Бес в серебряной ловушке - Ягольницер Нина (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt, fb2) 📗
Еще на посту шотландец мучительно пытался сочинить текст послания, достаточно краткий, но способный передать Пеппо всю серьезность положения. Однако, заперев дверь своей каморки и взявшись за перо, он ни разу не запнулся. Слова пришли сами, и вместе с ними сумбурно копошащиеся мысли разом прекратили суету и выстроились в ровные ряды.
Время осторожности прошло. Это открытие даже не удивило шотландца, вдруг с холодной неоспоримостью всплыв на поверхность разума. Они не могут больше избегать друг друга, играть в шарады и выжидать, когда густящаяся вокруг мгла сама собой рассеется. Нужно пойти на риск. И довольно печься о том, сумеет ли Пеппо прочесть его письмо или найти место встречи. Друг выжил в незнакомом городе, будучи совершенно один и находясь в постоянной опасности. Пора признать: он умеет стоять на собственных ногах.
Дописав письмо, Годелот тщательно его запечатал и положил в карман камзола. Оставалось самое сложное: доставить письмо и вернуться, никому не попавшись на глаза. Тормошить его не станут – ведь даже в трактир сейчас не пойти. Урок фехтования Орсо давал ему вчера, а значит, следующий будет не раньше завтрашнего дня. Особняк набит военными – черные дублеты попадаются чаще обычного. Если Годелоту повезет, даже совсем немного, то двух часов его отлучки не заметят…
Двадцать минут он провел как на иголках. Поколебавшись, не устроить ли на койке валик из одежды, отбросил эту мысль. Отсутствие солдата в комнате может иметь самое невинное объяснение, и Фарро, даже заглянув к рядовому по какой-то внезапной надобе, скорее всего, поленится идти разыскивать его по всему дому. Такой же явный трюк мгновенно обличит горе-хитреца.
Дождавшись, когда капрал деловито протопает по коридору к караулке, Годелот приоткрыл дверь и осторожно выглянул наружу. Коридор был пуст. Тихо притворив дверь за собой, шотландец прошмыгнул за угол и спрятался под лестницей, чувствуя себя будто в детстве, когда пробирался в кладовую за изюмом. По лестнице спустился истопник, неся на плече увесистую корзину, отдуваясь и фальшиво что-то мыча. Пропустив его, Годелот надел шляпу, выскользнул из-под лестницы и устремился к коридору, окна которого выходили в переулок.
Отперев задвижку и подняв тяжелую оконную раму, юноша мысленно перекрестился, перемахнул через подоконник и прижался к стене. Все тихо. Часовой у парадного входа стоит чуть за поворотом, нужно только не столкнуться с Моритом, обходящим периметр. Годелот стремительно заскользил вдоль самой стены и через несколько минут уже во весь дух несся к границе меж Сан-Марко и Каннареджо.
Сегодня этот путь показался ему нескончаемым. В каждом черном дублете ему мерещился полковник Орсо, а стрелки часов на колокольнях вращались с утроенной скоростью. У самого госпиталя он сбавил шаг, принял чинный вид и приблизился к распятию, чувствуя, как по спине и вискам течет пот, а от стука сердца на груди вздрагивает сукно. Шагнув в нишу у изваяния, он опустился на колено и зашептал молитву, опершись обеими ладонями о постамент.
Право, для тайника было не найти лучшего места. Пожалуй, нечасто Годелот молился с таким пылом, как здесь, припадая к стопам Спасителя и доверяя ему бесценные клочки бумаги.
Произнеся последнее «Аминь», шотландец перевел дыхание, низко опустил голову и вынул из-под камзола письмо. Осторожно вложив его в каменную щель, он поднялся на ноги, перекрестился и пошел прочь, сохраняя ту же благопристойную неспешность. Но в квартале от госпиталя снова ускорил шаги, а потом перешел на бег. Звон колоколов возвестил, что время неумолимо приближается к трем часам пополудни. Он задержался… Странно, ему всегда казалось, что до Каннареджо рукой подать. Черт…
И тут же его обожгла новая мысль: что, если Орсо сменит порядок караулов в соответствии с увеличившимся числом солдат? Заранее никого предупреждать не станут, ведь покидать особняк запрещено. Черт! Годелот еще прибавил ходу и вихрем помчался к мосту.
В Сан-Марко нестись во весь дух уже было нельзя, и шотландец перешел на быстрый шаг, пытаясь выровнять дыхание. Впереди показались вычурные башенки герцогского особняка. Годелот снова прибавил ходу, когда откуда-то слева вдруг донеслось:
– Мак-Рорк?
Этот оклик едва не заставил подростка споткнуться. Резко обернувшись, он оказался лицом к лицу с доктором Бениньо. Тот смотрел на шотландца, слегка приподняв седеющие брови. Несомненно, вид Годелота был весьма красноречив, потому что врач тут же нахмурился:
– Никогда прежде не видел, чтоб человек трижды менялся в лице за две секунды. Отомрите, Мак-Рорк, я не ваш командир, и мне нет дела, испросили ли вы разрешения на отлучку. Зато о вашей очередной раз искалеченной спине печься придется мне. А посему, не скрою, я несколько разочарован. Вы совершенно не учитесь на своих прежних невзгодах. – С этими словами он протянул Годелоту мелодично звякнувший холщовый мешок. – Идите на шаг позади меня, – велел Бениньо и двинулся дальше.
Сбитый с толку и все еще порядком обескураженный, шотландец повиновался. В молчании они дошли до парадного входа в особняк. Бениньо кивнул лакею, открывшему дверь, и холодно распорядился:
– Я должен подняться к герцогине. Отнесите мешок к моему кабинету, Мак-Рорк, и можете быть свободны, благодарю за службу.
– Позвольте, доктор! – Из ярко освещенного коридора надвигалась сухопарая фигура капитана Ромоло, и Годелот встал навытяжку, внутренне издавая безмолвный вой. – Насколько я понял вас, рядовой Мак-Рорк отлучался из особняка? Капрал заметил ваше отсутствие, Мак-Рорк, и снисходительно не придал ему значения, решив, что вы в кухне или кладовой. Вы же пренебрегли распоряжением командира и самым…
– Погодите, Ромоло, – поморщился врач. – Как вы многословны… Мак-Рорк сопровождал меня к фармацевту. Позвольте напомнить, что ночью было совершено убийство, а я не умею носить оружия, зато имел при себе немалую сумму. Мне был необходим вооруженный спутник.
Лицо капитана дрогнуло: ему не по нраву пришелся тон Бениньо.
– Позвольте в свою очередь напомнить, – не без нажима отозвался он, – что право покинуть особняк волен предоставить солдату лишь полковник Орсо. Мак-Рорк состоит на службе у своего кондотьера, а не у вашей милости, доктор.
Бениньо слегка склонил голову вбок:
– Капитан, я вовсе не принижаю авторитета полковника Орсо. Но все военные в этом доме, начиная с Мак-Рорка и заканчивая самим полковником, состоят прежде всего на службе у ее сиятельства герцогини. И именно ее неотложные интересы потребовали услуг Мак-Рорка. Заметьте, я сознательно выбрал самого юного из солдат, поскольку более опытные ваши подчиненные стоят на страже безопасности госпожи. Если же вы считаете мои действия неправомерными… Что ж, я буду вынужден сообщить синьоре об инциденте и просить ее рассудить нас.
Скулы Ромоло тронула желтизна: он знал влияние доктора на герцогиню и не сомневался, что тот представит случившееся в невыгодном для вояк свете.
– Я доложу о произошедшем полковнику Орсо, Мак-Рорк, – отчеканил капитан с внешней невозмутимостью, – а сейчас к вашему сведению: как новобранец, с ночного караула вы сняты. Ознакомьтесь с новым распорядком постов, он вывешен в караульном помещении. Доброго дня, доктор.
Резко развернувшись и шагая прочь по коридору, Ромоло кипел негодованием. Не на Мак-Рорка, до которого ему, в сущности, было мало дела. А на врача, мнящего себя в доме господином и, хуже того, имеющего на то все основания. Но капитан был не только добросовестным служакой, но и опытным придворным Каменной Королевы. Кроме того, у него были и личные причины не желать прямых конфронтаций с Бениньо: несколько лет назад тот принял у жены Ромоло очень трудные роды, сумев спасти и роженицу, и младенца. Суровый капитан был нежно привязан к своей семье, а посему вскоре подавил бессмысленный гнев и принялся размышлять, как грамотно изложить произошедшее полковнику.
Впрочем, волновался Ромоло напрасно. Орсо выслушал сухой и четкий доклад капитана и устало поморщился:
