Мастер сыскного дела - Ильин Андрей (читать книги TXT) 📗

Поднес стакан, выпил, крякнул, громко разгрыз валявшийся на столе ржаной сухарь.

— По нраву ты, товарищ Фирфанцев, сам не скажу, чем, а по нраву! На вот!..

Сунул руку в карман, вытащил массивный портсигар, протянул:

— Владей!..

Портсигар был золотой, с монограммой, украшенный поверх бриллиантами.

— Откуда такой? — подивился Мишель столь щедрому подарку.

— А то — не твоего ума дело! Бери, коль дают, да носи себе на здоровье!

— Нет, — замотал головой Мишель, которому все более и более не нравилась развязанность начальника торгпредства, который теперь лапал его, норовя обнять и прижать к себе. — Покорно благодарю!

Товарищ Граковский помрачнел:

— Ломаешься?..

Вновь сунул Мишелю в самые руки портсигар.

— От подарков революции не отказываются, это тебе не царские кресты! Бери — ну!..

Мишель покачал головой.

— Да ты, видать, контра! — рявкнул товарищ Граковский в пьяном угаре. — А вот я тебя счас к стенке!

И стал лапать себя правой рукой за карман.

Из-под шинели донесся заспанный голос:

— Ну кто там шумит — дай спать!

Товарищ Граковский выдернул из кармана револьвер, нашел большим пальцем курок, потянул до щелчка, ткнул револьвером в Мишеля:

— Именем революции!..

— Хватит орать-то! — вновь закричал кто-то из-под шинели. — Коли так приспичило — стреляй его поскорей да ступай отседа. Ночь — орут, день — орут, покоя нету...

Мишель спокойно стоял, глядел, как в чужой руке пляшет револьвер. Смерти он не боялся, да и подозревал, что коли теперь испугается да повернется спиной, так тот, пожалуй, и выпалит.

— Если вы меня сейчас застрелите, так с вас спросят! — твердо сказал он. — Я сюда направлен товарищем Дзержинским... Виновен я или нет — пусть решает ревтрибунал, а вершить суд самолично вам никто прав не давал!

Револьвер стал медленно опускаться вниз.

— Разрешите идти? — коротко спросил Мишель.

И не дожидаясь ответа, развернулся на каблуках и не оглядываясь пошел к выходу, хоть чувствовал, как холодеет и сводит страхом затылок...

Как только он вышел за дверь, товарищ Граковский бросился к окну, вывалился по пояс, рявкнул что было мочи:

— Глушков где?! Кликни его, пущай немедля сюда бежит!

Товарищ Глушков прибежал тут же, увидел красного, будто вареный рак, начальника торгпредства, сробел.

— Ты кого мне сюда привез? — рявкнул товарищ Граковский.

— Так разве это я?.. Мне назначили его заместо Кузмичева, тот в тифу свалился!.. — залепетал Глушков. — А чего он?

— Контра он — как есть, чистая контра! Помяни мое слово! Как в Москву вернется, непременно на нас донос учинит! Я эту золотопогонную публику насквозь вижу!..

— И чего теперь станешь делать? — перешел на испуганный шепот товарищ Глушков.

— А не я — ты! Я его сюда не звал — его ты привез — тебе с ним разбираться! Понял ли?

Как не понять...

— Людей я тебе дам, а дальше — сам! Но одно тебе скажу — нам с тобой добра от него ждать не приходится, коли он отсель живым уедет — так быть беде — потянется ниточка в Москву! Здесь с ним решать надобно, пока он во власти нашей, после — уж поздно будет. А то хуже — товарищ Гуковский о том узнает, так нам с тобой и здесь головы не сносить. Сам знаешь — он на расправу короток!

Услышав имя Гуковского, Глушков испуганно втянул голову в плечи.

— Сделаю! — пообещал он. — Куды ему от нас деваться? Да и не ждет он теперь с моей стороны беды, отчего беречься не будет. Теперь же ночью все и сладим!.. Сперва заарестуем, потом свезем куда подале да застрелим, будто он побежал.

— Тогда ладно. На — пей.

Граковский протянул товарищу Глушкову стакан.

— За что пить-то станем?

— Ясно за что — за победу мировой революции! И за упокой души... Этого, как его — Фирфанцева...

Мишель быстрыми шагами уходил от Торгпредства... Думал...

Надобно теперь спешно отправляться в Москву, где доложить о творимых безобразиях. Ведь о миллионах рублей речь идет! Вполне может быть — о тех самых драгоценностях, что они с Валерианом Христофоровичем и Пашей-кочегаром, служа в Чрезвычайной Экспертной комиссии, собирали по пустым квартирам...

Да — так!..

Скорей на станцию да истребовать сверх всяких очередей паровоз, чтобы сегодня же, чтобы немедля отбыть восвояси!..

Как будто сие так просто!.. Сунулся Мишель не в свое дело, да как высунуться из него теперь и не знает! И высунется ли?! Доберется ли до Москвы? Да и что теперь про Москву загадывать, коли по пятам его смерть бежит, отпустив жизни ему самый малый срок — всего-то до ночи!..

Видно и впрямь — в руку был дурной сон Анны, хоть и припоздал он на три месяца. Не иначе как быть беде!..

Глава 9

Тяжела жизнь беглого арестанта — все-то его ищут, все ему зла желают, об одном лишь мечтая — словить его да в кутузку засадить!

Куда ему податься?..

Те, что поудачливей, прячутся от родного правосудия за границей, где даже и не прячутся, а живут в полное свое удовольствие, ни в чем себе не отказывая. Менее удачливые — роют в тайге и горах землянки, где питаются корнеплодами и тихо дичают среди зверья.

Мишель-Герхард фон Штольц был по удачливости где-то посередке между эмигрировавшими олигархами и беглыми зэками — перебежать за границу, где проматывать нажитые преступным промыслом деньги, он не успел, но в берлоге, на пару с медведем, не жил. Он нашел другое, гораздо более комфортабельное логово с паровым отоплением, холодной и горячей водой и всеми прочими удобствами. И хоть недалече оно было, до милиции рукой подать, а понадежней иного!

Ну кто станет искать главного подозреваемого в убийстве академика Анохина-Зентовича в квартире его любимой внучки? То есть — потерпевшей! Никто не станет, потому что никому такое даже в голову не придет!

— Милый, ты что хочешь — паровые котлетки или отбивные?

— Пожалуй, отбивные, дорогая.

И вот уже с кухни доносится отчаянная дробь молотка и стимулирующие слюноотделение запахи.

Ну чем не жизнь — так-то бегать можно!..

Конечно, это не его фамильный замок в Монако и не квартира в Монте-Карло, но тоже ничего, тем паче что жизнь джентльмена красит не место, а предмет его обожания.

Предмет его обожания теперь отколачивал кусок свежего мяса, тихо мурлыкая что-то себе под нос.

И все мелкие житейские неприятности, как то: убиенный неизвестными злодеями без пяти минут родственник академик, зарезавшие его душегубы, разыскивающая его вместо них милиция, собственно, от которой он прячется, начальство — отошли на второй план.

Потому что на первом была Светлана.

— Ты готов? — крикнула она.

— Всегда готов! — бодро ответил Мишель-Герхард фон Штольц и разве только руку в пионерском приветствии не вскинул.

— А руки мыл? — подозрительно спросила Светлана.

— Айн момент!

Хотя истинным джентльменам мыть руки перед едой нет необходимости, так как они их не имеют привычки пачкать! Но в России все почему-то помешаны на мытье рук, может, оттого, что у них воды хоть залейся.

— Ну где ты там?

— Иду, иду, дорогая...

Отбивные были восхитительны.

А повар и того лучше!

После обеда Светлана побежала к себе в архив, а Мишель-Герхард фон Штольц, сидя в махровом халате, ногу на ногу заложив, стал скорбеть о своей горькой участи.

Никому-то он не нужен, но все-то его ищут!

Хотя пока, слава богу, не нашли...

И зачем он сунулся в это дело?.. Не теперь, еще тогда, когда, выйдя из училища сопливым лейтенантиком и имея задушевную беседу с вербовщиком, согласился сменить дальний гарнизон на престижную службу в столице своей Родины.

Был Мишка Шутов — без роду и племени сирота, которому семьей был детдом номер шестьсот тринадцать, братьями и сестрами — триста его воспитанников, а стал тайным агентом с приставкой «секс», назначенным соблазнять престарелых шпионок и любвеобильных секретоноси-тельниц. Был такой отдел в тогдашнем КГБ, равно как и в нынешних тоже имеется. Как без того?..