Смесь бульдога с носорогом - Стрельцова Маша (книги полностью бесплатно .txt) 📗
— Да вы что??? Такую красоту — и ремнями??? — и скосила глаза на обтянутую тонким топиком грудь. Грудь у меня и правда выдающаяся, причем в прямом смысле, за что на меня некоторое время назад пытались навесить кликуху Саманта Фокс. Мне это не понравилось, а люди к тому времени уже поняли, что с моим мнением лучше считаться. Гиббон невольно проследил за моим взглядом и принялся тщательно исследовать глазами открывающиеся ему просторы в низко вырезанном декольте. Для закрепления успеха я открыла дверцу и вышла. Гиббона определенно чуть удар не хватил. Мне вообще нравятся крайности. Сама — то я всего — навсего сто семьдесят пять ростом, однако обожаю носить обувь на пятнадцатисантиметровых шпильках — догадайтесь, сколько это в сумме рост выходит? Люди обычно в шоке. Этот не стал исключением. Я потянулась всем телом, разминая мышцы, после чего с надеждой посмотрела на гиббона:
— Так ко мне претензий я так понимаю нет? — кончиком косы я принялась смахивать с джинс несуществующие пылинки. Мне было жарко.
— Нет, — промямлил гиббон, с трудом отрывая глаза от вознесшейся теперь выше его макушки груди.
— Тогда я поеду? — обрадовалась я.
Он промычал нечто утвердительно — отрицательное, я потеребила кончик косы и предложила :
— Тогда вам следует дать мне …. — тут я вздохнула, и за эту паузу лицо бедного гиббона совсем посинело, — мои документы, — скромно закончила я.
Тот молча протянул мне права и я отчалила дальше по делам. Нечасто мне удается так просто ускользнуть из лап мстительных гаишников. Новенький, повезло мне!
Немного отъехав, я вытащила пару салфеток и промокнула выступивший по всем открытым участкам тела крупный пот. Жара была просто удушающей (ну почему я не одела шорты !) Потом я непроизвольно посмотрела в зеркало заднего вида. Гиббон с потерянным видом не отрывал взгляд от моей машинки. Я так понимаю, панорама моей груди чуть выше уровня его макушки сниться ему будет долго. Хоть с этим мне повезло, а то на лицо я просто кинозвезда в стиле Вупи Голдберг.
Секретарша у Ворона была оригинальная. Не тратя время на ее описание, скажу, как ее звали.
Клавдия Никитична.
Типичная учительница и по повадкам и по виду. Примерно лет сорок пять, на фейсе написано высшее педагогическое образование и долгая трудная работа с малолетними преступниками младшего школьного возраста. Компьютер, стоящий на ее столе, она любовно протирала мокрой тряпкой, и непонятно было, как он от такой ласки до сих пор не загнулся. Впрочем, включенным я его и не видела — всю документацию она вела по старинке на бумаге. Ее вид предусматривал полное отсутствие какой — либо личной жизни, высокоэротичные шерстяные панталоны зимой и всесезонные застиранные лифчики с пришпиленной булавкой бретелькой. Кофе она варила по собственному эксклюзивному рецепту — одна столовая ложка размолотого порошка на литр воды, видимо сказывалось тяжелое детство времен тотального дефицита. Впрочем, я несправедлива — сахара и молока она никогда не жалела. В первый раз, когда я заглянула в этот офис, я громогласно заявила, что секретарша, вместо кофе подающая разведенное молоко с пятью ложками сахара на маленькую чашку, должна быть немедленно уволена. Ворон же махнул рукой и сказал что она по крайней мере пишет без ошибок, но Клавдия Никитична оказалась дьявольски злопамятной.
Я постоянно задавала себе вопрос — ну почему, почему она, а не модельного вида девица, как у других? Ответа я не находила, а задавать этот вопрос Ворону мне почему — то категорически не хотелось. Ворон вообще из тех людей, в общении с которыми невольно начинаешь сначала думать, а потом говорить.
— Здравствуйте, Клавдия Никитична, Ворон у себя? — холодно спросила я. Никитична меня, как я уже упоминала, не любила, и я отвечала ей тем же.
— У себя, но с минуты на минуты к нему придут, — не поднимая головы от бумаг процедила она. Хамка, прости господи.
— Да я ненадолго, — ответила я и решительно двинулась к кабинету. Игнорируя ее гневный вопль, я внезапно остановилась у двери, бодро ее попинала и гаркнула:
— Налоговая!
Ворон, увидев меня, заметно расслабился и недоуменно спросил:
— Ты чего?
— С кем поведешься, — улыбнулась я, — а как вы ко мне в дверь ломитесь, забыл?
Я оглядела его заваленный бумагами стол, и внезапно гениальная идея посетила меня. «Это же мои любимые джинсы!» — взвыл благим матом внутренний голос. «Заткнись!», — сурово рявкнула я и схватила со стола ножницы.
— Слушай, Машка, — поморщился Ворон, — тут ко мне люди серьезные должны подъехать, невовремя ты.
— Помоги, — попросила я, вспарывая ткань на правой ноге.
— Ты чего? — удивился он.
— Жарко, — исчерпывающе объяснила я и повернулась к нему спиной, — отрежь там ровненько, будь ласка.
Ворон молча щелкнул ножницами, я дрыгнула ногой, освобождаясь от ампутированной штанины и застонала от блаженства, почувствовав обнаженной кожей кондиционированный воздух кабинета.
— Теперь вторую так же, — сладострастно простонала я. Таким голосом говорят «я хочу тебя, милый, еще раз».
По окончании я художественно брякнулась в кресло и спросила:
— Так что ты там говорил про встречу без свидетелей? А как же эта? — кивнула я в сторону приемной.
— Клавдия Никитична уже уходит. Маш, ты пойми, я к тебе замечательно отношусь, но ты б лучше ушла. Для тебя же лучше.
Вот тебе раз. И это он мне говорит после того, что только что произошло меж нами! Взглянув на валяющиеся на полу брючины, я демонстративно вытянула освобожденные ноги, полюбовалась их формой и спросила :
— Кого ждем? По бизнесу или по твоей проблемке?
— Зырян придет, — скучным голосом сообщил Ворон. Однако формой моих ног он тоже не упустил случая полюбоваться. Привороженный, что с него взять.
— О — о…., — удивилась я.
Зырян, насколько я знаю, был из старой гвардии — авторитетный коронованный вор. Жил он сейчас тихо — мирно, это раньше о его подвигах песни слагались. Ему — то чего надо?
— Слушай, я ведь тебя спросить кой о чем пришла. Вот ответишь и сразу уйду, ладно?
— Хорошо, только быстро, — мольба в вороновом голосе меня прямо растрогала.
