Свистопляска - Хмелевская Иоанна (онлайн книга без txt) 📗

Я уже открыла было рот, чтобы высказать эту идею Болеку, но захлопнула его, не издав ни звука. В голове пронеслись отрывочные сведения о каких-то огромных количествах контрабандных наркотиков, перехваченных властями, вроде бы трофеи исчислялись десятками и даже сотнями килограммов, куда там до них медведю с торбой… Такую потерю наркотическая мафия пережила бы безболезненно… С другой стороны, даже несчастные несколько килограммов, находящиеся в распоряжении Болека, тоже являются железным доказательством преступления, а главное, Болек может сообщить о новом оригинальном методе контрабанды. Очень даже имеет смысл обратиться к властям!

Болек давно уже вынырнул и отфыркивался неподалёку.

— А где ты вообще остановился? — поинтересовалась я, открыв глаза.

— Снимаю комнатку у одной бабы, рядом с почтой.

— Если встать к почте лицом, направо или налево?

— Налево, такой розовый домишко. Я обрадовалась.

— Чудесненько! Я тоже снимала там комнатушку восемнадцать лет назад. Слушай, тебе не приходило в голову, что подворачивается удобный случай?

Оказывается, приходило.

— Но сначала я хотел посоветоваться с пани, — сказал Болек. — Сейчас я мог бы отколоть номер, но с кем? Хотелось бы так все провернуть, чтобы уцелеть, иначе мне просто не сносить головы.

Я опять принялась думать. На первый план нахально выдвинулась идея, которую я и высказала Болеку.

— Считаю, начать надо с того, чтобы нам с тобой вспороть медведя. Ага, погоди, ты должен был порасспрашивать про размашистого недоумка, предполагаемого убийцу моего знакомого. Порасспрашивал?

— А как же, целых шесть домов обошёл. Выдумал себе дядюшку, с которым мы договорились тут встретиться, а я по дурости прозевал его на вокзале, вот теперь и разыскиваю. Все бабы мне сочувствовали, искренне старались вспомнить, но такого не видели. Во всяком случае в этих шести домах он не ночевал.

— А в каких домах? Ты хоть улицу и номера домов запомнил?

— А как же, пани меня уж совсем за дурака считает! Я даже записал, выйдем на берег, дам список. Но боюсь, такие поиски не один год займут, многовато здесь домов.

Решение пришло само. Я уже знала, что надо делать.

— Возвращаемся! — возбуждённо потребовала я. Разворачивая к берегу матрас, я нечаянно ухватила Болека за волосы, который с криком «Да нет же, я не тону!» немедленно погрузился в воду и принялся пускать пузыри. Отпустив беднягу, я принялась энергично грести руками, по дороге излагая свой план.

— Надо сделать так, чтобы ты стал недосягаемым для своей шайки, а то ещё отберут у тебя товар. И ни в коем случае не обнаружили нашей связи. Где я тебя разыщу?

— На автобусной станции. Я там спрячусь где-нибудь. Часов в восемь?

И Болек быстро поплыл к берегу, покинув меня в море. Я не видела его, так как плыла к берегу задом. О том, что земля близко, догадалась тогда, когда зацепила рукой какого-то ребёнка. Значит, совсем мелко. Я рискнула соскочить с матраса в воду, обернулась к берегу лицом и замерла от ужаса. Приплыла я точнёхонько к оставленным на берегу вещам, и рядом с моей пляжной сумкой на разостланной подстилке сидел Зигмусь, а Болек шёл прямо на него, не отдавая себе отчёта в том, что делает!

Если бы у меня было лассо… Если бы я умела им пользоваться… Я непременно набросила бы петлю на парня и оттащила его обратно! А так… Кричать не имело смысла, любая, даже самая нейтральная фраза сразу положила бы конец нашей конспирации. Да и не услышал бы Болек моих криков, такой шум стоял на пляже. Орали дети, рядом группа молодёжи играла в волейбол, родители оглушительно призывали свои чада, гремели транзисторы. Как лунатик, вышла я на берег и, волоча матрас, двинулась следом за Болеком, сразу же смешавшись с толпой на пляже.

Зигмусь узнал Болека, когда тот чуть не наступил на него, и жутко обрадовался. До меня донеслось:

— Приветствую-приветствую! Как я рад, как рад! Такая приятная встреча! Мы не успели всего обсудить, вот удобный случай. Да-да, понимаю, вы очень торопитесь, но хоть чуточку отдохните. Присядьте вот здесь, вот здесь!

Болек до такой степени обалдел, что послушно сел на мою подушку, по которой Зигмусь гостеприимно похлопывал.

Что было делать в такой ситуации? Отвернувшись, пройти мимо, надеясь, что Зигмусь меня не заметит? А потом что? Бегать по курорту в одном купальнике, босиком, прижимая к животу мокрый матрас? Моя сумка с одеждой, ключами от машины и от квартиры стояла между ними, и утащить её незаметно мне не удастся. Вот если бы Зигмусь был склеротиком и своим громким голосом представил мне Болека, забыв, что это я их познакомила, и все вокруг поняли, что мы с Болеком незнакомы… Нет, на это надеяться нельзя, мечты, мечты…

В этот момент Зигмусь узрел меня и окончательно расцвёл.

— Вот и ты, вот и ты! Я увидел тебя в море, сижу, жду-жду! Где это видано, бросать вещи на произвол судьбы? Пришлось сесть и стеречь! А мы тут встретились, видишь, пан Мачек…

Оба с Болеком мы одновременно поправили Зигмуся:

Я:

— Яцек!

Болек:

— Болеслав!

Я сделала это совершенно сознательно, Болек, напротив, чисто рефлекторно. Зигмусь понял его по-своему.

— Пан говорит о покойном отце? Понимаю-понимаю, светлой памяти пан Болеслав, пусть земля ему будет пухом. Но надо же хоть на минуту оторваться от грустных мыслей, вот и почитайте мой труд, очень-очень полезно, а сразу после похорон пана Болеслава и приступим. Дело выгодное, чрезвычайно-чрезвычайно…

Среди многочисленных достоинств Зигмуся была и привычка совершенно не слушать, что ему говорит собеседник. Как токующий тетерев, он слышал только себя. Я безжалостно оборвала это словоизвержение.

— Оставь Яцека в покое, он торопится. И я тороплюсь. Брошу матрас, когда высохнет, принесёшь мне. И подушку тоже.

Выгребла из-под ног Зигмуся сандалии, накинула халатик на мокрый купальник, схватила сумку и со всех ног бросилась наутёк, не дожидаясь реакции ни одного из них.

— Почему бы мне и не воспользоваться помощью общественности, проще пани? — вежливо удивился сержант Гжеляк. — Правда, общественность не очень-то торопится предлагать свою помощь, но уж если предлагает, я никогда не откажусь.

Очень понравились мне такие слова представителя местной полиции. Сержанта Гжеляка отдал мне на съедение комендант Крыницкой комендатуры полиции, когда я обратилась к нему по дружбе за советом. По дружбе, говорю, имею право считать, что мы подружились ещё прошлой зимой, а самой мне ни за что не справиться со всеми сложностями частного расследования, это я уже поняла.

Проклятая вазочка с цветочками, которую я свистнула из столовой пансионата, успела перевернуться в моей пляжной сумке, немного воды вылилось. Это обстоятельство и огорчило, и обрадовало меня. Огорчило — понятно почему, все вещи в сумке намокли. А обрадовало, поскольку, судя по запаху, вода не менялась как минимум дня три, и отпечатки пальцев подозреваемого имели право сохраниться. Хотя.., та же вода могла их смыть. Я не стала вазочку вытирать, подождала, пока сама не высохла, после чего произвела манипуляцию с чёрным арабским порошком, потратила почти весь порошок, прорву клейкой ленты, три почтовые открытки и уйму времени и убедилась, что никаких отпечатков не получилось. И порошка осталось что кот наплакал. Если к этому добавить мою же собственную ошибку по выявлению босса, фаршированного медведя и ещё сумку с наркотиками, можно понять: я созрела для установления контактов с профессионалами.

Не скажу, что разговор со знакомым начальником Крыницкой полиции протекал в тёплой, дружеской обстановке. Начала я с вопроса о том, как продвигается дело о расследовании убийства моего знакомого Гавела Роевского. С совершенно каменным выражением лица и сухим, как молотый перец, голосом комендант информировал меня, что такого дела вообще не существует. Не существует, и все туг! Прокуратура не возбудила дела, неужели непонятно? Считает, что смерть вызвана естественными причинами, нет оснований для возбуждения уголовного дела. А в таких случаях полиция сама расследования не ведёт.