Один день Аркадия Давидовича - Черкасов Дмитрий (мир книг .txt) 📗

– В том, что народные заседатели оказались липовыми.

– Это как? – не понял Ортопед.

– А так, – Нерсесов навалил на чистую тарелку солидную порцию оливье и схватил ложку. – Народные заседатели избираются ЗАКСом и там же утверждаются. Таков закон. Без избрания и утверждения они никто... Левые люди. Самозванцы, короче... А у нас в судах с девяносто третьего года сидят именно такие. Утвержденные экс-мэром Стульчаком и не избранные народными депутатами. Получается, что большинство приговоров по уголовным делам – туфта. Дикое нарушение процессуального законодательства. И Полупердунчиков, – журналист скривился, произнося фамилию председателя городского суда, – это всё покрывает, сука... Нацию позорит.

Юрик, в жилах которого текла еврейская кровь пополам с армянской, зло нахмурился.

Его гремучая смесь национальностей, однако, не мешала разным просионистским и псевдодемократическим газетенкам регулярно обвинять журналиста в «разжигании межнациональной розни». Видимо, внутри себя самого. Нерсесова даже занесли в «Справочник российского экстремизма», как чуть ли не вдохновителя еврейских погромов и сторонника притеснения армян турками, что было совершеннейшим бредом.

– При чем тут нация? – удивился Глюк.

– При том, что по отчеству тот – Израилевич. Владимир Израилевич Полупердунчиков. Так в паспорте написано. Но все его, разумеется, называют «Ивановичем»...

– А-а, – протянул Клюгенштейн и нехорошо прищурился. – Согласен, блин, вдвойне сука, если еще и отчества стыдится... Вот из-за таких все беды. Надо, блин, наказать этого козла...

Ортопед свел к переносице густые брови и жизнеутверждающе икнул.

ГЛАВА 4

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ВАЗЕЛИНЫЧА

Обсудив с Нерсесовым нюансы последнего выпуска телепередачи «Независимость слова», ведомой ушлым журналюгой Савиком Шустрым на обновленном НТВ, и узнав от Юрика, что продольная бороздка на таблетках нужна, оказывается, не только для деления ее на две части, а для того, чтобы больному, у которого сильно болит горло и который не способен полноценно глотать, можно было бы вкрутить эту самую таблетку отверткой в попу, Клюгенштейн оставил гостя на попечение раздухарившимся браткам во главе с Ортопедом, сел в свою золотистую «Acura MDX» и поехал на встречу с барыгой.

Проезжая мимо неорганизованного людского столпотворения возле Сытного рынка Глюк вспомнил виденный им год назад случай и широко улыбнулся...

На стихийной бирже рабочей силы, где приезжие предлагали свои услуги, в тот день было, как всегда, шумно. Галдящие толпы украинских ремонтников, белорусских отделочников, молдавских бетонщиков, армянских укладчиков кирпича и киргизов-плиточников, немного разбавленных одинокими торговцами коноплей, преимущественно азербайджанской национальности, барражировали неорганизованными группами и пытались найти заказчиков.

Они наперебой расхваливали себя, показывали мозолистые руки, рвали на груди рубахи и хватали «покупателей» за рукава. Их поведение частенько приводило к тому, что бедолага-заказчик, надышавшись чесночными испарениями и оглохнув от криков, начинал шарахаться от подрядчиков и улепетывал в полном расстройстве, так и не найдя партнеров.

И вот однажды, недалеко от такой биржи, остановился автобус со швейцарскими туристами.

Водитель приступил к мелкому ремонту, а часть пассажиров, в основном мужчины, вышла размять ноги. Переводчик куда-то делся, и потому они обратились к торчавшему неподалеку Денису Рыбакову, прибывшему в сопровождении Аркадия Клюгенштейна для разговора с одним бизнесменом. Денис всегда отличался интеллигентной внешностью и иностранцы были уверены, что сей молодой человек уж точно владеет несколькими европейскими языками.

И они не ошибались.

Вопрос швейцарцев был прост: «Откуда столько мужчин?».

Весельчак Денис, параллельно переводящий беседу для мирно стоявшего рядом Глюка, с хорошим грассирующим парижским прононсом выдал следующее:

– Видите ли, Россия теперь продвинутая страна. У нас все разрешено. Места, где собираются девушки легкого поведения, вы уже видели. А здесь находится еще одна достопримечательность Санкт-Петербурга – популярный гей-шоп под открытым небом. Согласитесь, очень удобно. Богатый выбор. Умеренные цены...

В этот момент к группе подошел голый по пояс, усеянный татуировками нетрезвый плиточник.

Выплюнув шкурку от сала и обдавая интуристов неземным ароматом копченой салаки, лука и не стиранных две недели носков, он начал бубнить, обнажая редуты золотых зубов:

– Ну, шо? Делать-то шо надо? Берите нас! Мы бригада сильная, специалисты – во, пьянок не будет, руку на отсечение даю...

Жестикуляция этого человека была весьма подходящей и полностью соответствовала рассказанному Рыбаковым: плиточник бил себя в грудь, возводил вверх большой палец, демонстрировал бицепс, а в конце монолога красноречиво провел ладонью правой руки по локтю левой.

– А почему в толпе попадаются женщины? – недоуменно вопросил Дениса один из туристов, взглядом показывая на лузгающих семечки молдаванок.

– Так это трансвеститы, где же им еще быть, – пожав плечами, парировал тот.

И швейцарцы понимающе закивали...

Когда вседорожник Аркадия миновал станцию метро «Горьковская», запиликал телефон.

Глюк дисциплинированно, в полном соответствие с действующим законодательством, кое он старался по мелочам не нарушать, включил систему «hands-free» [41] и выслушал доклад одного из подчиненных о том, что молодой и резвый браток Паша Молодцов по кличке Вазелиныч опять попал в историю, желая ускорить решение вопроса с тем самым бизнесменом, к которому Клюгенштейн ехал на встречу.

После разговора с Вазелинычем барыга кинулся в ментовку и теперь Пашу, как дикого зверя, гнали по Приморскому шоссе, сев на хвост его белому седану «Chevrolet caprice». В погоне участвовало восемь милицейских машин и даже вертолет.

Аркадий принял к сведению услышанное, недовольно крякнул и развернул джип на сто восемьдесят градусов через две сплошные полосы посередине Каменноостровского проспекта.

Стоявший на перекрестке инспектор ДПС сделал вид, что ничего не заметил. Получать в башню от явно озабоченного каким-то серьезным делом верзилы из «Акуры» ему не хотелось.

Деньги можно нарубить и с других водителей.

Здоровье дороже...

Сон на рабочем месте подействовал на дознавателя Пугало весьма благотворно.

Выбравшись из объятий Морфея к трем часам пополудни, Станислав Иммануилович почувствовал себя практически протрезвевшим и, дабы не нарушать алкогольный баланс организма, тут же принял на грудь стаканчик красного крепленого винца, маленькая канистрочка с которым была им обнаружена два дня назад на месте преступления. Какого преступления – он не помнил.

Ощутив привычное головокружение, всегда сопровождавшее дознавателя после выпитого спросонья горячительного, Пугало отпер дверь кабинета, высунулся в пустой коридор, поводил носом из стороны в сторону, спрятался обратно, сел за стол и принялся думать, что еще героического он может совершить до конца рабочего дня.

Сознание услужливо подбросило идею о приведении в порядок сорока шести дел, имевшихся у дознавателя в производстве, но страж порядка с ходу эти мысли отмел.

Утренние допросы воришек с лихвой перекрывали планы по проявлению служебного рвения и теперь Пугало хотел сделать что-то для себя лично. Например, исхитриться и «списать» приобщенный к материалу по квартирной краже видеомагнитофон «Aiwa», который с большой выгодой можно было загнать знакомому перекупщику электронной аппаратуры.