Взломщик, который цитировал Киплинга - Блок Лоуренс (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Я взял в руки одну из книг. Она имела переплет из зеленой ткани и была не больше, чем обычные издания в мягкой обложке. Я открыл ее и прочитал дарственную надпись на форзаце – чистом листе в начале книги. Потом я перелистал ее, закрыл и поставил на место.
Я покинул библиотеку, оставив ее в том виде, в каком она была до моего прихода.
На лестнице было темно. Я включил свой фонарик и трижды прошелся по лестнице вверх и вниз. Дощечка какой-то одной ступени скрипела, и я удостоверился, какая именно, – это была ступенька четвертая сверху.
Все остальные, к счастью, не издавали ни звука.
В спальне хозяев стояли две кровати с прикроватными тумбочками. Здесь же были стенные шкафы для него и для нее. В его шкафу находились костюмы фирмы «Братья Брукс» и обувь из мягкой дубленой кожи. Мне особенно понравился темно-синий костюм в тонкую полоску. Он не сильно отличался от того, который был на мне. Ее шкаф был полон платьев и мехов, и среди них находилось меховое манто, при виде которого у жены Рэя потекли бы слюнки. На всех вещах – ярлыки престижных фирм. Выдвижной ящик туалетного столика (французский антиквариат: белая эмаль, отделка под золото) был полон драгоценностей. Мое внимание привлек изящный перстень с большим, ограненным в форме «маркиза» рубином, окруженным россыпью жемчужин.
В выдвижном ящике одной из тумбочек было немного наличных денег: пара сотен долларов в десяти и двадцатидолларовых купюрах. В другой тумбочке я нашел банковскую книжку – тысяча восемьсот долларов на имя Эльфриды Грэнтем Аркрайт. Сберегательный вклад.
Ничего этого я не взял. Точно так же не взял я ни яиц Фаберже с комода, ни платиновых запонок или булавки для галстука, ни каких-либо из наручных часов, ни чего бы то ни было вообще.
В кабинете Джесси Аркрайта, в самом конце второго этажа, я нашел целую пачку банковских книжек. Семь из них, перевязанные тонкой резинкой, находились в правом верхнем ящике его стола вместе с почтовыми марками, бухгалтерскими книгами и всевозможным бумажным хламом. На всех банковских счетах были значительные суммы, и быстрая прикидка в уме дала итог, чуть превышающий шестьдесят тысяч долларов.
Да, скажу я вам... Это заставило меня призадуматься. Некогда я знал парня, который, обчищая квартиру на Мюррей-Хилл, уже наполнил наволочку драгоценностями и серебром, когда наткнулся на банковскую книжку с пятизначной цифрой. Будучи человеком неглупым, он тут же опорожнил наволочку и положил все украденное назад. Он оставил в квартире все так, как было до его прихода, и ушел налегке, не взяв с собой ничего, кроме драгоценной банковской книжки. В подобных случаях владельцы квартиры не подозревают, что их ограбили, пропажа банковской книжки обнаруживается не сразу, и он полагал, что успеет выкачать из банка все деньги, прежде чем пострадавшие что-либо заподозрят.
Ах эти лучезарные планы! На следующее же утро он предстал перед окошком кассира с расходным ордером в руке и банковской книжкой наготове. Расходный ордер был на небольшую сумму: он лишь проверял, как пойдет дело. Но оказалось, что этот самый кассир знал вкладчика в лицо, и в следующую минуту парень понял, что ему предстоит заключение средней продолжительности в тюрьме в Дэнморе, где я и встретился с ним.
Но довольно о банковских книжках.
Равно как и о двух пригоршнях крюгерандов, тех самых крупных золотых монетах, которые чеканят в ЮАР для желающих вложить свои деньги в желтый металл. Я люблю золото – а почему бы его и не любить? – но монеты лежали в одном ящике с пистолетом, а вот пистолеты я не переношу, во всяком случае так же сильно, как люблю золото. Оружие в библиотеке по крайней мере было выставлено напоказ. А этот револьвер предназначался для отстрела воров-взломщиков.
Но довольно о крюгерандах. Можно было бы рассказать еще о ряде застекленных горок – мне по плечо, – заполненных птицами из богемского стекла, вазами в новом стиле, стеклянными пресс-папье. Я заметил пепельницу от Лалика, точно такую же, какая стояла на кофейном столике у моей бабушки, и настоящую жемчужину из ваз Даум Нэнси. В глаза бросалось изобилие изделий Баккара и Милфиори, и...
До меня начинало доходить. Куда бы я ни взглянул, я видел с десяток вещей, которые был бы не прочь стащить. На каждом кусочке ровной поверхности в кабинете стояли впечатляющие бронзовые статуэтки. Кроме обычных быков, львов и лошадей, я заметил верблюда, опустившегося на колени рядом с легионером. У последнего на голове было кепи, а на лице – выражение боли, словно он устал от насмешек, которыми вечно осыпает легионеров чернь.
Пара альбомов с марками. Один из них – коллекция марок со всего света – не выглядел слишком ценным, а вот другой представлял собой особый альбом Скотта для стран Бенилюкса, и даже беглый просмотр его показал, что отсутствующих шедевров в нем почти нет.
И коллекция монет. Боже праведный, коллекция монет! Не альбомы, а просто дюжина черных картонных коробок размером два на два дюйма в поперечнике и десять дюймов в длину. Каждая коробка была до отказа заполнена специальными карманчиками для монет размером два на два дюйма. У меня не было времени на их просмотр, но я не мог удержаться. Я открыл наугад одну из коробок. В ней находились старинные пробные или не имевшие хождения образцы двадцати пяти– и пятидесятицентовых монет Барбера. Другая коробка содержала роскошную коллекцию больших центов, разложенных по номерам каталога Шелдона.
Как я мог оставить их здесь?
Я их оставил. Я не взял оттуда ничего.
Я находился в одной из спален для гостей на втором этаже. Я стоял там, освещая фонариком стены и восхищаясь изумительной литографией Руо, выполненной в карандаше, когда услышал звук автомобиля на въездной аллее. Я взглянул на свои часы. Было 23.23. Я стал прислушиваться и услышал, как поднялась автоматическая дверь гаража и перестал работать двигатель автомобиля. Когда гаражная дверь вновь опустилась, я перестал прислушиваться и пошел в конец коридора, к лестнице, ведущей на третий этаж. Я уже поднялся по ней и сидел на корточках на лестничной площадке третьего этажа, когда ключ Джесси Аркрайта оказался в замочной скважине боковой двери дома. Сначала он отключил охранную сигнализацию, затем открыл дверь, и мне показалось, что я слышу, как он отпирает полдюжины замков, прежде чем они с Эльфридой вошли в дом.
Из-за двух этажей, разделяющих нас, их разговор был почти не слышен и казался мне невнятным бормотанием. Я вытер вспотевший лоб указательным пальцем в резиновой перчатке. Конечно, это соответствовало моим планам. Я ведь даже проверил заранее все ступени лестницы на третий этаж на предмет их скрипучести.
Тем не менее мне это не нравилось. Ограбление со взломом – это такое опасное занятие, что в лучшем случае взломщик чувствует себя опутанным проводами, по которым пропущен электрический ток, и обычно я предпочитаю делать свою работу в гордом одиночестве. Если хозяева возвращаются домой в то время, когда я там работаю, то мой первый порыв – побыстрее убраться.
Но на этот раз я должен был задержаться.
Двумя этажами ниже резко засвистел чайник, и я вздохнул с облегчением, когда кто-то снял его с огня. На мгновение я принял этот свист за сирену полицейской машины. Нервы, подумал я, сделав несколько глубоких вдохов и моля святого покровителя взломщиков послать мне немного спокойствия.
Может быть, я был прав, когда разговаривал с Киршманом. Возможно, я становлюсь слишком старым для этого занятия. Возможно, мне уже не хватает необходимого хладнокровия. Возможно...
Сидеть на корточках было неудобно. Я поднялся на онемевшие ноги. По всей длине коридора, проходящего вдоль середины дома, лежал выцветший темно-бордовый ковер. Я прошел по коридору прямо в сторону фасада дома, где находилась комната, занавешенное окно которой было освещено сорокаваттным латунным торшером, снабженным таймером. Похоже, что это была комната для горничной, хотя хозяева давно уже не нанимали слуг с проживанием в доме.
