Бесконечная шайка - Хмелевская Иоанна (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗

— И мне звонила. А ты сам когда-нибудь видел эту «Цыганку»?

— Никогда не видел. И вообще первый раз услышал вот теперь, от Гати, когда привлекла меня себе в помощь. «Цыганку» она во что бы то ни стало хотела забрать с собой за границу.

— Почему? Семейная реликвия или произведение искусства?

— Настолько я знаю Гатю, скорее второе...

— А, ну так хорошо, что не вывезла за границу национальное произведение искусства!

— Я тоже так считаю.

— А что сам намерен делать, если «Цыганка» найдется? Какое распоряжение она тебе оставила?

— В том-то и дело, что никакого. Я удивилась:

— Как, Гатя не оставила тебе никакого распоряжения?

— Ну, распоряжений она надавала множество, я должен тысячу дел переделать, а вот насчет «Цыганки» — ни словечка не проронила. Я даже ее сам спросил, что мне делать с ней, если попадется, так Гатя в ответ мне такое... Как бы тебе сказать... Ну, вроде не поняла, о чем я ее спрашиваю, вроде она и не искала по всему дому этот портрет, вроде я все сам придумал.

— Да, такое трудно придумать, — заметила я, оглядывая разгром в комнате.

— Разреши напомнить, что по специальности я искусствовед, — продолжал Матеуш. — Так что пресловутая «Цыганка» интересует меня и чисто профессионально. Тем более что нарисована маслом не на полотне, а на дереве. На деревянной доске.

Матеуш замолчал и отхлебнул кофе. Я тоже молчала, не понимая, к чему он клонит. А он вдруг спросил:

— Если не ошибаюсь, тогда по телефону, ты спрашивала меня о какой-то Гатиной доске? Я сначала не поняла, потом вспомнила:

— Да, но речь шла о доске чертежной.

Матеуш попросил меня подробней рассказать о ней, и я удовлетворила его просьбу. Рассказала о доске и обстоятельствах, при которых вынесла ее из Гатиной квартиры вместе с прикрепленными эскизами. Матеуш внимательно выслушал меня и заявил:

— Не хочу тебя огорчать, но мне кажется, это единственная возможность... Какого размера была доска?

— А1. Шестьдесят на восемьдесят четыре сантиметра, ну, может, плюс с каждой стороны еще по два сантиметра. Доска как доска...

— А ты ее внимательно осмотрела? Я уже собиралась ответить утвердительно, когда вдруг сообразила — совсем нет! Совсем я ее не рассматривала. Работала за ней, факт, но она вся закрыта была эскизами, калькой, бристолем, а что под всем этим — я не видела. Хотя вряд ли я не почувствовала бы, если под чертежом оказалась картина, нарисованная масляными красками. Матеуш добил меня:

— А обратную сторону доски ты осматривала?

Я огрызнулась:

— Спятил? На кой мне рассматривать обратную сторону чертежной доски?

— Ну вот, видишь...

— Ничего я не вижу! С обратной стороны у нее ножки.

— Какие еще ножки?

Я огляделась — где-то здесь должна была находиться большая чертежная доска Гати, вдвое больше той, что я забрала. Спросила у Матеуша, не видел ли он ее.

— Выходит, мне опять придется искать доску, — вздохнул Матеуш. — С ума сойду от всего этого. Хотя погоди, кажется, что-то похожее мне тут попадалось...

Доску мы нашли в соседней комнате, за дверью. Я показала Матеушу то, что назвала ногами — деревянные чурочки, вставленные на верхнем и нижнем концах, одни повыше, другие пониже. Благодаря им доске придавался нужный наклон.

Матеуш измерил расстояние между чурочками и сказал:

— Знаешь, моя версия подтверждается. Если та доска была вдвое меньше, значит, подпорки оказались бы здесь и вот здесь... Между ними как раз хватит места на «Цыганку». Вспомни, откуда Гатя достала ту свою доску?

Мы вернулись к столику с кофе, и я стала вспоминать:

— На той доске Гатя не работала, по размеру чертежей ей подходила только большая доска. А когда нам пришлось засесть за работу вдвоем, возникла необходимость во второй доске. Сейчас, сейчас... Откуда же она ее достала? Кажется, из-за шкафа извлекла, вся в пыли, но у нас не было времени менять бристоль. Доска была с рейсшиной, помню.

— А допустим, если бы кто-то в ту доску вмонтировал другую, снизу, причем портретом внутрь, ты бы это заметила?

— Наверное, не заметила бы, — ответила я, подумав. — Если бы не стала специально разглядывать.

— Но ты ведь не разглядывала? А технически это было вполне осуществимо.

Я с сомнением покачала головой:

— Может, и осуществимо, но сложное дело. И кому это нужно?

— Если бы ты видела Гатю, когда она искала портрет, не спрашивала бы.

— Гатя не способна вмонтировать портрет в чертежную доску.

— А я разве сказал, что это сделала Гатя? Она лишь хотела его найти. После того, как виделась с братом...

Гатин брат был способен на все, но тогда...

— Где логика? — возразила я. — Если это сделал брат и послал ее за портретом, он бы ей сказал, что портрет в чертежной доске, и Гатя первым делом принялась бы искать свою доску, а не крушить мебель в квартире.

Матеуш не согласился со мной.

— Ведь мы же не знаем наверняка, кто спрятал «Цыганку». Могла это сделать мамуля, мог еще кто-то. Пока же я знаю лишь то, что «Цыганка» была и исчезла. Ты вынесла отсюда доску. Может, идея моя гроша ломаного не стоит, но проверить же можно? Где эта доска?

Пришлось признаться, что доску я одолжила приятелю сына и даже сама отвезла его с ней на машине к дому приятеля. Матеуш схватился за голову.

— Ну что ты так переживаешь? Ведь нет же никакой уверенности, что «Цыганка» именно в той доске.

— Даже если нет уверенности, забери доску у того приятеля. Если бы ты видела, как Гатя искала свою «Цыганку», ты бы тоже переживала.

Его волнение передалось мне. Матеуш прав. Из-за пустяка Гатя не стала бы разорять квартиру. Только вот не находилось никакого объяснения, кому понадобилось пойти на такие ухищрения, чтобы спрятать портрет. Может, он и в самом деле представляет немалую художественную ценность, и тогда Матеуш просто по долгу службы обязан его разыскать.

И тут на меня снизошло озарение. Я вдруг вспомнила все непонятные вещи, которые года два назад происходили в моей квартире после того, как я принесла домой проклятую доску. Вскрикнув «Езус-Мария», я взмахнула руками и уронила коробок спичек в свою чашку с кофе.

Матеуш по-своему воспринял мой отчаянный жест.