Новый век начался с понедельника - Омельянюк Александр Сергеевич (полная версия книги TXT, FB2) 📗
Как-то говоря о, якобы, былом отсутствии свободы в Советском Союзе, Платон подчёркивал, что он, как человек мыслящий, любил сам с собой поразмышлять над различными вопросами и проблемами жизни, и поэтому в такие моменты никогда не чувствовал себя угнетённым, не свободным. Его мысль была абсолютно свободной. А у тех людей, которые не думали, а молча делали, как им велели, возможно, и было ощущение ограничения их свободы.
Так что говорить об отсутствии свободы, вообще, не приходится!
А некоторые запреты имели не столько политический, сколько морально-этический характер.
Например, в СССР, по мнению ныне пожилых людей, было больше настоящего секса, так как был чувственный интерес к партнёру. И жизнь была интересней. Ибо жизнь – это желания! И люди были счастливы, искренны, так как реально понимали своё место в жизни!
А современная свобода информации не предполагает свободу мышления. Следовательно, она ограничивает Вашу личную свободу! Сегодня даже быть искренним, быть самим собой – настоящая роскошь!
Но вот, правда, одна из разновидностей коллективного рабства в нашей стране была. И это было, как ни странно, всеобщее равенство.
А ведь нет большего рабства, чем равенство, читай уравниловка.
А вот теперь каждый является рабом индивидуально, без уравниловки!
Глава 11. Год опять начался с понедельника
Новый 2007 год начался с понедельника. Возможно, именно это событие сразу сказалось и на погоде. Снег выпал лишь в конце января.
Поздно открывший зимний сезон, Платон сумел в этом месяце только дважды сходить на лыжах, с лихвой отыгравшись лишь в феврале, и вовремя закончив сезон в марте.
И это всё так неудачно получилось с лыжами, несмотря на обилие придуманных чиновниками и олигархами январских выходных и праздничных дней.
Так что Платону невольно пришлось, в основном, пусто-праздничное свободное время проводить за компьютером и на вечеринках.
Эти повсеместные российские январские застолья надолго выбивали из колеи всё работающее население страны, не давали ему быстро втянуться в необходимый ритм работы, создавая фору безделью, лености и чисто русскому разгильдяйству.
И теперь, уже традиционно находясь на Рождество в гостях, в «формате два на два», у своей школьной подруги Марины, Ксения и хозяйка дома несколько перебрали норму. Конечно, как часто бывает в таких случаях, без курьёзов не обошлось и здесь. Закусывая выпивку говяжьим языком с хреном, Ксения невольно задала многозначительный тон своим восторгам:
– «А хрен на язык – это так вкусно!».
Произнося тост за тостом, мужчины выпивали понемногу. Платону Петровичу нравилось это делать всегда именно с Юрием Алексеевичем.
Хозяин дома, будучи человеком культурным, воспитанным и тактичным, прежде чем налить, всегда интересовался у сорюмочника, что и сколько.
Платон обычно просил наливать понемногу, на один глоток, но регулярно, без пропусков тостов, но кои оба были мастаки. За вечер они вполне безболезненно и без обид могли легко уговорить бутылку качественной водки, будучи приятно пьяными, но практически трезвыми до конца вечера.
Но это, ни в коей мере, не относилась к их жёнам. Те пили хотя и умеренно, но бессистемно, поддаваясь лишь чувству, прихоти и престижу.
При выключенном звуке телевизора, показывающего хоккей, теперь уже Марина созналась гостям:
– «Сейчас напьюсь!».
– «И буду смотреть хоккей!» – подправил шайбу в её ворота Платон.
Поняв это как намёк, её муж Юрий – настоящий полковник – сразу переключился на канал с эстрадой.
Во весь экран девицы из подтанцовки певца щеголяли своими роскошными телесами, самозабвенно забрасывая в канкане свои изящные, длинные ножки.
Юрий просто прильнул к крану, сразу заполучив комментарий жены на недоумённые взгляды гостей:
– «А он любит смотреть на ножки на сцене!».
– «Его, наверно, интересует только эта часть искусства?» – протянула, было, спасительную соломинку ему Ксения, подразумевая, конечно, эстраду.
– «Да! Нижняя!» – не дал спастись гусару догадливый Платон.
Он понимал, что формы жены Юрия Марины, медленно, но верно искажались, неумолимо увеличиваясь в размерах, постепенно уменьшая её шансы быть желанной для этого давнего любителя изящных женщин.
Одновременно Платон знал и чувствовал, что подруга жены давно положила глаз на него, а её муж Юрий – на Ксению, как на давно заветное, желанное, но пока ещё недоступное.
И это стало исподволь проявляться, как говориться, у пьяных на языке. На внеочередной тост хозяйки:
– «Давайте дружить семьями!».
Платон корректно отказался:
– «Нет! Лучше жёнами!».
Женщины тут же подхватили тему. Марина с гордостью уточнила:
– «Мы дружим с шести лет. Уже сорок два года!».
Набравшаяся вместе с хмелем ещё и юмора, Ксения тут же подправила подругу:
– «Зачем нам напоминать нашим мужьям об их возрасте!».
Постепенно компания перешла на анекдоты.
Видя достаточно фривольное состояние коллектива, Платон поведал, сегодня же им сочинённый, анекдот:
– «Двое мужчин во время застолья вышли покурить, и в беседе постепенно перешли на обсуждение моды и размеров галстуков.
«А почему у тебя галстук какой-то короткий и тонкий?» – спросил, придираясь, первый.
«Ты отстаёшь от жизни! Такая сейчас мода!» – гордо сказал второй, пытаясь достойно ответить нетактичному коллеге.
«Ты, что?! На галстуки не может быть моды! Они ведь говорят о размерах мужского достоинства его обладателя!» – окончательно обидел собеседника первый, указывая на свой длинный и широкий галстук.
«А как быть, у кого вместо галстука… бантик?!» – взволнованно попытался загнать хамчика в тупик второй.
«А у того… хрен бантиком!» – вышел из затруднения первый:
«И если у него – бабочка, то значит он пассивный…» тут же уточнил он, не давая второму возможности продолжать дискуссию».
На смех присутствующих и укоризненный взгляд Ксении, Платон, кося глаза на сидящего рядом без галстука хозяина дома, тихо, будто самого себя, спросил:
– «А… кто без галстука?!».
К счастью тот, всё ещё смеясь над рассказанным, не расслышал оскорбительного вопроса соседа.
Вскоре речь пошла о коньяке.
– «А Вы знаете, что армянский коньяк «Арарат, пят звёздочек» вовсе не коньяк, а бренди?!» – начала генеральская дочка.
– «Да! Ведь настоящий коньяк производят во Франции из винограда шести районов пяти департаментов вокруг города Коньяк!» – поддержал муж их домашнюю заготовку.
Ведь Платону с Ксенией давно надоели повсеместные, немного высокомерные и слегка снобистские высказывания отставного полковника – знатока алкогольной продукции. И они решили теперь взять реванш, сразу захватив инициативу.
Как обычно в компании, праздные разговоры двух пар велись на различные темы и ни о чём конкретно.
Рассказывая о какой-то своей древней знакомой, Ксения заключила:
– «Она в итоге и умерла, ни то от инфаркта, ни то от инсульта…».
– «Или от недержания мочи!» – добавил Платон перца в затянувшийся рассказ жены.
Вскоре отмочила и Марина, под всеобщий смех, комментируя песни известного испанца:
– «У этого Иглесиаса… Хулио какие песни и голос!».
Дошла очередь и до Платона, быстро и к месту перефразировавшего известную поговорку:
– «Дорого яичко… Христа!».
А на, разразившееся со стороны боявшихся бога женщин, обвинение в богохульстве, он обратился за поддержкой к промолчавшему Юрию:
– «Видать, им свыше… не дано?!».
Постепенно коллектив разбился на пары не только по половым признакам, но и по интересам.
Женщины говорили о женском, а мужчины – о разном. Но накал их диалогов вскоре приостановила Ксения, молча убравшая со стола тяжёло-бесцеремонную ладонь мужа.
