатаны. Наконец-то! Наконец-то я его поймал!
Мэтью не смог сдержаться, чтобы не стукнуть кулаком по ладони, глаза его горели охотничьим азартом. Но он тут же осадил свой энтузиазм, поскольку увидел, как Смайт шагнул назад и на его лице ясно выразилось опасение, что перед ним сумасшедший.
— У меня к вам просьба. И опять-таки очень важная. Случайно я знаю, где живет Ланкастер. Это недалеко отсюда, в конце этой улицы. Не согласитесь ли вы пройти туда со мной — прямо сейчас — и посмотреть на него лицом к лицу, чтобы сказать мне определенно: тот ли это человек, что вы утверждаете?
— Я вам уже сказал. Я видел его глаза, их так же нельзя забыть, как его голос. Это он.
— Да, но все же я прошу вас опознать его в моем присутствии.
И еще Мэтью хотел, чтобы Ланкастер поскорее узнал о занесенном над его мерзкими бесчеловечными планами мече и подергался как следует.
— Я… у меня тут есть работа. Может быть, во второй половине дня?
— Нет, — сказал Мэтью. — Сейчас. — Он правильно понял настороженность в глазах Смайта. — Будучи официальным работником суда, я должен вам сказать, что это дело официальное. Кроме того, я уполномочен магистратом Вудвордом заставить вас меня сопровождать.
Это была откровенная ложь, но у Мэтью не было времени для полуправд.
Смайт, как следует, очевидно, усвоивший уроки достойной жизни от своего отца, ответил:
— Заставлять не потребуется, сэр. Раз это требование закона, я буду рад его выполнить.
Мэтью со Смайтом зашагали вдоль улицы Трудолюбия — первый в спешке нетерпения, второй — с понятно умеренным желанием идти — к дому личности, ранее известной как Гвинетт Линч. Смайт замедлил шаг, проходя мимо поля казни, не в силах отвернуться от захватывающего ужасом зрелища столба и костра. Возле груды дров остановилась запряженная волом телега, и двое — один из них мистер Грин, как отметил Мэтью, — стали складывать очередной груз топлива для сожжения ведьмы.
«Стройте, стройте! — подумал Мэтью. — Тратьте зря время и силы, потому что сегодня еще на одну ночную птицу в клетке станет меньше в этом мире, и еще один стервятник займет ее место!»
Вдали показался дом.
— Бог мой! — выдохнул Смайт в ошеломленном отвращении. — Это здесь живет мистер Ланкастер?
— Ланкастер живет внутри, — ответил Мэтью, еще ускоряя шаг. — А снаружи дом отделывал крысолов.
Его начинало грызть разочарование. Из трубы не шел дым, хотя время завтрака давно миновало. Все ставни были закрыты, указывая, что Ланкастера в доме нет. Мэтью выругался про себя, потому что хотел провести опознание по всем правилам, а потом отвести Смайта сразу к Бидвеллу. До него дошло, что, если Ланкастер и в самом деле дома, закрылся от солнца как боящийся света таракан, он мог и озвереть, а оружия для защиты у них нет. Может, лучше было бы взять с собой мистера Грина ради предосторожности. Но тут ему в голову пришла еще одна мысль, и выводы из нее были ужасны.
Что, если Ланкастер, будучи опознан и зная это, сбежал из Фаунт-Рояла? У него на это было полно времени. Но как выйти за ворота после заката? Это ведь неслыханно! Неужто дозорный выпустил бы его, не уведомив Бидвелла? Да, но ведь Ланкастер мог оседлать лошадь и выехать вчера еще засветло?
