Слепые тоже видят - Дар Фредерик (читать книги txt) 📗

Я отталкиваю его плечом. Сейчас, скажем так, моя очередь устанавливать близкие контакты.

— Мои поздравления, — говорю я, — этот ваш любовник — красивый парень. Король минь-минь и, кроме того, чемпион по части пиль-плока!

Я показываю на спинку кресла.

— Осторожно! Он забыл свой носок. Когда вернется капитан, а это уже скоро, вы не сможете утверждать, что он принадлежит почтальону.

Замечание относительно неизбежного возвращения единственного командира на судне (после Бога) ломает бессмысленное упрямство женщины. Она предчувствует трудности, но в конце концов начинает испытывать к нам доверие, а может, дело просто в моем расположении к ней и ослепительной французской улыбке.

— У меня складывается впечатление, восхитительная Грета, что вы не любите своего мужа?

Она воздерживается от ответа, более того, на ее лице вновь появляется выражение неприязни.

Ну хорошо, а если ей представиться тем, кто я есть? Иногда это помогает больше, чем всякие экивоки и слюнявые объяснения. Я вытаскиваю свой главный козырь (прошу не думать плохого!) и говорю, что мы из Интерпола.

Удостоверение — будьте любезны!

Полиция!

Да, мадам: я полицейский! Магическое слово. Интернациональное! Я объясняю, что мы занимаемся расследованием транспортировки наркотиков. Это сейчас в моде и никого не удивляет. В нынешние дни ученики шестого класса носят в своих портфелях гашиш. Девушки из хороших семей, возвращаясь с воскресной службы, пробуют ЛСД, а в каждом самолете есть по меньшей мере один чемодан, битком набитый героином. Очень волнующая, моя эпоха! Как французу мне более чем понятна ситуация с дурью, поскольку Франция стала притоном наркоманов.

И вот желанная Грета преображается в заинтересованное лицо. Вдобавок она забыла запахнуть свой пеньюар, и меня просто чаруют перспективы ее шарма, меняющиеся в зависимости от движений, которые она делает. Я чувствую нарастание давления, как перед бурей, которая вот-вот пронесется, поднимая все, что в состоянии подняться. Мне понятны вожделения Берю. Мадам подобна огнедышащему вулкану, дремлющему до поры до времени, но готовому к извержению. Но взрыв происходит у Берю. Пуговицы от штанов пулеметной очередью лупят по стене. Кошмар! Адская машина! Будто на войне: пам-пам-пам-пам!

— Замешан ли мой муж в этом деле? — произносит она, когда я уже отчаялся получить ответ.

Верная Грета представляет себе капитана, пониженного в звании, осужденного, заточенного в тюрьму, приговоренного к ста годам каторги! Свобода! Развод! Ганс навсегда! Минь-минь с пиль-плоком каждый час, холодная и горячая вода постоянно! Мерси, папа, мерси, маман! Не надо больше прятаться. Кончатся ночные расставания в тумане и потери носков в спешке.

— Очень похоже, что так, — говорю я. — Готовы ли вы помочь следствию?

Она не испытывает нужды разыгрывать из себя святую невинность, настолько сильна ее ненависть к мужу-морскому волку. Главное в жизни — все сделать вовремя! Важно, чтобы где-то щелкнуло в нужный момент. Никогда не добьешься успеха без помощи обстоятельств. Посмотрите гороскоп: прекрасные дни для совершения сделок — 27 апреля, 18 июня, триумф на работе, успех в половом акте… Главное — вовремя! Существует день “Д”, час “Ч”. Что на кухне, что в постели… Что торт, что любовь — один черт! Война, политика, Гонкуровская премия, все — говорю я вам! Не использовал, пока есть возможность, — потерял навсегда! Полный провал: сливай воду!

В этот момент я всей своей могучей силой ощущаю самку, еще теплую после своего любовника, готовую встретить ненавистного мужа. Она его проклинает, своего капитана-дальнобойщика! Наставляет ему рога с радостью, эта муза любви другого самца. Она мечтает о смерти! Чтоб ему утонуть в океанских глубинах, покрыться кораллами вместо хризантем! Ей видится, как его перепиливает рыба-пила (циркулярная). Как оголодавшие морские моллюски грызут ему глаза и уши. Настолько она его ненавидит! Если не верите, сходите в суд: там такие гражданские дела разбираются — заслушаетесь!

Если бы вы видели, с какой алчностью она произнесла “О да, конечно!”, когда я спросил, согласна ли она помочь следствию. Святая Катерина, как она вспыхнула, как заблестели ее глаза! Вся ненависть выплеснулась наружу — даже у меня мурашки побежали!

— Спасибо, — говорю я, — а теперь, великолепная Грета, ответьте мне, положа руку на сердце: ваш муж — честный человек?

Подождите смеяться, друзья мои! Все зависит от этого вопроса, если хотите знать. Он представляет собой как бы перелом в игре. Поясню, поскольку, как всегда, вы не очень просекаете ситуацию: Грета ненавидит своего козла! Она ему желает тысячу бед. Но если она, несмотря ни на что, ответит мне, что он чист как стеклышко, значит, так и есть на самом деле. Ибо женщина, питая такую нескрываемую ненависть, не может заблуждаться или покрывать капитана. И в этом случае мне останется лишь прийти к шефу и подать в отставку.

— Муж? — заводится она. — Мерзавец! Старая каналья! Хороший моряк, но бесчестный человек. Он сбежал из Норвегии, потому что был замешан, очевидно, в каких-то крупных аферах! Он…

Остальное не имеет значения.

Продолжение подчас может ослабить выразительность начала фразы. Стремление усилить часто приводит к анемии всей выражаемой мысли. В некоторых случаях чем ты короче, тем красноречивей. Вспоминаю случай с одним господином, который в силу своей профессии тоже далеко не молчун, поскольку он адвокат. Я спросил у него, что он думает по поводу только что победившей лауреатки конкурса “Весь Париж”. Он сделал широкий, как бы бессильный жест и выразился так: “Стерва!”

И больше ничего. Одно слово! Стерва! Емко и понятно. После этого можно переходить к другой теме разговора.

Итак, мы ухватились за нужный конец (троса). Благодаря моему чуткому обонянию, попросту нюху, расследование пошло со скоростью сто узлов в час.

— Торжествуешь? — замечает Берю. — Нашел бриллиант в коровьем навозе?

— Что-то вроде этого, Ваше Величество.

Я вновь обращаюсь к Грете:

— Если Моргофлик негодяй, то как же получилось, что его наняли в такую уважаемую компанию?

— О, у него большая поддержка.

— Какого плана?

— Политического! Со стороны неонацистов! Организация очень влиятельная и гораздо более сильная, чем думают простые граждане. У них повсюду свои представительства, филиалы. Секретные финансовые фонды. Шпионы…

Неонацисты, я правильно расслышал? Значит, дым крематория Треблинки еще не рассеялся?

— Ах, вот как, — говорю я, — понимаю…

Я, друзья мои, и правда теперь все хорошо понимаю.

Во всяком случае, что касается кражи камня. С применением мощных средств и людских сил. Срочное убийство Штайгера. (Вполне возможно, он также был членом партии.) Все требует больших затрат!

Моя энергия прет через край, как в синхрофазотроне, с точки зрения эколога. Меня так пришпорили, вдохновили!

— Скажите-ка, Грета, приходится ли вам ездить в порт встречать мужа, когда он возвращается из плавания?

Она с раздражением пожимает плечами.

— Не просто приходится — обязана! Он требует, чтобы я была на причале и бежала первой сразу после таможенников, как только спустят трап. Вилли гордится мной. Обожает обнимать меня перед всей командой.

— Я его очень хорошо понимаю, — говорю я многозначительно, чтобы сделать первый шаг к сближению с этой мышкой, поскольку, если мой план не сработает, то… Во всяком случае, идея хлеба не просит!

Она отвечает на мой проникновенный взгляд. Да, вот вам доказательство, что лучше быть ювелиром-надомником, чем командиром эсминца! Ух, эта Грета — форменная кастрюлька с молоком на плите.

— То есть вы хотите сказать, что этой ночью поедете его встречать в порт?

— Мне должны позвонить, как только судно начнет подходить к пирсу.

Я нежно беру даму за руку.

— Грета, — неровно дышу я, — хотите, мы станем друзьями детства? Вернее, подругами?